Был ли на самом деле Рюрик? Приглашали ли славяне варягов? Кто вообще такие — «варяги-русь»? Прибивал ли Олег щит на врата Цареграда? На все эти и множество других вопросов у истории категоричного ответа нет — лишь предположения.
В моем сочинении ответов на спорные вопросы вы тоже не найдете. Я не ставил перед собой такой задачи, а руководствовался принципом Д.И.Иловайского, который еще в позапрошлом веке писал: «От писателя, предпринимающего обозрение целой истории какого-либо народа, несправедливо было бы требовать точных самостоятельных исследований по всем вопросам второстепенной или третьестепенной важности, которые он встречает при последовательном движении своего труда. Но он не вправе уклониться от решения вопросов первостепенной важности».
Приступая к работе над «Историей Российского государства», я решил, что буду считать вопросами первостепенной важности следующие:
— Как, когда и, главное, почему возникло первое русское государство?
— Какие события и факторы определили природу и форму этого государства?
— Можно ли считать первое русское государство прямым предком нынешнего российского государства?
Данный том пытается дать ответ на первый из этих вопросов и начинает отвечать на второй, для рассмотрения которого понадобится более широкая историческая перспектива.
Третий вопрос дискуссионен. Существует хорошо аргументированная точка зрения, согласно которой вести отсчет истории российского государства следует с послемонгольского периода, когда политическим центром страны становится Москва.
Я же согласен с теми историками (их большинство), кто полагает, что, несмотря на утрату независимости в тринадцатом-пятнадцатом веках, перекройку границ, неоднократную смену названий, внутренней структуры, векторов развития, перенос столиц, наше государство как политический феномен существует с IX века, а зигзаги и метаморфозы определяются географическим положением, в силу которого Русь-Россия оказывалась частью то европейского мира, то азиатского, а со временем приступила к созданию собственной империи метисного европейско-азиатского типа.
Первый том получил название «Часть Европы», потому что в этот период русское государство в культурном и политическом смысле целиком принадлежало к европейской эйкумене. Второй том будет называться «Часть Азии».
Что брать за точку отсчета?
История появилась очень поздно, на самом последнем, можно сказать, новейшем отрезке развития человечества; в наиболее изученных регионах Земли — максимум пять тысяч лет назад. Если представить время существования Homo sapiens c момента обособления этого биологического вида как одни сутки, то получится, что самая древняя династия фараонов начала править Египтом около половины двенадцатого вечера, греки осаждали Трою за двадцать две минуты до полуночи, римская сверхдержава возникла четверть часа назад, а Россия как государство появилась в 23 часа 51 минуту с секундами, то есть существует меньше девяти минут.
Откуда такая точность применительно к России, спросите вы. От конкретности формулировки: как государство.
Василий Ключевский, лучший (присоединюсь здесь к мнению большинства) биограф нашей страны, задается очень непростым вопросом — с какой точки следует отсчитывать историю того или иного народа. И отвечает: «Первое, что запомнил о себе народ, и должно указывать путь к началу его истории». Передо мной стоит задача более простая — составление истории не русского народа (народ запоминает своё начало не явственней, чем человек момент своего рождения), а российского государства. Момент рождения нашего государства известен с точностью до года. Хоть корректность датировки и оспаривается, но в весьма незначительных пределах — на одно-два десятилетия. В масштабе наших «суток» это несколько секунд.
В Восточной Европе, в том числе на территории нашей страны, почти наверняка возникали какие-то государственные или протогосударственные объединения задолго до того, как люди изобрели письменность. Зарождались и исчезали целые цивилизации, существование которых подтверждается материальными доказательствами. Например, была обширная мегалитическая культура, монументальные каменные сооружения которой сохранились во многих областях Евразии. Но что за племена оставили стоунхенджский кромлех или кавказские и корейские дольмены, человечество начисто забыло.
