696
См., например: Седов, 1995. С. 11.
Третьяков, 1953. С. 164–165.
Кухаренко, 1969. С. 125; Седов, 1995. С. 11–13.
Седов, 1982. С. 22; Седов, 1995. С. 71, 81. Отмечено также, что поздние антские жилища крупнее ранних (Седов, 1982. С. 22). Это, очевидно, отражает сохранение и разрастание больших семей.
Различные точки зрения на проблему происхождения «мартыновских» древностей: Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы.// Советская археология. 1971. № 2. С. 118; Laslo G. études archéologiques sur l’histoire de la société des avars// Archaeologia Hungarica. 1955. V. 34; Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981. С. 16; Седов, 1982. С. 25–26; Щеглова О.А. О двух группах «древностей антов» в Среднем Поднепровье.// Материалы и исследования по археологии Днепровского Левобережья. Курск, 1990. В смысле хронологии клада особняком стояла точка зрения Б.А. Рыбакова, который датировал значительную часть вещей V — началом VI в., сам клад — серединой VI в. и приписывал мартыновские древности племени русов (Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1982. С. 80–81).
Седов, 1982. С. 25–26; Седов, 1995. С. 76–78. В названных работах указывается, что пояса мартыновского типа «распространены достаточно широко и безусловно не являются отражением одного определенного этноса» (Седов, 1982. С. 26; Седов, 1995. С. 77). Вместе с тем, позднее В. В. Седов считает возможным относить мартыновские древности в Паннонии и на Балканах исключительно или преимущественно антам (Седов, 1995. С. 120–122, 130).
Седов, 1982. С. 33, 40–41.
Седов, 1982. С. 25–27, 72, 258.
Детальное исследование проблемы предпринял У. Фидлер (Fiedler U. Studien zu Graberfeldern des 6. bis 9. Jahrhunderts an der unteren Donau. Teil 1–2. Bonn, 1992).
Седов, 2002. С. 216.
По мнению А.И. Айбабина, находки пальчатых фибул в Крыму — свидетельство торговых связей с Поднепровьем (Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья. М., 2003. С. 48). Иначе — Седов, 2002. С. 218–220 (все, особенно крымские находки рассматриваются как свидетельство расселения антов).
Федоров — Полевой, 1973. С. 295–297; Седов, 1995. С. 103.
Погребение черепа (остаток захоронения или жертвоприношение по черняховскому ритуалу) на поселении Ханска III; погребение женщины с пеньковским сосудом на черняховском могильнике в Данченах (плащ покойной был застегнут двумя пальчатыми фибулами, то есть по германской традиции) (Седов, 1995. С. 75).
См.: Седов, 1982. С. 112–113; Fiedler 1992. S. 74–91; Седов, 1995. С. 75–76 (в последней работе высказана точка зрения о более широком распространении трупоположений у антов, чем это фиксируется наличным археологическим материалом); Обломский 2002. С. 80 след. (теория особой «культуры раннесредневековых ингумаций»). Создатели данной культуры характеризуются А.М. Обломским как чересполосно живущее с антами смешанное «население» кочевнического и полиэтничного «черняховского» происхождения. При явной немногочисленности «населения» напрашивается версия — не идет ли речь просто об интернациональной дружинной прослойке, складывающейся в антском обществе и оставившей, в частности, клады с «мартыновскими» древностями? Ингумация вкупе с сохранением аланских, германских, отчасти тюркских бытовых традиций (наряду со славянскими) могла быть для этой группы своеобразным социальным маркером.
Седов, 1995. С. 275–276.
Седов, 1982. С. 18; Седов, 1995. С. 14–16.
Кухаренко, 1969. С. 125.
Theoph. Sim. Hist. VI. 9: 12–13.: Свод II. С. 24/25.
Maur. Strat. XI. 4: 6.: Свод I. С. 368/369.
Maur. Strat. XI. 4: 8.: Свод I. С. 368/369.
Иоанн Эфесский — Свод I. С. 278/279 (прямое указание на военную добычу как главный источник «обогащения» славян).
Maur. Strat. XI. 4: 11.: Свод I. С. 370/371.
По Маврикию, славяне даже зимой «почти наги» (Maur. Strat. XI. 4: 19.: Свод I. С. 372/373).
Свод I. С. 278/279 (Иоанн Эфесский), 322/323 (Менандр. Fr. 63); Свод II. С. 14/15, 30/31 (Феофилакт Симокатта — I.7: 5–6; VII. 2: 2–4).
Маврикий специально инструктировал войска, чтобы они находились в славянских землях, «когда лес покрыт листвой» — это содействовало бы бегству от славян пленников: Maur. Strat. XI. 4: 36.: Свод I. С. 376/377.
