Одним из таких кочевых племен в середине I тыс. н.э. оказались древние тюрки, которые после многих десятилетий неудачных войн и поражений в южных районах Центральной Азии признали свою вассальную зависимость от жужаньских каганов и были переселены ими в Горный Алтай в качестве военных поселенцев и опоры своей власти{150}.
Именно здесь, на южных склонах Алтайских гор, в районе Рудного Алтая, они наладили оружейное производство, обеспечив себя тем самым в достаточной мере клинковым оружием ближнего боя и защитными панцирями, и получили значительное военное превосходство над местными, горно-алтайскими, а затем и центральноазиатскими телесскими кочевыми племенами, используя военные силы которых смогли сокрушить и уничтожить Жужаньский каганат{151}.
Одержав многочисленные военные победы в кочевом мире и подчинив практически все кочевые племена степного пояса Евразии, древние тюрки стали законодателями мод во всем, что было связано с военным делом. На их оружие, воинское и конское снаряжение, военно-организационную структуру и титулатуру стали ориентироваться и заимствовать их кочевые вассалы и многие оседлые народы, входившие в непосредственное военное соприкосновение с могущественной древнетюркской военной державой — Первым Тюркским каганатом.
Главным объектом заимствования в предметном комплексе древних тюрок со стороны других кочевых народов было в первую очередь оружие. Под влиянием происходивших изменений в военном деле, в том числе в тактике ведения дистанционного и ближнего боя, была усовершенствована конструкция сложносоставного лука. Древнетюркские луки были меньше по длине кибити и размаху плеч по сравнению с луками хуннов и других центральноазиатских кочевников хунно-сяньбийского времени. Произошли изменения в количестве и расположении костяных накладок на кибити лука. Основным направлением в попытках повысить скорострельность лука в древнетюркское время было уменьшение размеров кибити и сокращение количества накладок. Для восточных тюрок в период существования Второго Восточного Тюркского каганата наиболее характерны луки с одной парой срединных боковых накладок, хотя были на вооружении луки и иных форм. Некоторые из них восходили к предшествующим хуннским типам, другие были результатом поиска и разработки новой конструкции, значительно повысившей рефлекторную, пружинящую силу кибити.
Таковы были луки с концевыми, срединными боковыми и плечевыми накладками. Поиски новых, оптимальных для дистанционного конного боя форм лука велись в эпоху раннего средневековья во всем кочевом мире, поэтому нельзя сказать, что только древние тюрки были изобретателями, а остальные кочевые племена лишь заимствовали древнетюркские новшества.
Можно думать, что у древних тюрок телесские племена заимствовали наиболее характерный тип лука со срединными боковыми накладками, стрелы с трехлопастными железными наконечниками вытянуто-пятиугольной и удлиненно-шестиугольной форм и колчаны открытого типа с карманом, поскольку эти типы были в наибольшей степени характерны и распространены среди древнетюркских номадов.
Древние тюрки оказали влияние и способствовали распространению в кочевом мире некоторых видов и типов клинкового оружия, хотя они и не были изначально древнетюркскими. Именно тюрки способствовали тому, что в кочевых культурах Саяно-Алтая стали применяться однолезвийные палаши с крестообразным перекрестьем, сабли с прямым однолезвийным клинком и изогнутой рукоятью, кинжалы «уйбатского типа» с прямым однолезвийным клинком и рукоятью, изогнутой в сторону лезвия.
Одним из важнейших изобретений, сделанных кочевыми и оседлыми народами Восточной Азии на рубеже раннего средневековья, были упомянутые выше седла с жестким остовом и металлическими стременами{152}. При посредстве древних тюрок ранние металлические стремена с высокой пластинчатой петлей, уплощенным орнаментированным проемом и узкой плоской подножкой в течение очень короткого временного промежутка распространились по всей степной Евразии{153}. Такие стремена найдены в древне-тюркских памятниках Саяно-Алтая, обнаружены в Забайкалье и Поволжье (рис. 19).
В дальнейшем, в периоды существования Второго Восточного Тюркского каганата и вхождения древних тюрок в состав Уйгурского и Кыргызского каганатов, у них были распространены иные, усовершенствованные, более удобные для езды верхом на дальние расстояния стремена с широкой пластинчатой подножкой, высоким, полукруглым, арочным проемом и округлой или пластинчатой петлей с горизонтальной прорезью {154} (рис. 20).
