военных действий, и однажды стал перед Борисом на колени, умоляя отпустить его к войску; но царь почему-то его удерживал (43 стр. рус. перевода) и заставлял играть видную, но бесполезную роль в пышных придворных церемониях, например, при приеме того же английского посланника Фомы Смита (Ibid. 33).
Письма Самозванца к Юрию Мнишку у Немцевича. II. 356. Плоцкий епископ Лубенский (Opera posthuma. Antuerpiae. 1643) Пясецкий. Кобержицкий, Маржерет. Масса. Борша. Бареццо. Барецци. Буссов, Петрей. Паэрле. Делавил. Вассенберг. Никоновская. Хронографы. Летопись о мятежах. Сказание о Разстриге. (Чт. О. И. и Д. 1847. № 9). Иное сказание. 11овый Летописец. Палицын. С. Г. Г. и Д. II. №№ 85 (присяга Федору Борисовичу с матерью и сестрой), 88 (письмо Самозванца к Софье Мнишковне, (торостине Саноцкой; тут говорится, что повинную грамоту ему от московского населения подписал и патриарх Иов), 89–91 (Грамоты Лжедимитрия о своем воцарении и форма присяги). Акты Археогр. Эксп. №№ 34–38. Supplem. ad Hist. Rus. Monu’m. N. С.
Относительно характеристики царствования Бориса Годунова любопытно суждение Палицына: «Оскверни же царь Борис неправедным прибытком вся дани своя; корчемницы бо пьянству, и душегубству, и блуду желателие, во всех градех в прикуп высок воздвигше цену кабаков, и инех (ггкупов чрез меру много бысть, да тем милостыню творить, и церкви строить и смешав клятву с благословием, и одоле злоба благочестию. И таковых ради всех дел, иже сотвори Борис, в ненависть бысть всему миру; но отай уже и вси поношаху ему крови ради неповинных, и в разграблении имения и нововводимых дел, ереси же Армпенстей и Латынстей последствующим добр потаковник бысть, и зело от него таковии любими быша, и старии мужи, брады споя постризаху, во юноши премяхуся». (Издание 1784 г. стр. 17–18). По мнению же польских послов, высказанному в 1608 году, черные люди были довольны Борисом, но не любили его бояре и шляхта. (Siipplem. ad Hist. Rus. Monum. № 163.) Дьяк Тимофеев замечает о нем: «первый таков царь не книгочий нам бысть» (Рус. Ист. Библ. XIII. 330); в начале преследовал безмерное «богомерзкое винопитие» (340) и хотел устроить храм наподобие Иерусалимского (342); «первый бо той в России деспот безкнижен бысть» (345). Неграмотность Бориса подтверждают Масса (54 и 137) и Палицын: «аще и разумен бысть Борис во царских правлениих, но писания Божественного не навык» (2). Катырев-Ростовский изображает Бориса мужем благолепным, сладкоречивым, нищелюбивым, попечительным и пр.; но укоряет его за пристрастие к врачам и ненасытное властолюбие, доведшее его до цареубийственного дерзновения. (Р. Ист. Биб. XIII. 707.) Между его иноземными лейб-медиками находился немец Каспар Фидлер. Брат этого Каспара Константин Фидлер, тоже живший в Москве, написал на латинском языке похвальное слово Борису, изданное в 1602 г. в Кенигсберге. В русском переводе Воронова оно напечатано в Петербурге в 1773 г. Автор этого слова усердно восхваляет Бориса и присуждает ему название Августа более чем всем его предшественникам. (Устрялова «Сказ, о Дим. Самоз.» III. 232.) «Путешествие» Фомы Смита говорит о Борисе, что это «был рослый и дородный человек, с черными, хотя редкими волосами; при правильных чертах лица, он обладал в упор смотрящим взглядом и крепким телосложением… постоянно колебавшийся между замыслом и решением, иногда не действовавший прямо, но постоянно интриговавший., до крайности угнетавший своих подданных, но прикрывавший свою тиранию тонкой политикою» (58–59).