Maur. Strat. XI. 4: 4.: Свод I. С. 368/369.
Maur. Strat. XI. 4: 31.: Свод I. С. 374/375.
Theoph. Sim. Hist. VI. 8: 13.: Свод II. С. 22/23.
Maur. Strat. IX. 3: 1.: Свод I. С. 368/369.
Maur. Strat. XI. 4: 12.: Свод I. С. 370/371.
Maur. Strat. XI. 4: 30.: Свод I. С. 374/375.
Maur. Strat. XI. 4: 14.: Свод I. С. 371–374. Ср. еще характеристику словен у Иоанна Эфесского как «народа лживого» (Свод I. С. 278/279).
Maur. Strat. XI. 4: 30.: Свод I. С. 374/375.
Theoph. Sim. Hist. VI. 9: 1.: Свод II. С. 22/23.
Źródła arabskie do dziejów Słowiańszczyzny. T. 1. Kraków, 1956. S. 180/181 («Китаб ал-махасил ва’л-аддад»).
Theoph. Sim. Hist. VI. 7: 5.: Свод I. С. 20/21; Benedicty R. Auf die frühslawische Gesellschaft bezügliche byzantische Terminologie// Actes du XII Congrès International des études Byzantines. Vol. 2. Beograd, 1964. P. 55.
Theoph. Sim. Hist. VIII. 5: 10.: Свод II. С. 40/41; Литаврин 2001. С. 521. Г.Г. Литаврин обратил также внимание на упоминание термина — во множественном числе — в одном из списков «Чудес святого Димитрия» (Литаврин, 2001. С. 520).
Theoph. Sim. Hist. VII. 4: 13; 5: 4.: Свод II. С. 34/35.
Свод II. С. 98/99 («Чудеса св. Димитрия Солунского»).
Свод II. С. 98 — 101. Ср.: С. 185 (Прим. 10).
Maur. Strat. XI. 4: 39.: Свод I. С. 376/377.
ЭССЯ. Вып. 8. М., 1981. С. 193–194. Любопытно, что в старочешском развилось значение ‘разбойник’.
Theoph. Sim. Hist. VI. 2: 10–16.: Свод II. С. 14–17. А. Коллауц полагал, что Феофилакт идеализировал образ жизни северных славян, отождествив их для себя с блаженными гипербореями античных мифов (Kollautz A. Die Idealisirung der Slawen bei Theophylakt als Beispiel seiner ethnographishen Darstellungweise// Rapports du III Congrès International d’Arhéologie slave. Vol. 2. Bratislava, 1980).
Кухаренко, 1969. С. 125; Donat 1975. S. 113–125; Седов, 1995. С. 47.
Седов, 1995. С. 45–46.
Седов, 1995. С. 46 (шпора VI в. в Бониково — наиболее ранний пример).
Седов, 1995. С. 43.
Кухаренко, 1969. С. 125; Historia kultury 1978. S. 203–204; Седов, 1995. С. 12, 41–43.
Theoph. Sim. Hist. VI. 2: 15.: Свод II. С. 16/17.
Седов, 1995. С. 44–46.
Показательно, что один из типов керамики кривичей ранее рассматривался как близкий к пражскому (Седов, 1982. С. 51), ныне же В.В. Седов сближает его с суковско-дзедзицким (Седов, 1995. С. 213; Седов, 2002. С. 359).
См.: Кухаренко, 1969. С. 125; Седов, 1995. С. 43; данные о типах корчакской посуды см.: Седов, 1982. С. 10–12.
Седов, 1995. С. 43.
Нидерле, 2001. С. 201, 224. С этими обычаями феодальные владетели и проповедники христианства боролись вплоть до XIV в.
Theoph. Sim. Hist. VI. 2: 10, 15.: Свод II. С. 14–17.
Theoph. Sim. Hist. VI. 2: 12.: Свод II. С. 16/17. Феофан толкует их уже как «таксиархов» (воевод?) (Свод II. С. 254/255).
Седов, 1995. С. 43. Само их возникновение следует связывать, вероятно, с велетскими завоевательными войнами, речь о которых пойдет в следующей главе.
Theoph. Sim. Hist. VI. 2: 12–13.: Свод II. С. 16/17. О кладах см.: Кухаренко, 1969. С. 124; Herrman J. Bysanz und die Slawen “am äußersten Ende des westlichen Ozeans”// Klio. Bd. 54. Berlin, 1972. S. 317–318.
Maur. Strat. XI. 4: 11.: Свод I. С. 370/371.
Свод I. С. 278/279 («не знали, что такое оружие, кроме двух или трех лохиндиев, а именно это — метательные копья»).
