Слегка подавшись вперед, он снова внимательно пригляделся к кромке на вершине столовой горы, но она по-прежнему оставалась темной. Колея, которой он придерживался все это время, расходилась впереди несколькими самостоятельными дорогами, и тогда он выбрал для себя ту, что была наиболее укатана. Обогнув по пути большое, старое дерево, известное под названием трехгранного тополя - верный признак близости подземных вод - он ехал по узкой дорожке света, оказываясь, наконец на вершине низкого песчанного холма. Здесь он снова стоял рядом с машиной, прислушиваясь к тишине ночи.
Не без некоторого раздражения он отметил про себя, что Эрик мог бы по крайней мере хоть выехать пораньше и встретить его на полпути. Сам он и так уже слишком устал и был явно не в настроении колесить всю ночь напролет по этому пустынному краю.
Эрик предложил встретиться на дороге, что вела через каньон - что было слишком уж неопределенно и совершенно не похоже на Эрика. Сам он тогда выдвинул встречное предложение, со своей стороны предлагая назначить встречу у Джекобз-Монумент, каменного монолита, который было невозможно ни с чем спутать, и местонахождение которого было хорошо известно им обоим.
- Нет! - быстро сказал Эрик ему в ответ. - Только не там! Где угодно, но только не там!
То было во время их последнего телефонного разговора, состоявшегося примерно с месяц назад; именно тогда впервые зашла речь о его приезде сюда. Еще через три недели пришло наспех нацарапанное письмо, каждой строкой своей отчаянно молившее о помощи.
Он встревоженно огляделся, а затем, попятившись, поспешил отступить обратно к машине. Это было уединенное, зловещее место... Но не успела еще мысль об этом завладеть сознанием, как он тут же поспешил поскорее отделаться от нее. Просто поразительно, до чего глубоко в душе у него засела та старая байка; она скрывалась где-то в самых дальних, темных уголках памяти, при каждом удобном случае вылезая на первый план и все же оказываясь неизменно гонима прочь.
Но все дело в том, что до конца избавиться от таких воспоминаний было попросту невозможно, и вне всякого сомнения главным образом именно они и оказали решающее влияние на весь его дальнейший жизненный путь. Но разговаривая с Эриком о здешних местах, он ни словом не обмолвился о том, что ему когда-то стало известно. Знакомство самого Эрика с этим краем сводилось к тому, что ему пришлось пролетать над этими землями на самолете по пути в Лос-Анжелес из Нью-Йорка или Чикаго, и в довершение ко всему он вовсе не принадлежал к тому типу людей, кто стал бы безропотно внимать подобным байкам, не выказывая при этом законного раздражения.
Майку Раглану было девятнадцать лет, когда ему пришлось впервые услышать эту историю, а всего двумя неделями позже он в первый раз в своей жизни увидел Ничейную Гору воочию.
Он работал на старом руднике близ реки Колорадо, когда дирекцией было принято решение приостановить все работы на неопределенный срок. Тогда они - четверо работников - сидели в околоствольном дворе шахты на уровне трехсот футов под землей, рассуждая о том, как быть дальше. В тот день все они обедали без особого аппетита, прекрасно зная о том, что после закрытия рудника им вряд ли удастся подыскать себе здесь другую работу. Он еще заметил вслух, что пока не решил, куда отправиться дальше.
- А почему бы тебе тогда не поехать вместе со мной? - предложил ему Джек. - Меня ждут кое-какие дела на Валлесито. К тому же в окрестностях Дуранго и близ Силвертона тоже есть рудники, и возможно там ты мог бы наняться на работу.
За неимением лучшего, Майк Раглан согласился.
Джек был механиком в очистном забое, и вот уже несколько месяцев они с Майком работали в одну смену. Ему было лет шестьдесят, а может быть и больше; будучи по характеру человеком общительным, он запросто сходился с людьми, располагая их к себе и мог рассказать немало занятного о временах, проведенных им в Голдфилде, Тонопаге, Рэндсбурге и Криппл-Крик. Он родился и вырос здесь - в крае Четырех Углов - а его бабка была из племени индейцев-пиутов. Сам Джек тоже мог говорить на их языке.
Они отправились сначала во Флагстафф, а затем, миновав по пути Туба-Сити, поехали дальше, сворачивая по пути на старую дорогу, уводящую в сторону горы Навахо.
Во всей округе было очень мало таких мест, куда Джек не осмелился бы заехать на своем стареньком автомобиле. Высокое днище позволяло машине преодолевать даже те каменистые склоны, что оказались бы не под силу более поздней модели. К тому же у него имелся набор инструментов, запасное колесо, целая россыпь болтов и гаек всех размеров и трос, а также топор, лопата и пила. Помимо этого в машине всегда имелась пара двадцатилитровых канистр с бензином, еще одна канистра с водой и скатанная в рулон стальная сетка, позволяющая благополучно преодолевать глубокие пески. Нет, все же определенно трудно было найти такое место, где Джек, путешествуя или занимаясь своими изысканиями, вдруг не смог бы проехать.
