- Даже непременно унесли! Вопрос: куда? Мне думается, что далеко не потащат. Появляться на глаза людям с аппаратурой рискованно. Следовательно, они развернут ее в укромном месте, а нам надо его найти. Но я думаю, что они такого места еще не подыскали, не хватило времени. Они пока что выспались, передали первую шифровку, закопали аппаратуру и разгуливают по вашему участку.
Маланьин, насупившись, молчал. На хмуром рябоватом лице его, в морщинах высокого лба выступили капельки пота.
- Да, именно они рацию оставили в расчете на то, что искать ее в этом месте пограничники не будут.
- Уж слишком наглый расчет, товарищ генерал, - заметил Маланьин, думая, что генерал, не пренебрегая мелочами, твердо идет к какой-то своей намеченной цели.
- Вы правы. Это не только нагло, но и примитивно, на первый взгляд. Но я знаю по опыту: враги редко оставляют вещественные доказательства на месте своего преступления. Случайно оброненная вещица: окурок, клочок газеты, пуговица - все это бывает чаще всего в детективных романах. А тут оставлена целая рация и совсем не случайно. Значит, они рассчитывали вернуться сюда и на что-то надеялись. А на что? Вы можете мне ответить на этот вопрос?
- Они рассчитывали на нашу беспечность! - с глухой болью, но искренно сказал Маланьин. - Стыдно говорить, однако это именно так.
- Возможно, - вздохнул генерал и, помолчав, продолжал: - Но искать врагов надо всюду: под каждым кустом, под каждым камнем. Мне думается, что мы сейчас находимся уже близко у цели. Однако имейте в виду все то, что я вам здесь говорил, - это мои чисто психологические предположения, основанные на опыте и на фактах, о которых я обязан молчать. Вы же действуйте самостоятельно, творчески. Пусть будет больше самых худших предположений, больше затраченного труда, чтобы выигрыш был верным. Продолжайте поиск. Действуйте. И пришлите ко мне сержанта Нестерова.
- Слушаюсь! - комендант энергично повернулся и вскоре скрылся за кустами черноклена.
Глава пятая
Никитин, аккуратно свернув карту, полез в карман за папиросами и нащупал там гладкую кожу каштановых орешков. Они приятно ласкали жесткие пальцы. Отдыхая от напряженного разговора, Никифор Владимирович взял вместо папиросы орех, разгрыз его и кинул молочное зернышко в рот. Зерно было сладковатое, теплое. "Сколько еще у нас пропадает такого добра, - подумал Никитин. - Сколько в этих лесных предгорьях диких яблок, груш, орехов, ягод разных?" Но мысли его о богатстве края прервал сержант Нестеров. Он подошел твердым, как на параде, шагом и, лихо взяв под козырек, громко доложил:
- Товарищ генерал, сержант Нестеров по вашему приказанию прибыл!
Генерал почему-то вдруг решил, что Нестеров парень застенчивый, скромный и что с ним можно говорить только с глазу на глаз. Но Никитину захотелось проверить свою догадку и выслушать сержанта на людях.
- Вижу, что прибыли. Садитесь вон на какой-нибудь камень. А впрочем, нет. Сейчас пойдем вместе. Я уж засиделся тут, а камень-то, брат, очень жесткий попался, - поднимаясь, проговорил Никифор Владимирович.
- Мягких камней, товарищ генерал, не бывает, - смело глядя в лицо Никитина, сказал Нестеров.
- А вы уверены в этом? - отряхивая пыль с брюк, спросил Никифор Владимирович. - "Нет, не застенчивый. Ошибся, пожалуй, я", - подумал генерал. Он больше всего любил людей смелых. Застенчивость, по его мнению, пригодна только для девушек, а для настоящего пограничника нужны смелость, находчивость, лихость.
Смущенный своим замечанием и вопросом генерала, Нестеров молчал.
- Уверены, что мягких камней не бывает? - переспросил Никитин.
- Так точно! - твердо ответил Нестеров.
- Вот и неправда, брат, - с грубоватой простотой возразил Никитин. Когда человек начинал ему нравиться, Никифор Владимирович сразу же переходил на "ты" и меньше всего деликатничал.
- А вот есть, брат, меловые камни, они как раз очень мягкие. На них сколько хочешь сиди в полное удовольствие. Побелишь штаны - вот и все. А теперь, сержант Нестеров, веди меня к твоему отделению. Где оно и что делает?
- Шесть человек несут службу по охране государственной границы. Остальные здесь, в группе поиска. Сейчас почистили оружие, запылилось за сутки, товарищ генерал, - быстро ответил Нестеров.
- Как действуют новые карабины?
- Отлично, товарищ генерал!
- Сам откуда родом?
- Из Няндомы, товарищ генерал.
- С Севера?
- Так точно, Архангельской области.
- Значит, попал на курорт?
- Никак нет, товарищ генерал. Несем службу!
- Ишь ты какой! Нравится здесь?