Многие государства, существующие в современном мире, даже самые древние, уверенно называют год (а часто и день) своего рождения. Другое дело, что событие это нередко легендарно, а дата условна. Скажем, Япония возводит свою историю к восшествию на престол основателя правящей династии, императора Дзимму, 11 февраля 660 года до нашей эры, и здесь неприкрыто мифологичны как само происшествие, так и дата.
Памятник «Тысячелетие России» (Cкульпторы М. Микешин, И. Шредер, архитектор В. Гартман)
Россия ведет отсчет с события вроде бы вполне реального — приглашения норманнского князя Рюрика новгородцами в 862 году. В начале царствования Александра II «тысячелетие Руси» было отпраздновано с высокой торжественностью, усугубленной модой на всё славянское, однако историки уже тогда очень хорошо сознавали, что эти исходные координаты зыбки.
Во-первых, нет уверенности, что Рюрик действительно существовал.
Во-вторых, если существовал и прибыл, то, может быть, его никто не приглашал.
В-третьих, не очень понятно, был ли пришелец норманном.
В-четвертых, скорее всего, летописец что-то напутал с годом.
За полтора века, прошедшие после юбилея, сомнений у историков стало еще больше. И всё же мало кто оспаривает главный факт: государство, в котором мы с вами живем, зародилось во второй половине IX века, и место его рождения — новгородская земля. Именно там и именно в это время возник волевой импульс, который привел в движение российскую историю. Забил ключ, потек ручеек, потом зазмеилась речка, вбирая в себя воду разнообразных притоков. По этой реке мы доплыли до сегодняшнего дня.
Метафора реки здесь неслучайна. О значении Реки в российской истории разговор впереди.
В прежние времена жизнь людей целиком зависела от природных условий. Евроазиатская цивилизация, частью которой мы являемся, самим своим возникновением обязана окончанию последнего ледникового периода. Это случилось одиннадцать-двенадцать тысячелетий назад. По нашему «суточному хронометру» с тех пор прошел всего час с хвостиком.
Восточная половина европейского континента, которой суждено было стать изначальной территорией российского государства, заселялась людьми от юга к северу, постепенно, вслед за отступлением великого скандинавско-финляндского ледника. Что за племена обитали на этих просторах в глухую доисторическую эпоху, никто не ведает. Приход русославян (об этом несколько туманном термине — позже) на восточноевропейскую равнину, по всей вероятности, тоже отчасти был вызван климатическими изменениями, хоть и менее грандиозными.
Дело в том, что помимо ледниковых периодов, растягивающихся на долгие тысячелетия, историческая климатология выделяет еще и «короткие» фазы потеплений и похолоданий, обычно продолжающиеся несколько веков. Они-то и сыграли важную роль в «получасовой» истории российской цивилизации.
Сейчас много говорят и пишут о «глобальном потеплении», но, откровенно говоря, у обычных людей эта проблема особенного беспокойства не вызывает. Ну, подешевеют энергоносители; дороже будет обходиться система экозащиты; придется построить дамбы, чтобы уберечь береговые районы от поднявшегося уровня мирового океана, — и так далее. Всё это проблемы трудные, но решаемые.
Для наших предков, живших ста или даже пятьюдесятью поколениями ранее, подобные изменения климата становились вопросом жизни и смерти.
Существует весьма правдоподобная гипотеза, согласно которой расширение и расцвет Рима были бы невозможны без «Римского теплого периода» (250 до н. э. — 400 н. э.), когда, судя по археологическим находкам, даже в Британии выращивали виноград и делали вино. Римляне оставили свои дальние провинции еще и потому, что там стало слишком холодно и голодно зимой.
Последнее по времени европейское похолодание случилось в XVI–XVIII веках. По пейзажам и жанровым картинам художников того времени видно, какой снежной и ледяной была зима в регионах Западной Европы, где сейчас даже коротенький снегопад и гололед считаются чуть ли не национальным бедствием.
Эпоха, во время которой русославяне заселили территорию будущей России, медленно двигаясь с юга, у историков климата известна как «Средневековый теплый период». Он начался, по-видимому, во второй половине или в конце восьмого века и продолжался до конца тринадцатого, причем в северном полушарии потепление было весьма значительным.