За ужином в одной из замызганных закусочных Флагстаффа им было суждено встретить того старого ковбоя, оказавшегося к тому же давнишним знакомым Джека.
- Эти края мне знакомы, - говорил старик, обращаясь к Майку. - Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, уже тогда я был ковбоем. Изъездил всю округу. Вкалывал с ребятами на ранчо "Хэшнайф" и у французов. Потом потянуло на поиски клада - "потерянного золота Эдамса". Перебивался работой, какая подвернется, тем и жил. Бывало, приходилось и коров гнать от Уинслоу до берегов Биг-Сенди. Потом вернулся в эти края и снова взялся за поиски.
Он в упор разглядывал Майка.
- Совсем молодой еще. Целая жизнь впереди. Надеешься отыскать что-нибудь?
- Ага. Работу. Мы с Джеком вместе работали в Аризоне.
- Я тоже по молодости был таким. Все мечтал о том, как смогу зажить, когда разбогатею. Да... Большого богатства так и не нажил, но и не бедствовал, жил хорошо. Женщину хорошую встретил. До сих пор вместе. А чтобы век дожить, нам со старухой хватит и того, что есть. - Старик смерил Майка оценивающим взглядом. - Сам-то, небось, парень отчаянный?
- Так себе. Не хуже, не лучше других.
- Он парень, что надо, - перебил его Джек. - Видел его в деле. Работает здорово. - Джек встал. - Ты, Майк, как хочешь, а я спать пораньше завалюсь. Выезжаем завтра на рассвете.
- Сейчас, вот только кофе допью, - сказал Майк.
Старик разлил кофе по чашкам и, облокотившись на стойку, снова перевел взгляд на Майка.
- Знаешь, сынок, мне ведь уже восемьдесят девятый год пошел. В седле держусь уверенно, как и раньше, а вот по горам уже не полазать. Да и ни к чему это мне. Ведь нам со старухой, как я уже сказал, много не надо. Сынок наш умер. А больше детей бог не дал.
Я никогда и никому не рассказывал всего о себе. Не хотелось прослыть лгуном. Люди-то считали, что мне удалось напасть на золотую жилу, и, в общем, были где-то правы. Почти. - Он усмехнулся. - То, что я нашел, было гораздо лучше, чем просто самородки или песок. Это было чистое золото. Высочайшей пробы! Его там было навалом - бери, сколько душе угодно, если не боишься проклятий и прочей чертовщины.
Мне уже восемьдесят восемь, и старухе моей почти столько же. Как ни крути, а все выходит, что и так уж я задержался на этом свете. Я даже с собственным сыном не говорил об этом. Все боялся за него. Всю жизнь я таился и вот теперь мне не терпится поскорее сбросить с души этот груз.
Но попомни мои слова, сынок - доберешься до золота, возьмешь, что сможешь и поскорее выбирайся. Не задерживайся, уходи, и, заклинаю тебя всеми святыми, даже не помышляй о том, чтобы вернуться туда снова!
Они так и не узнали, что я там нашел. За мной даже погоню снарядили, но я скажу тебе другое: какой бы ни была пустыня, а если у человека голова на плечах, то его там не выследит никто. Никто!
Короче, они так никогда и не узнали, кто это был такой, кто посмел пробраться в их владения, а я с тех самых пор туда больше носа не казал, обходя стороной то место. И скажу тебе по совести, сынок: в этом мире случаются еще странные вещи, которым нет и не может быть объяснений. Слышал о пустыне и горах, что окружают гору Навахо, к востоку отсюда?
Так вот, сынок, это дикий край. Совершенно дикий! Там есть такие места, что только, вроде бы, успеешь оглядеться, а потом начинает казаться, словно вокруг что-то изменилось, стало иначе, чем прежде. Там есть и каньоны, преодолеть которые еще не удавалось ни конному, ни пешему, потому что это невозможно, иначе лишь как оказавшись с Обратной Стороны.
- С обратной стороны?
- Именно так, сынок. С Обратной Стороны. Люди говорят, что у всего есть обратная сторона. А все-таки, отчего этих сторон должно быть только две? Почему их не три или, скажем, не четыре? Я человек неученый и не разбираюсь в таких вещах, но вот только именно там мне довелось столкнуться с чем-то очень и очень необычным. Тогда я затаился и провел несколько месяцев, наблюдая за этим. Я вовсе не претендую на то, будто бы мне стало известно, как оно действует, но зато я узнал, когда это бывает! Я не знаю, что тому причиной, или как вообще могут случаться такие вещи, но все-таки однажды это получилось из-за меня. Но все дело в том, что они прознали об этом! Каким-то образом прознали. Но только прежде, чем им удалось добраться до туда, меня уже и след простыл, и с тех пор я туда ни ногой!
