Как же быть простому смертному, если как у сторонников, так и у ярых противников «Ледокола» едва ли не каждый аргумент связан либо с тактико-техническими характеристиками какого-нибудь танка или тягача, либо с военно-стратегическими и мобилизационными планами Генштаба, которые тот, кстати, готовил во множестве на все случаи жизни и постоянно обновлял? И что с этим «богатством» исторического материала делать гражданскому лицу?
Так что в реальности конечный вывод читателя чаще всего основывается исключительно на вере или недоверии к Суворову и его оппонентам. Кто-то не верит Суворову просто потому, что он перебежчик. Другие наоборот – верят ему априори, лишь потому, что в нашей стране о предвоенном периоде очень долго и упорно лгали. Между тем вера или неверие сами по себе не очень прочные базы для серьезных выводов.
Окончательную точку в споре могут поставить лишь архивные документы, говорящие в пользу одной или другой версии. Но при одном серьезном условии: если таковые документы вообще существуют.
Если же включить логику, то, с одной стороны, в отличие от Ленина, Сталин не бредил мировой революцией, поэтому не случайно Коминтерн при нем погрузился в бюрократическую болтовню и в конце концов скончался, придавленный канцелярской папкой. Если Ленин готов был ринуться в бой при любом намеке на революционную ситуацию в Европе, Сталин в этом смысле вел себя намного трезвее. Так что ломать зубы о камень ради расширения границ социализма Сталин, скорее всего, не стал бы. К тому же в Кремле запомнился урок Финской войны, которая вскрыла немалое количество недостатков в подготовке Красной армии. Стал ли ледяной финский душ эффективным противоядием против авантюризма, тем более что Германия была посильнее финнов?
Вопросы остаются. Готов ли был Советский Союз в канун Второй мировой выступить против гитлеризма в союзе с другими европейскими державами? Считается, что именно Запад провалил переговоры, но факты этого не подтверждают. Мюнхенский сговор – поступок безнравственный, спору нет, но насколько он оправдывает другой безнравственный и циничный сговор – пакт Молотова – Риббентропа? Говорят, что помимо территориальных приобретений Москва хотела отодвинуть свои границы и таким образом обезопасить их. На что есть контраргумент: оккупация Польши ликвидировала санитарный кордон, худо-бедно отделявший Советский Союз от нацистской Германии, и с этой точки зрения, считают многие историки, напротив, приблизила войну.
Интересно, что Суворов настаивает на том, чтобы его позиция излагалась полностью. А заключается она не только в том, что Сталин готовил первый удар. Да, готовил. И правильно делал, добавляет Суворов. Советскому Союзу надо было нанести первый удар по Германии, причем намного раньше, когда соотношение сил было еще больше в пользу СССР. Тогда, может быть, и исход первых месяцев войны был бы другим.
Как бы то ни было, прав Виктор Суворов или нет в своем предположении, что Сталин готовил первый удар, безусловная заслуга Суворова в том, что он вообще начал дискуссию на эту тему. До него история войны в России практически не обсуждалась. Поэтому своим «Ледоколом» он разрубил льды отечественной исторической науки, с трудом отходящей от форматов «Краткого курса».
Возможно, действительно превентивные войны могут быть благом?
Для начала надо разобраться в терминологии. Превентивная война – это не упреждающий удар. Превентивная война – это преднамеренное начало военных действий с тем, чтобы помешать противнику сделать что-то не устраивающее напавших. Например, классический пример превентивной войны: вмешательство США во вьетнамские дела в 1964 году. Южный Вьетнам был на грани падения после поражения там французов, и американцы вмешались для того, чтобы предотвратить объединение страны под руководством коммунистического Северного Вьетнама. Это – превентивная война. Классический пример упреждающего удара: операция Израиля в 1967 году, когда арабские страны блокировали Капский залив и сконцентрировали огромные войска в Иордании, Сирии и на Синайском полуострове. Ясно было, что они вот-вот начнут войну. И Израиль нанес сокрушительный упреждающий удар – сначала по одному противнику, по другому, третьему, и в течение шести дней всех их разгромил.
Что касается такого грандиозного, эпохального события глобального масштаба, как Вторая мировая война, то вряд ли там можно говорить о превентивном ударе как с одной, так и с другой стороны. Просто Запад хотел стравить Сталина и Гитлера, Сталин хотел стравить Запад и Гитлера, а Гитлер хотел разбить их всех поодиночке. Поначалу Гитлер добился своих целей: разгромил Францию, Бельгию, Голландию, блокировал Англию. Потом он нанес удар по СССР и в течение четырех месяцев дошел до Москвы. Но в итоге он увяз в войне, и это закончилось катастрофой для Германии.
