Ознакомительная версия.
Статус наложниц не был, однако, неизменным. По истечении какого-то времени наложницы хана, как водится, выдавались замуж, например, за эмира или другого сановника, а отдельные наложницы становились женами самого государя. Этот акт перехода кумма в ранг хатун в средневековых мусульманских источниках описывается обычно так: такой-то наложнице «возложили на голову бугтак, и она стала хатун». Бугтак — головное украшение замужних женщин; оно подробно описано в донесениях Иоанна де Плано Карпини и Вильгельма де Рубрука, а также в книге Ибн Баттуты[4].
В «Тарих-и Джахан-гушай-и» Джувайни (закончена в 1260 г.), в разделе «Сыновья Чингиз-хана», говорится, что старшей женой (хатун-и бузургтар) Чингиз-хана была Йусунджин-беки (в тексте источника ошибка: старшей женой Чингиз-хана была Борте-хатун), и утверждается, что, «по монгольскому обычаю, ранг детей от одного отца определяется в соответствии со степенью их матерей, так что детям старшей жены предоставляется определенное преимущество и первенство» (Джувайни, изд., Т. 1. С. 29).
Действительно, четыре сына Чингиз-хана, которые родились от его старшей жены Борте-хатун, пользовались большим почетом, чем остальные его дети; внук Чингиз-хана Хубилай (правил в 1260–1294 гг.) имел двенадцать сыновей, но из них влиятельнее были те четверо, матерью которых была Чабун-хатун, старшая жена Хубилай-хана. Есть и другие примеры, подобные приведенным.
Тем не менее не следует, видимо, генерализировать цитированное утверждение Джувайни: каждый такой случай различения ранга детей от одного отца имеет, как показывает исторический материал, свое объяснение (в частности, вопрос о рангах детей Чингиз-хана будет рассмотрен дальше). Степень матерей, конечно, определяла положение их детей. Но такое правило сохраняло свою силу лишь до той поры, пока были живы их матери, да и степень матерей подчас резко менялась за супружескую жизнь. В целом же в монгольском обществе и, соответственно, в жизни Чингизидов действовало правило, согласно которому дети наследовали положение отца и отец сам определял степень своих детей. Эта особенность отмечена в донесении Иоанна де Плано Карпини, причем сведения получены им от людей, хорошо знавших монгольские обычаи: «Между сыновьями от наложницы и от жены нет никакой разницы, и отец дает каждому из них, что хочет. И если он из княжеского рода, то князем является и сын от наложницы, так же как и сын от законной жены» (LT, IV. 9){1}.
Это правило в целом сохранялось на всем протяжении существования царского дома Чингиз-хана в Азии, и сыны Чингизидов, рожденные от наложниц, и их мужские потомки с полным правом ввязывались в борьбу за власть и часто вступали на престол. Примеров тому в источниках много, но мы приведем только два рассказа.
У Джучи, старшего сына Чингиз-хана, было много жен (хаватин), пишет автор генеалогического сочинения «Муизз ал-ансаб». Наложниц (куммайан) же у него было бесчисленное множество, но поименно известны только две: «одна — Карачин-хатун, мать Бувала, а другая — Кагри-хатун из племени меркит, мать Тука-Тимура» (Муизз ал-ансаб, л. 18а). Примечательно здесь то, что сын кумма (наложницы) Тука-Тимур вкупе со своими сводными братьями Орда-Иченом, Бату, Берке, Шибаном и другими, рожденными от главных восьми жен Джучи-хана, не только принимал активное участие в создании государства Джучидов в Дешт-и Кипчаке и в решении других общеимперских дел своего времени, но впоследствии его потомки стали правителями в Золотой Орде, а затем в Крыму и Средней Азии; и эта ветвь династии Чингизидов получила в мусульманских источниках наименование ханедан-и Тукайтимурийан — «династия Тукайтимуридов» (Бахр ал-асрар. Т. 6. Ч. 3, л. 1226).
Ханы, правившие в Моголистане (Семиречье и Восточный Туркестан) и в Яркендском ханстве с середины XIV в. и до конца XVII в., были потомками Чагатаида Туглук-Тимура[5], матерью которого была наложница (подробнее см. Раздел II, глава 4).
Итак, все дети Чингизидов, как рожденные от супруги (хатун), так и прижитые от наложницы (кумма), считались законными и получали долю наследства в соответствии с порядком их рождения (старший сын, младший сын). Это положение важно для нашей темы, и мы еще вернемся к нему при рассмотрении вопроса о практике престолонаследия. Что же касается особого ранга сыновей Чингиз-хана от его старшей жены Борте, о чем пишет Джувайни, то это объясняется как важной ролью Борте-хатун в жизни Темучина — Чингиз-хана, так и деятельностью ее четырех славных сыновей.
