После изложения результатов своей работы в Египте Хокинс касается мимоходом еще ряда вопросов, в частности, делает попытку дешифровки содержания знаменитого Фестского диска. В заключительных главах книги он подводит общие итоги, предпринимая экскурс в область футурологии, служащий для него стимулом рассмотрения «связи времен», касается актуальнейшей ныне проблемы экологического равновесия и даже затрагивает вопрос существования НЛО (неопознанных летающих объектов – пресловутых «летающих тарелок»). Пессимистические нотки, которые звучат на последних страницах книги, служат, нам кажется, характерным отзвуком тех экономических и политических потрясений, которые не перестают терзать промышленно развитые капиталистические страны, неизбежно отражаясь на умонастроениях всех передовых мыслящих ученых западного мира.
Как нам представляется, следуя традиционным взглядам западной историографии, автор в ряде своих высказываний склонен недооценивать роль производительных сил общества как ведущей причины изменения производственных отношений и перехода к новым эопомическим формациям.
Социально-философские взгляды советских ученых по глобальным проблемам современности (таким, как рост народонаселения, новые энергетические ресурсы, истощение источников промышленного сырья, охрана окружающей среды) не раз подробно освещались на страницах отечественной научной печати. Тем, кто специально интересуется этими проблемами, можно рекомендовать обратиться, например, к опубликованной в порядке дискуссии статье акад. И. Л. Капицы «Научный и социальный подход к решению глобальных проблем» («Вопросы философии», № 1, 1977, стр. 46–59).
В книге проф. Хокинса, которая находится сейчас в ваших руках, рассмотрены многие доисторические памятники в разных частях света: тут рассказывается о земляных насыпях Северной Америки и о затерянных в джунглях храмах древних инков, автор интересуется наскальными рисунками в пещерах Южной Европы и путешествием Тура Хейердала на «Кон-Тики». Вновь подчеркнем, что разбор этот сделан астрономом, которому гораздо более пристало оперировать «числом и мерой», нежели входить в тонкости чаще всего не поддающихся никаким количественным оценкам понятий археологии, антропологии, этнографии. Да, действительно, не все спорные проблемы излагаются Джеральдом Хокинсом на равном уровне компетентности (что он подчеркивает и сам), порой он выступает не как специалист-профессионал, а как широко образованный любитель. Но именно эта особенность изложения – широта кругозора автора, острота его суждений, стремление к далеко идущим обобщениям – привлечет к книге много дополнительных поклонников.
Всегда и во всем Хокинс поражает воображение читателя не безудержной смелостью фантастических предположений, а той убедительной правдой о возможностях древних цивилизаций, которая действует сильнее любых выдумок о «внеземных пришельцах». Вся исследовательская работа Хокинса выполняется с позиций «сухого» научного рационализма. Он всегда придирчив к самому себе и как бы даже несколько консервативен в своих концепциях. И совсем не случайно вводит он в приложении к книге специально сформулированные пять «скучных» критериев справедливости астроархеологических изысканий.
«Кроме Стоунхенджа» – это книга, в которой со строгих научных позиций предпринята корректная попытка воссоздать некоторые этапы становления научной деятельности доисторических людей, воссоздать их отношение к Земле и к Небу. Вряд ли приходится сомневаться, что, написанная с большой эрудицией, подкупающе эмоционально, непосредственно и образно, новая книга Дж. Хокинса в переводе на русский язык привлечет к себе внимание не только любителей астрономии, но и гораздо более широкого круга читателей с самыми разнообразными запросами. Она относится к числу тех немногих книг, которые не признают ни профессиональных, ни возрастных границ.
А. Гурштейн
* * *
Стоунхендж – это веха во времени и пространстве. Выйти за пределы Стоунхенджа, исследовать то, что скрывается за ним, – значит проникнуть в сознание человека, жившего на самой заре существования человечества.
Работая над этой книгой, я посещал места одно интереснее другого – озеро Титикаку, Анды, величественные храмы фараонов на берегах Нила, вересковые пустоши и холмы Шотландии. Я астроном, и это помогло мне найти дополнительное истолкование некоторых характерных черт археологических памятников, разбросанных по континентам Северного полушария. И я в неоплатном долгу у ученых и специалистов в самых разных областях, так или иначе связанных с наследием Homo modernus[4]). Я многое почерпнул в беседах и в переписке с сэром Фредом Хойлом, с профессорами Кембриджского университета Грэмом Кларком, Глином Дэниэлом, Артуром Биром и Дж. Г. С. Бушнеллом, с профессорами Гарвардского университета Фредом Уипплом, Хэлемом Мувиусом, Оуэном Гингеричем и доктором Хью Хенкином, а также с доктором Туром Хейердалом, с профессором Р. Д. Аткинеоном из Университета Южного Уэльса и с сотрудниками Смитсоновской астрофизической обсерватории и Британской радиовещательной корпорации.