Подобные стремена, благодаря военным успехам и громкому имени восточных тюрок, или кок-тюрок, были заимствованы другими кочевыми племенами и получили широчайшее распространение по всему кочевому миру степного пояса Евразии и за его пределами.
В памятниках культуры древних тюрок в Горном Алтае обнаружены детали деревянных остовов седел, костяные накладки и ранты, дающие возможность наглядно представить форму седел, которыми древние тюрки пользовались для езды верхом в период Первого Тюркского каганата. В одной из могил памятника Кудыргэ найдены роговые орнаментированные накладки на переднюю луку седла (рис. 21, 2, 3). Судя по этим находкам, древнетюркские седла имели высокую переднюю луку. Седло было украшено накладками, на которых с большим мастерством изображены сцены охоты древнетюркских всадников-лучников{155}. По образной оценке Г. А. Федорова-Давыдова, на этих рисунках изображено, как «степной конный витязь вторгается в мир анимализма и вспугивает все животное царство»{156}.
Рис. 19. Ранние тюркские стремена: 1 — Улуг-Хорум, Тува; 2 — Золотаревка, Поволжье; 3 — Локоть, Степенной Алтай; 4 — Каракол, Горный Алтай Рис. 20. Стремена древних тюрок: 7,3 — стремена с округлой петлей; 2, 4 — стремена с пластинчатой петлей; 1 — Даг-Аразы II, к. 14, Тува; 2 — Загал, Монголия; 3 — Курай III, к. 2, Горный Алтай; 4 — Узунтал, к. 2, Горный Алтай В последующее время у древних тюрок седельные луки украшались костяными накладками со стилизованным растительным орнаментом. В период существования Второго Восточного Тюркского каганата древнетюркские всадники использовали седла с высокой дугообразной передней и низкой задней луками. Передние луки крепились к полкам вертикально, задние — наклонно. Они присоединялись и жестко крепились к специальным выступам на полках. Полки ленчика имели полуовальные лопасти. Внешняя поверхность полок делалась вогнутой, образуя сиденье для всадника (рис. 22, 23). Поверх деревянного остова натягивалось кожаное покрытие.
К седлу крепились нагрудный, подфейный и подпружный ремни, с помощью которых оно прочно прилегало вместе с потником к лошади. Подпружные ремни стягивались на лошади с помощью железных или роговых подпружных пряжек различных форм (рис. 24).
Рис. 21. Обкладки лук древнетюркских седел: 1–6 — Кудыргэ; 7–9 — Катанда; 10 — Узунтал; 11–13 — Тыткескень VI, Горный Алтай Рис. 22. Полки и луки древнетюркских седел: 1, 3, 5, 6, 8–10 — луки; 2, 4, 7, 9 — полки ленчика; 1 — 4 — Аймырлыг I, к. 52; 5–7 — Даг-Аразы II, к. 14; 8–10 — Даг-Аразы II, к. 13, Тува Рис. 23. Древнетюркские седла: 1 — тип 1; 2 — тип 2, Тува (по С. И. Вайнштейну) Древнетюркские всадники управляли лошадьми с помощью удил, узды и поводьев. Кожаные ремни узды, также как и седельные ремни, украшались металлическими бляшками. В конце I тыс. н.э. особой популярностью во всем кочевом мире пользовались уздечные украшения, выполненные из бронзы, богато орнаментированные и покрытые позолотой{157}. В орнаментации применялись самые разнообразные мотивы: изображения виноградной лозы, цветов смоквы, животных, людей, нередко — религиозные символы. Особой популярностью пользовалось изображение «чинтамани» — пламенеющей жемчужины, одной из семи благих эмблем в буддизме (рис. 25). Этот символ использовали и манихеи в своей культовой атрибутике.
Древние тюрки применяли разные формы уздечек. В состав ременного оголовья входили нащечные, наносный, налобный, затылочный, подшейный и подчелюстной ремни, которые соединялись с помощью швов, накладок или связывались узлами. Уздечки, украшенные позолоченными или серебряными бляшками и накладками, очень высоко ценились. «Звенящая украшениями тюркская конская узда» по своей стоимости не уступала цене хорошего коня. Парадное конское убранство было предметом гордости всадника, свидетельствовало о его социальном статусе и достатке (рис. 26–28).