- Так точно, красивый край, но у нас тоже не хуже.
- Да?
- Само собой, - уверенно отвечал Нестеров. - У нас леса-то почище этих - корабельные, прямые, как свечи. Здесь, конечно, курорт, фруктов вдосталь, море теплое...
- Загораете на песочке-то?
- Купаемся. Тут привольно!
- Да. Ты прав. Здесь и нарушителям привольно. Они к вам в гости на шлюпках приезжают, с радиостанциями высаживаются... Они вам тут концерты не давали? Не приглашали заграничные фокстротики послушать?
- Что вы, товарищ генерал! Мы...
- Прошляпили нарушителей-то?
До сержанта только сейчас дошла вся ядовитая, насмешливая сущность последних вопросов. Лицо Нестерова вспыхнуло так, что исчезли на нежно-розовых щеках красные точки веснушек.
- Это правильно, товарищ генерал, - со вздохом согласился Нестеров. - Однако мой наряд в ту ночь находился на другом участке.
- За прорыв на любом из участков границы отвечают все - от солдата до генерала. Вам говорили об этом?
- Так точно! Капитан наш объясняет постоянно. Но только он про нашу заставу говорил, а про генералов не упоминал.
- А тебе, я вижу, палец в рот не клади, северянин!
Усмехнувшись, Никитин погрозил сержанту пальцем и тут же спросил: - А сам-то как думаешь про генералов: отвечают они или нет?
- Само собой... Потому что командование... Я же за свое отделение несу ответственность!
- Молодец, сержант Нестеров! Ну что ж, идем, покажи мне своих героев, а потом расскажешь, как нашел радиостанцию.
- Не один я, товарищ генерал. Все вместе. С нами был и начальник заставы капитан Ромашков и рядовой Кудашев.
- Хорошо, хорошо, там и расскажешь, - подбодрил смутившегося сержанта Никитин.
Простодушием и смелостью ответов Нестеров пришелся генералу Никитину по душе. Сержант не лукавил и не терялся, а говорил, что думал. Прямота - хорошее человеческое качество. Значит, и в трудный момент не растеряется, не подведет никогда.
Идти было недалеко - каких-то пятьдесят метров. Раздвигая кусты, Нестеров продирался вперед, показывая генералу узкую тропку. Тишина стояла вокруг. Несмотря на присутствие большого количества людей, расположившихся в разных местах почти по всему лесному предгорью, не слышно было ни единого звука. По кустам все еще продолжали прыгать солнечные лучи, перемещались, бродили длинные вечерние тени. От перевала, с вершин, дул теплый, легкий ветерок - ласка морского побережья. На горные хребты, казалось, упал и плотно прижался к зелени лесов край голубого неба, вымытого чистым воздухом и освещенного заходящим солнцем. В эти последние минуты умирающего дня солнечные лучи разгуливали по вершинам гор, создавая сказочную панораму быстрым смещением света и теней.
Никифор Владимирович снял фуражку, пригладил на крупной лысеющей голове седые волосы и улыбнулся хорошей, доброй улыбкой. "В этот вечерний час, - подумал он, - сидеть бы где-нибудь на веранде, заросшей виноградником, за стаканом крепкого чая и слушать музыку".
Подошел Нестеров со своими солдатами, генерал тут же приказал им садиться в кружок и разрешил курить. Пограничники в отделении Нестерова, как на подбор, все были рослые, крепкие, в серых выгоревших гимнастерках, со светлыми, вытертыми от постоянного прикосновения рук ложами автоматов и карабинов. У солдата границы оружие всегда в его твердых, натруженных руках - и ночью и днем он на посту.
- Что же это вы, братцы, границу-то плохо охранять стали? - так начал Никитин разговор с солдатами.
Ответом было молчание. Ни вздоха, ни робкого шепота, ни движения. Цигарки уже дымили у всех курильщиков, а после слов генерала задымили еще гуще. Только некурящий сержант Нестеров осторожно кашлянул в кулак, отвел глаза, потом стал придирчиво осматривать солдатскую амуницию, желая предупредить даже самый пустяковый непорядок. Но все было заправлено крепко, добротно. Синеватым светом в вечерних лучах поблескивали вороненые стволы карабинов. Нестеров гордится в душе, что именно его отделение обнаружило рацию, что к ним, а не к другим пришел генерал. Ведь генералы - не частые на их заставе гости.
- Все считали вашу заставу передовой, а что же на деле вышло? - продолжал Никитин. - На деле получилось, что вы пропустили лазутчиков на моторной лодке, с радиостанцией. Высадились они у вас под самым носом и ушли. Вот мы сидим здесь, курим, разговариваем, а вдруг где-нибудь на воздух взлетит завод или плотина, погибнет труд людей, а может быть, и погибнут наши, советские люди... Как же так, братцы? Молчите? Позор ведь на всю округу. Из-за двух ротозеев приходится нам тратить теперь столько сил и средств. Упустишь врага - трудно его искать и ловить...
