крепость, русскую слободу, слободу немецкую и Васильевский остров. Он очень сожалел, что Швеция потеряла этот город, так как вместе с тем утратила и свою безопасность, пока этот разбойничий вертеп остается в пределах России.
Против крепости, к востоку от неё, на нынешней Петербургской стороне, были расположены дома Государя и Меншикова, торговые ряды, домики и шалаши для рабочих. На ингерманландской стороне р. Невы, у адмиралтейства, возведены были дома чиновников и служителей морского ведомства; здесь же жили иностранцы, принятые на русскую службу. Далее, у устья р. Фонтанки, находился бивачный лагерь. В 1706 г. начались каменные работы по переустройству Петербургской крепости. — Кроме галерных каторжников здесь находилось до 6.000 рабочих. Каждые три месяца их заменяли новой партией такой же численности. В бытность свою в Петербурге, Петр ежедневно посещал работы, а во время отсутствия он уведомлялся о ходе их каждой почтой.
В Петербург Вебер приехал 19 февраля (2-го марта) 1714 г. Первое впечатление, произведенное на него этим городом, было довольно странное. «Вместо воображаемого мною порядочного города, я нашел тогда кучу сдвинутых друг к другу селений, похожих на селения американских колоний. Ныне же (не позже 1719 года), — город этот по своим роскошным дворцам, по количеству домов (около 35 тыс. больших и малых), и в особенности по тому краткому времени, в которое они были выстроены, по справедливости может считаться чудом света». Несомненно,
Что юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат,
Вознесся пышно, горделиво...
Тот же Вебер удостоверяет, что для постройки крепости, сооружения общественных зданий и кораблестроения в Петербурге сосредоточено было более 40 тыс. рабочих. На помощь к ним присланы были финские крестьяне и пленные шведы. Говорили, что до ста тысяч рабочих погибло при возведении Петербурга, ибо питаться им приходилось преимущественно кореньями и капустой; хлеба же почти в глаза не видали.
По финской легенде Петербург был построен на воздухе и затем сразу опущен на болото, из опасения, что иначе он мог по частям потонуть.
Много нареканий делалось на Петра за основание северной столицы среди болот. Но «Новый город основан был там, — читаем у С. Соловьева, — где Западное море всего глубже входит в восточную равнину и более приближается к чисто русской земле».
Основав город, Петр продолжал свои отважные шаги на военном поприще. По выражению финского историка, русский орел вонзил свои когти в шею шведского льва. «Войска великого государя» — писал Головин 25 июня из Шлотбурха — стоят ныне в Ингрии и чинят непрестанные на отвращение неприятеля паники».
Дошла очередь до Крониорта. Надлежало серьезно посчитаться с его отрядом. Крониорта обвиняли в бездействии за то, что он не подал помощи ни Нотебургу, ни Ниеншанцу. Генерал оправдывался слабостью своего отряда и недостатком провианта.
Излишняя осторожность им тем не менее была проявлена. Только в 1703 г. он перешел к активным действиям. В июне произошла аванпостная стычка на Карельской границе около Лембола; русских принудили к отступлению. — Затем отряды Крониорта, подойдя к Лахте (9 верст от Петербурга), захватили нашу заставу. Около строящейся крепости забили тревогу и вскоре он поплатился за свою смелость. 7 июля Государь выступил из Петербурга с двумя полками гвардии и с четырьмя драгунскими. — В Преображенском и Семеновском полках, коими командовал ген. Чамберс, находилось около 5 тыс. чел.: конные полки состояли в то время из 700 или 800 всадников, следовательно у Царя было примерно 8 тыс. чел., у Крониорта только 4 тыс.
Крониорта «нашли» (9 июля 1703 г.) у р. Сестры, которая составляла границу между (русской) Ингерманландией и (шведской) Финляндией. Он с удивлением заметил, что русские шли не с криками и разрозненными отрядами, а выступали молча, в стройном порядке, согласно правилам военного искусства. Русские совершили «жестокую переправу», так как неприятель жарко «боронился» и «непрестанно из 13 пушек стрелял». Однако, начальник авангарда, драгунский полковник Рен, овладел переправой на реке и отбросил неприятеля, который, видя «наших дерзновение», убрал орудия и стал отступать.
Партикулярная верфь (1718 г.)
В виду тесноты дороги, участие в деле могли принять только драгуны. Пройдя версты две, открылась поляна около Иоутсельке (loutselkä). Драгуны кинулись в атаку на неприятеля, давшего «бой фрунт на фрунт». Когда же за конницей показалась наша пехота, неприятель скрылся в лес. Началось преследование, причем «зело много порубили, понеже солдат брать живьем не хотели».
Крониорт отошел к Выборгу, предполагая, что этот город являлся целью русского похода. — Это сражение один из шведских писателей (Sjögren) называет «завоеванным отступлением».
Потери шведов определены примерно в тысячу человек, «а подлинно знать невозможно».
Возвращаясь в Петербург, Петр разорил по дороге Валькиасаари и другие местечки. Крониорт, опасаясь осады, принялся за укрепление Выборга.
Петр занялся своими делами, убедившись из донесения Ивана Бахметева, что со стороны Финляндии ему опасность не угрожает. На р. Сестре была устроена застава из двух драгунских полков. Гвардия же и дивизия Репнина расположилась в Петербурге.
Церковь Св. Иосифа (1920 г.)
Нумерс наблюдал за устьем Невы до глубокой осени, а затем удалился в Выборг на зимовку.
На ген. Крониорта поступали жалобы и король разрешил ему вернуться к своим губернаторским обязанностям, после чего он вскоре — в конце 1703 г. — умер в Гельсингфорсе. Его заместил генерал-поручик Георгий Иоган Майдель, сопровождавший Карла XII в его походах и неоднократно отличившийся на полях сражений. Назначение Майделя не возбудило никаких надежд. Общее мнение было таково в Финляндии, что дело в состоянии поправить один только король, но он «увяз в Польше».
Генерал-лейтенант Майдель начал с обучения войск. В это время русские отряды произвели несколько нападений. По льду они пришли к Ваммельсу и напали на шведский караул; у Новой Кирки опустошили дом пастора; из Куолема-ярви увели несколько человек; на лыжах ходили к ближайшим шхерам и т. д.
В свою очередь Майдель сделал несколько нападений на Петербург и его окрестности, но они ни к чему не привели. Его боевые силы, — как говорит историк Финляндии — «к сожалению» были столь незначительны, что не мог рассчитывать на успех.
10-го февраля 1704 г. шведские партии подошли к нашим пограничным караулам и забрали одного из четырех человек в плен. 27-го февраля Петербургский комендант полковник Рене двинулся с 2.300 чел. пехоты и конницы к Выборгу, оттесняя в глубь страны попадавшиеся