Сталин после пакта Молотова – Риббентропа и нападения Гитлера на Запад рассчитывал, что война затянется. Он мыслил категориями Первой мировой войны и Гражданской – считал, что война будет длиться долго, стороны измотают друг друга и потом СССР вступит в войну и решит судьбу Европы. Конечно, в отличие от Ленина, он не грезил мировой революцией, а следовал классической империалистической стратегии. Но получилось все не так, как он рассчитывал.
Другое дело, что часто и превентивная война, и упреждающий удар бывают как бы совмещены между собой. То есть, в принципе, в ходе превентивной войны может как раз быть нанесен и упреждающий удар – когда противная сторона уже готовится напасть, мы точно это знаем и первыми наносим удар.
Причем очень часто это используется как предлог, чтобы оправдать первый удар. В той же советско-финской войне, когда СССР напал на Финляндию с целью отодвинуть границы, советское руководство ссылалось на то, что финны первыми начали стрелять, и только после этого на них двинулась Красная армия.
Если вернуться к вопросу о Второй мировой войне, очень многие историки говорят, что, если бы Запад вовремя оценил угрозу, исходящую от Гитлера, и в 1935–1936 годах, когда уже началась экспансия, нанес превентивный удар, то не было бы Второй мировой войны, не было бы пятидесяти пяти миллионов жертв, а режим Гитлера был бы быстро уничтожен.
В каких же все-таки случаях государство либо коалиция государств имеют моральное, политическое, юридическое право наносить упреждающий удар или начинать превентивную войну, чтобы избежать более тяжких последствий?
Любую войну трудно оправдать. И превентивную тоже. Поэтому превентивная война может быть оправданна ровно настолько, насколько вообще оправданна любая война. Во многих случаях именно агрессор прикрывается тем, что он как бы наносил упреждающий удар. Тем более что стопроцентно доказать, что одна сторона хотела или не хотела напасть на другую, тоже очень сложно.
Тем не менее современное международное право достаточно ясно трактует этот вопрос. В соответствии с Уставом ООН, статьей 51, применение силы оправданно только в целях индивидуальной или коллективной обороны. То есть, если на вас нападают, вы можете применять силу, в том числе и упреждающий удар, как Израиль в 1967 году, – чтобы не допустить нападения. Во всех остальных случаях, если есть угроза, Совет Безопасности ООН принимает решение в соответствии с главой 7, статьями 41–42 – или о блокаде, или о санкциях, как это произошло в отношении Ирана. Или даже о применении силы, и тогда это получается превентивная война, но в соответствии с международным правом. В качестве примера – если Иран выйдет из Договора о нераспространении, создаст ядерное оружие и поставит его на ракеты, Совет Безопасности ООН примет решение о применении силы. И это будет классическая превентивная война в полном соответствии с международным правом.
«Наш российский закон, разрешающий президенту превентивно вводить наши войска и даже наносить ракетные удары по любой стране, противоречит международному праву?»
(Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы»).
Закона, позволяющего президенту России наносить военные удары, на самом деле не существует. Когда Россия применила силу в грузино-абхазском конфликте, оказалось, что это было сделано с нарушением Конституции, потому что применение вооруженных сил за рубежом требует одобрения Совета Федерации. А в той суматохе, в спешке, конечно, никто об этом не подумал. Поэтому срочно были приняты поправки к закону об обороне, и в них перечислили случаи, в соответствии с которыми президент может решить применить силу за рубежом. Но и прежний закон вовсе не препятствовал применению военной силы за рубежом, просто требовалось одобрение Совета Федерации. Впрочем, проблема до конца не решена, потому что не могут закон и поправки к нему быть выше Конституции.
И международное право, вмешавшись в конфликт, Россия не нарушила – в соответствии со статьей 51 Устава ООН она имеет право применять вооруженную силу в целях коллективной или индивидуальной самообороны. На превентивный удар Россия, конечно, не имеет права. Но в данном случае была ситуация, когда Грузия собралась военным путем решить проблему своих территорий, а Россия этому помешала, считая, что выполняет свои обязательства, и применив силу для защиты своих граждан, в том числе миротворцев. По международному праву это была оборона в соответствии со статьей Устава ООН.