Петрей свидетельствует, будто Василий Шуйский во время движения, вызванного прибытием в Москву Плещеева и Пушкина с Красносельцами, говорил народу об истинности названого Димитрия. Об удавлении Федора с матерью и сохранении Ксении по приказу Лжедимитрия см.: Хронографы. Никонов. Нов. Летоп. Иное Сказание, дьяк Тимофеев, Буснсов-Бер, Петрей, Делавил, «Краткаяновесть о бывших в России Самозванцах» (Изд. 2-е. СПб., 1778). См. также Бантыша-Каменского «Переписка между Россией и Польшей» по документам Архива Мин. Иностр. Дел (Чт. Об. И. и Др. 1861. Кн. 1). Поэтому напрасно некоторые писатели пытались устранить прямое участие Лжедимитрия в этом убийстве и объяснить его собственным усердием клевретов. В хронографе так наз. Кубасова или собственно в «Повести» Катырева-Ростовского последний отдел заключает описание наружности и качеств Ивана Грозного, Федора Ивановича, Бориса Годунова, Федора Борисовича, царевны Ксении, Лжедимитрия и Василия Шуйского. О Лжедимитрии говорится: «Ростригаже возрастом мал, груди имея широки, мышцы толсты; лице же свои имея не царского достояния, непростое обличие имея, и все тело его велми помрачено. Остроумен же, паче и в наручении книжном доволен, дерзостен и многоречив зело, конское ристание любляше, на враги своя ополчитель смел, храбрость и силу имея, воинство же велми любляше». (Избор. А. Попова 314. Рус. Ист. Биб. XIII. 621.)
Амвросия «Ист. Рос. Иерар.» I. 122. С. Г. Г. и Д. II. №№ 93, 115, 121. «Послужной список» в Древ. Рос. Библ. XX. 76. В тексте у меня на 43 стр. опечатка («с Шереметевым»); надобно читать: «с Шереметевыми». Двое их, Федор Ив. и Петр Никитич, были пожалованы в бояре. Богдан Бельский гоже, кроме достоинства «великого оружничаго», был жалован в бояре. (алтыков упомянут в тексте по недосмотру: Мих. Глеб, был уже боярином; а Мих. Мих. Кривой-Салтыков оставался окольничим. Власьев в «Послужи, списке» не упомянут при Лжедимитрии; но в «Росписи духовным и светским чинам» он приведен в числе окольничих (С. Г. Г. и Д. II. № 93).
По поводу заговора и помилования В. Шуйского источники сходятся в общих чертах, но разногласят в определении времени и лиц, ходатайствовавших о прощении. Никонов. Нов. Лет. Палицын, Буссов-Бер, Паэрле, Маржерет, Петрей, Геркман, Масса помещают это событие после прибытия в Москву царицы-инокини Марфы (Марии Нагой) и даже после коронования; причем приписывают прощение просьбам Марфы и бояр, а отчасти самих поляков, именно братьев Бучинских. Этим источникам следовали в своем изложении Карамзин, Бутурлин и Арцыбашев. Но другие источники, например, Сказание еже содеяся, Иное Сказание, Четыре скания (IV), Хронограф третьей редакции (Избор. 270) помещают событие на площади, спустя несколько дней по въезде Самозванца в Москву, именно 25 июля. Этому показанию следовали Соловьев, Костомаров и К. Н. Бестужев Рюмин. Бучинский не только не ходатайствовал за Шуйских; напротив он не советовал их щадить, как сам напоминал о том в письме Лжедимитрию из Польши, в январе 1606 года. Тут же упоминает о его двух способах «удержать царство» (С. Г. Г. и Д. II. № 121). Показание сие подтверждается записками Станислава Борши (Рус. Ист. Библ. I. 399) и письмом иезуита Лавицкого, который относит сцену на площади с Шуйским к 10 июля нов. стиля, следовательно, приблизительно 30 июня старого стиля. (Пирлинг. 85). Впрочем, Бучинский говорит, собственно, что не советовал «высвобождать» и «выпущать»