Моя жена Дороти помогала мне в создании этой книги как член наших экспедиций, как специалист по керамике и домашний редактор. Тони Моррисон, фотограф и знаток тропической фауны, одинаково охотно принимал участие и в экспедициях, и в выдвижении гипотез. Очень плодотворными были обсуждения с Александром Маршеком, профессором Оксфордского университета Александром Томом, Гарри Л. Брикером младшим (Гаррисберг, штат Пенсильвания), с сотрудниками Геофизического института Перу, с представителями перуанских ВВС, а также с официальными лицами и коллегами-учеными в Египте.
Джеральд С. ХокинсНоридж, Англия
Тот факт, что исследования, о которых пойдет речь в этой книге, провожались астрономом, связанным со Смитсоновской астрофизической обсерваторией, представляется вполне закономерным.
Смитсоновский институт был основан в 1846 г. для того, чтобы использовать суммы, завещанные Джеймсом Смитсоном «на расширение и распространение знаний среди людей». Основание института, которому суждено было сыграть столь положительную роль в англо-американских отношениях, потребовало перечеканки 99 962 английских золотых соверенов на Филадельфийском монетном дворе. С момента своего возникновения Смитсоновский институт находится на передней линии международного сотрудничества в науке и искусстве.
Сообщение об открытии американских геометрических насыпей и земляных валов появилось в самом первом томе «Smithsonian Contributions to Knowledge».
Сэмюэл И. Лэнгли, третий секретарь Смитсоновского института и основатель его астрофизической обсерватории, угадал в Стоунхендже предшественника великих национальных обсерваторий, таких, как Гринвичская или Вашингтонская.
Преемники Лэнгли на посту секретаря также уделяли большое внимание определению места человека во вселенной. Астрофизическая обсерватория и в настоящее время постоянно способствует углублению и распространению знаний о весьма различных объектах, начиная от метеоритных частиц до космической пыли, от Луны до Солнца и звезд; она заглядывает в космологическое будущее и истоки прошлого.
Было жаркое июньское утро. В окно били солнечные лучи, и кондиционер буквально изнемогал. Внезапно на моем внутреннем телефоне замигала лампочка. Необычно торжественный тон секретарши сразу меня насторожил.
– Звонит заведующий отделом новостей «Коламбия бродкастинг систем»!
– Спасибо. Соедините.
– Мы собираемся доказать вашу теорию, профессор.
– Какую теорию?
– Что Стоунхендж – это компьютер… храм, нацеленный на Солнце… человек устремляется во вселенную…
Нью-Йорк говорил, а я думал о своем. Выяснилось, что они хотят заснять восход Солнца над Пяточным камнем во всем блеске летних красок. Но никакой снимок не может послужить доказательством теории. Во всяком случае, доказательством теории, касающейся мировосприятия доисторического человека.
Ученый предъявляет к доказательству особые требования. Необходимо много испытаний, проверок, перепроверок и дискуссий, прежде чем можно наконец заключить: «Что и требовалось доказать».
Голос в трубке требовал ответа.
– Каким образом? – спросил я.
– Мы снимем солнечный восход сквозь арку в день летнего солнцестояния, а потом лунное затмение… ну, то, предсказанное лунками Обри.
Вполне приличное изложение теории для заведующего телевизионным отделом новостей, у которого на счету каждая секунда. Я лихорадочно соображал. Чем объясняется этот звонок? Ах да, конечно! Статья в последнем номере «Харперс мэгезин». В ней говорилось, что, если мои вычисления верны, арки и камни Стоунхенджа указывали точки восхода и захода Солнца и Луны в определенные, наиболее важные дни года, а 21 июня, до которого оставалась всего неделя, было важнейшей из этих дат. В статье говорилось, что Стоунхендж и сейчас функционирует – тихо и незаметно, как функционировал он на протяжении четырех тысяч лет, этот одинокий и величественный памятник научным способностям доисторического человека. Если исходить из моей теории об отсчете лунных циклов, то неминуемо напрашивался вывод о том, что как раз сейчас компьютер каменного века предупреждал об опасности лунного затмения именно в этом первом летнем месяце. На протяжении многих веков затмения внушали человеку благоговейный страх – внезапная тьма в разгар безоблачного дня, когда Луна заслоняет Солнце, или кроваво-красный диск Луны в земной тени, словно предвестие грядущих «ужасных перемен».
