Ознакомительная версия.
Вновь приступая к работе над пьесой, Толстой не один раз перечитывал ранее написанные картины, как бы заново вживаясь в намеченные образы и характеры. Проверка временем подтвердила все его решения и замыслы. Он не историк, а художник. Его дело – художественно передать историческую правду характеров, а не идти за хроникой исторических событий, боясь нарушить её. В этом отношении художник свободнее должен пользоваться фактами, сгущать события, концентрировать и сближать факты. Возможно, его будут упрекать за то, что он допускает перемещение событий из одних хронологических гнёзд в другие, но так поступали художники с незапамятных времён. Драма – не история, изложенная в форме разговоров. Здесь свои законы. Художник имеет право на временные сдвиги ради художественной цельности замысла. Пусть болезнь Ивана была несколько раньше смерти Анастасии и второй женитьбы его на черкешенке Марии Темрюковне, он смещает это в драме. Ему, художнику, нужно раскрыть внутренние пружины тех или иных исторических деятелей, показать, что двигало их поступками и действиями, какие цели они ставили перед собой. А болезнь и новая женитьба Ивана, сближенные им в драме, дают возможность отчётливее выявить основной конфликт эпохи, показать противоборствующие силы.
16 октября и 24 ноября 1943 года А. Толстой посылал И. Сталину обе доработанные пьесы с просьбой благословить их постановку в театре, Сталин читал их, пьеса «Орел и орлица» («Иван Грозный») была поставлена в Малом театре в октябре 1944 года, а 27 октября появилась в «Правде» статья Л.Ф. Ильичёва «Пьеса Ал. Толстого «Иван Грозный» в Малом театре».
В эти дни Толстой по-прежнему много времени отдаёт общественно-политической работе. Выступает в военных частях, на III Всеславянском митинге, по-прежнему увлечён публицистикой.
Много сил забирала Чрезвычайная государственная комиссия. Возвращался Толстой с освобождённых территорий весь чёрный от увиденного и пережитого. Он всегда избегал ужасного в жизни, сторонился смертей, похорон. И увидел такие бездны человеческой подлости и опустошения, такие страдания человеческие, что душа его ужаснулась, и, может, от этого возникла трещина в его могучем здоровье: он всё чаще стал жаловаться на усталость, как ни бодрился. Особенно тягостной была для него поездка в Ставрополь, Минеральные Воды, Кисловодск, Ессентуки, Железноводск, затем в качестве корреспондента «Правды» на судебный процесс немецких преступников в Харьков. После этих поездок в «Правде» появляются его статьи «Фашистские преступники», «Палачи», «Варвары», «Возмездие». И только накануне нового, 1944 года Толстой взялся за любимого «Петра».
«Мне часто снятся целые сцены то из одной, то из другой моей будущей вещи, – говорил он, радостно смеясь, – бери перо и записывай! Прежде этого со мной не случалось», – не раз признавался он.
Только глубоко вошёл в создаваемый им самим мир героев петровского времени, как новая волна заседаний вернула его к берегам современности: на этот раз больше двух недель Толстой потратил на чтение выдвинутых на соискание Государственных премий художественных произведений и обсуждение их в Комитете. Правда, он ничуть не сетовал на это, зная, насколько важны для развития будущей литературы и искусства решения Комитета. И от души радовался, когда его «подзащитные», такие как Вячеслав Шишков (роман «Емельян Пугачёв»), Борис Горбатов (повесть «Непокорённые»), Сергей Голубов (роман «Багратион»), были отмечены премиями. Всё-таки он не зря работал, заседая и выступая по нескольку раз в защиту всего настоящего, подлинного в литературе и искусстве. И всё-таки бывало горько на душе от мысли, что его собственный роман так медленно пишется… За полгода работы закончены всего три главы… Хорошо, хоть одна из них уже напечатана в «Новом мире», значит, отступать некуда, надо продолжать. Только у военного времени свои законы: как бы ни оберегали его от срочных заказов, приходилось всё-таки возвращаться к злободневным событиям…
7
Шолохов то бывал на фронте, то в Вёшенской, то в Москве. В марте 1942 года Шолохов находился в Москве, попав в жуткую авиакатастрофу, многие погибли, а он, получив тяжёлую контузию, выжил, долго лечился в Кремлёвской больнице.
В своих очерках военных лет, созданных по горячим следам огневых событий, Шолохов стремился воплотить типические черты народного характера, отмечая то общее, что было свойственно переживаниям всех русских людей. В дни тяжёлых бедствий народных судьбы отдельных людей могут складываться трагически.
Разговорился с одним из таких и задумал написать рассказ – «Наука ненависти», название пришло сразу.