Согласно официальной монгольской хронике 1240 г., Есугей-бахадур просватал Борте, дочь Дай-Сечена из племени кунграт, за своего старшего сына Темучина, когда тому было всего девять лет. По старинному монгольскому обычаю, Темучин в качестве жениха прожил в семье своей десятилетней невесты Борте какое-то время. Вскоре Есугей-бахадур погиб, но, несмотря на трагическую перемену в положении семьи жениха, Дай-Сечен выдал за Темучина свою дочь.
Испытывал ли Темучин любовь к Борте, мы не знаем. Но в течение всей долгой супружеской жизни встреченная еще в детстве Борте оставалась не просто первой женой, но и неизменно старшей женой Чингиз-хана, и он всегда относился к ней с чувством глубокого уважения и особой привязанности. В источниках Борте изображена как мудрая ханша и воспитательница; она, по словам самого Чингиз-хана, всегда «говорила дело».
Борте родила от Темучина четырех сыновей и пять дочерей. Имена ее сыновей: Джучи, Чагатай, Угедей, Тулуй. Согласно Рашид ад-Дину, от других жен у Чингиз-хана было еще четыре сына, а именно: Кулкан, Джаур, Джурчитай и Орчакан; последние три сына скончались в детстве и у них не было детей; у Кулкана было четыре сына, а сам он погиб от боевых ран осенью 1237 г. (по другим данным, в январе 1238 г.) во время похода монголов на русские княжества при осаде Коломны. Чингиз-хан установил Кулкану «степень (мартабэ) четырех упомянутых старших сыновей»; однако судьба детей Чингиз-хана сложилась так, что «людьми особо авторитетными» и наиболее известными стали именно четверо его сыновей от кунгратки Борте (Рашид ад-Дин. Т. 1. Кн. 2. С. 68–72; Т. 2. С. 38–39).
Ни один из них не унаследовал высоких дарований отца, но все четверо были людьми небездарными, дельными, энергичными. «Эти четыре сына Чингиз-хана, — сообщает автор «Джами ат-таварих», — были умны, исполнены достоинств и совершенны, отважны и мужественны, ценимы отцом, войском и народом. Государству Чингиз-хана они служили как четыре основных столпа. Каждому из них он уготовил государство и их называл четырьмя кулуками, а кулуками называют тех из людей, коней и прочих, которые выделяются, превосходят других и стоят впереди» (Рашид ад-Дин. Т. 1. Кн. 2. С. 69–70).
После покорения государства хорезмшаха (1219–1224) Чингиз-хан выделил каждому из «четырех кулуков» особые земли, «называемые йуртом». В исторической литературе розданные Чингиз-ханом земельные владения с населением принято именовать уделами или улусами. Степень отдаленности улусов соответствовала при этом возрасту влиятельных сыновей; оттого Тулую, младшему из четырех сыновей от старшей жены Борте-хатун, был назначен коренной йурт Чингиз-хана — Центральная Монголия, а также 101 тысяча из 129 тысяч человек монгольской регулярной армии. Свою долю наследства Тулуй получил лишь после смерти отца. Завоеванные территории к западу от Монголии были поделены между тремя старшими сыновьями. Угедею, третьему сыну Чингиз-хана от его старшей жены Борте, были назначены Западная Монголия с Тарбагатаем. Владения Чагатая, второго сына Чингиз-хана, включали Восточный Туркестан, большую часть Семиречья и Мавераннахр (междуречье Амударьи и Сырдарьи). Улус старшего сына Чингиз-хана, Джучи, занимал земли к западу от Иртыша и от границ Каялыка (в Семиречье) и Северного Хорезма до Нижнего Поволжья, т. е. все нынешние Казахские степи[6].
Мусульманских авторов XIII в., писавших о монголах, больше занимал феномен внезапного появления на исторической арене ранее неизвестных монголов, история быстрых и обширных завоеваний, а вопросы генеалогии монгольских ханов не получили у них достаточного освещения. Сказанное в полной мере относится к современникам монгольского нашествия на мусульманские страны — Ибн ал-Асиру и ан-Насави, писавших по-арабски. Много путаницы в этом вопросе и у персоязычных историков XIII в. Так, например, Джузджани в своем «Табакат-и Насири» (составлено в Индии в 1260 г.) ошибочно утверждает, что у Туши (т. е. Джучи, старшего сына Чингиз-хана) было четыре сына: старший по имени Бату, второй Чагата (так!), третий Шибан, четвертый Берке (The Tabaqat-i Nasiri. Vol. 1, p. 379). Иранский историк Джувайни, составивший между 1253–1260 гг. свой знаменитый «Тарих-и джахангушай», также приводит неточные и неполные сведения: у Туши, пишет он, было семь сыновей: Бамхал, Хорду, Бату, Шибакан (так!), Тангут, Берке и Беркечар (Джувайни, изд., Т. 1. С. 221–222). И у Джузджани, и у Джувайни перепутаны также имена главных и старших жен Чингиз-хана, действительное количество детей, порядок рождения его внуков и т. п.
Ознакомительная версия.