До войны Виктор Герасимов, коммунист, механик, потомственный рабочий, читая книги немецких писателей, собирая машины, присланные из Германии, привык с уважением относиться к талантливому и трудолюбивому немецкому народу. А когда началась война, он с интересом ожидал столкновения с таким сильным противником, чтобы «наломать ему бока». Хотя особой честности не ожидал от противника, но и не думал, что армия Гитлера окажется такой «бессовестной сволочью».
Так и другие. Русский солдат всегда был великодушен к побеждённому врагу и в этой войне поначалу проявлял свою извечную доброту к пленным. Жалость к сирым и убогим – а немцы, попадая в плен, сразу теряли собственное достоинство, становились жалкими, испуганными, бледными – всегда гостюет в сердце русского человека. И наши солдаты, ещё не видевшие начисто сожжённых немцами сёл и деревень, не видевшие тысяч людей, лишённых крова и счастья, не видевшие изуродованных немцами трупов, не знавшие о преступлениях гитлеровцев за линией фронта, старались облегчить участь военнопленных. Каждый тащил пленным всё, что мог:
«Кто котелок щей, кто – чаем угощает. По спинам их похлопывают, «камрадами» их называют.
И только потом, перейдя в наступление и насмотревшись на всё, что творили фашисты, советские солдаты поняли, что имеют дело не с людьми, а с какими-то осатаневшими от крови собачьими выродками».
В рассказе «Наука ненависти» М. Шолохов психологически тонко проследил, как рождается и крепнет в сердце советского человека неукротимая ненависть. И как одновременно с нею ещё крепче становится чувство сыновней любви к матери Отчизне.
Любовь к Родине и ненависть к врагу – основные черты характера Герасимова. Но Герасимов – не абстрактная аллегория, а живой человек. И, как всякий живой человек, он живёт жизнью своего времени, с ним происходят вполне конкретные события. Он вместе со своими солдатами отступает, отчаянно защищая украинскую землю. В одном из боёв он был ранен и взят в плен. Тяжесть испытаний не сломила его волю, не вытравила в нём доброго, светлого, он по-прежнему может улыбаться простой, милой, ребяческой улыбкой. «Высокий, немного сутулый, с приподнятыми, как у коршуна, широкими плечами… с энергическим, мужественным лицом», лейтенант Герасимов, надломленный пережитыми лишениями, всё ещё сильный и крепкий как дуб.
В образе Виктора Герасимова М. Шолохову удалось воплотить лучшие черты русского национального характера. Вспоминая о том, что в первые годы Великой Отечественной войны фашисты называли советского солдата «русским Иваном», вкладывая в эти слова оскорбительный смысл, Шолохов в одной из своих статей в публицистической форме раскрыл те психологические особенности, тот неповторимый склад характера, которым обладает символический русский Иван. «Что ж, хорошее имя – Иван! Иванов миллионы в многонациональной Советской стране. Это те Иваны, которые сейчас беззаветно трудятся на благо и процветание своей Родины, а в прошлую войну, как и на протяжении всей истории своей страны, с непревзойдённым героизмом сражались с захватчиками.
Это они прижимались к дулам немецких пулеметов, спасая товарищей по оружию от губительного вражеского огня, это они шли на таран в воздухе, прикрывая от бандитских налётов родные города и сёла, это они тонули в солёной воде всех морей и океанов, омывающих нашу Родину, и в конце концов спасли человечество от фашистской чумы, распростёршей над миром чёрные крылья. Не щадя ни крови, ни самой жизни, они делали своё святое и благородное дело…
Символический русский Иван – это вот что: человек, одетый в серую шинель, который не задумываясь отдавал последний кусок хлеба и фронтовые тридцать граммов сахару осиротевшему в грозные дни войны ребёнку, человек, который своим телом самоотверженно прикрывал товарища, спасая его от неминучей гибели, человек, который, стиснув зубы, переносил и перенесёт все лишения и невзгоды, идя на подвиг во имя Родины».
А восемь лет спустя в своей речи перед избирателями в Таганроге Шолохов снова возвращается к прежним размышлениям, развивает их, давая обобщённую характеристику «русскому Ивану», богатство души которого не всякому понять.
Загадочным и странным кажется итальянскому офицеру поведение русского солдата, взявшего его в плен: «Этот парень подбежал ко мне, ударил прикладом автомата, снял краги, встряхнул меня, посадил на завалинку. У меня дрожали руки. Он свернул свой крепкий табак – махорку, послюнявил, сунул мне в зубы, потом закурил сам, побежал сражаться опять».
Ознакомительная версия.
