понять основы, подпирающие христианскую веру: дави на них, и они станут еще сильнее. Об этом мне рассказала их краткая история, и потому-то я уверен, что, начиная войну против христиан, мы заведомо обречены на поражение.
Да, придется избрать другой путь.
Будь здоров.
Лукиан из Самосаты Элию Аристиду в Смирну
Письмо I (IV)
Лукиан желает Элию благоденствия!
Прости, друг мой, что я, со свойственной мне назойливостью, беспокою тебя в такие трудные минуты, но я не мог сидеть сложа руки, услышав о твоей болезни. Как всегда, ты остаешься патриотом: процветает республика — процветаешь и ты, больна республика — болеешь и ты. Не знаю, дошли ли до тебя слухи о том, что наш Император всерьез взялся бороться с причиной болезни; возможно, в вашей Смирне дела обстоят лучше, поскольку в твоих речах, Элий, я не нашел ни единого намека на ту проблему, что беспокоит Аврелия.
Когда я чувствую недомогание, телесного оно толка или душевного, я принимаю то единственное лекарство, что всегда имею при себе — зовется оно у меня "Эпикуром". Я, конечно, не Асклепий, и даже не Гиппократ, но здесь ты можешь полностью мне довериться, поскольку так уж повелось, что лекарство это помогает даже в самые трудные минуты, избавляя от душевных терзаний и смягчая телесную боль. Потому я тебе и посылаю в дар эту ценнейшую из всех книг. Откуда мне известно, что ее у тебя нет? Ответом служит то, что мне известны твои речи, — это во-первых. А во-вторых, этот муж испытывает в наши дни много трудностей, и виной тому христиане, почитающие Эпикура главнейшим своим врагом. На днях я проходил мимо площади, где бесновались эти умалишенные, танцуя вокруг костра. Я подошел к ним и узнал, что они сжигают. То, что я услышал, чуть не свело меня с ума — они бросили в огонь сочинения Эпикура! — но я не мог противостоять им в одиночку, поскольку не смог бы найти поддержку, так необходимую в тот момент.
Прав Аврелий: если не остановить христиан сегодня, то завтра они возьмутся за Пифагора, Парменида, Платона и других мудрецов, потому как каждый разумеющий человек является для них врагом.
Поэтому прими мой дар и оберегай его, благо, что оттуда ты сможешь почерпнуть немало идей для своих и без того блестящих сочинений.
Будь здоров.
Апулей из Карфагена Лукиану в Самосату
Письмо I (V)
Апулей Лукиану: радуйся!
Тот миф, о котором ты меня спрашивал, действительно бытует в некоторых кругах; говорят, его сочинил какой-то безвестный поэт, побывавший в Аиде и чудом вернувшийся к жизни; иные уверены в авторстве самого императора; некоторые даже утверждают, будто эти пророческие слова содержатся в поэмах Гесиода. Рассказал мне его местный жрец, и вот что он поведал.
Однажды Зевс решил проверить, что произойдет с миром, если он перестанет им управлять и, отпустив бразды, отправился в сени, где почивал сном некоторое время.
Поначалу дела шли так же, как ранее, но вскоре среди богов воцарились сомнительные настроения, а чуть позже вскипел бунт и разразилось восстание. Боги восприняли отсутствие Зевса как намек на его немощность и попытались перехватить верховную власть. Сначала они вели жестокую междоусобную битву за право претендовать на высшее место в иерархии, где погибли Аполлон, Арес, Афродита и многие, многие другие боги, а затем жертвой восстания пала сама Гера. Проснувшись, Зевс отомстил за гибель своей супруги и уничтожил всех своих подданных, оставив при себе лишь одного — ни в чем не виновного Эроса, который даже во время восстания не отвлекался от своих обычных дел.
Далее жрец изложил стихами, что
…Богов сумасшествие на людях тотчас же сразилось,
тиран молодой Зевесом себя возомнил…,
намекая на время происхождения божественного восстания: тогда на Элладе царили невиданные доселе беспорядки, а Александр подчинил себе весь свет.
Обративши взор на людской мир, Зевс ужаснулся и понял, что допустил ошибку, оставив его без попечения. Наказав Александра, а заодно с ним и его учителя, Зевс погрузился в раздумья.
Так теогония славная гибель свою повстречала,
Зевс Громовержец и Эрос миром правят одни.
Размышлял Зевс о том, как далее быть и решил, что миром людей управлять необходимо и надобно, а все остальное следует оставить без управления, поскольку на то ни у самого Зевса, ни у Эроса нет времени и сил. И тогда-то Громовержец осознал, что ему нужен помощник из мира людей, человек уважаемый и почитаемый, мудрый и мужественный; в общем, решил Зевс спуститься в Аид, поскольку из живущих в то время на свете людей он мало кого знал.
В Аиде он перво-наперво обратился со своей просьбой к Гомеру, на что тот отвечал:
Зевс слепотою при жизни меня одарил за благие деянья,
Нынче же просит помочь, но я стар, слеп и немощен стал.
Зевсу ничего не оставалось, как оставить Гомера в покое, и направился он к Ликургу, который тоже дал отказ:
— Тогда придется весь мир превратить в Спарту, но ни тебе, Всемогущий, ни мне это не надобно, а по-другому править я не намерен.
Тогда Громовержец обратился к Фалесу, с которым завязался разговор.
— Кто же тебе нужен, Зевс, и для какой цели?
— Мне нужен помощник.
— В каких делах?
— В правлении миром людей.
— Как же простой человек сможет тебе помочь в таком деле?
— Я передам ему часть своих умений и способностей, и тогда…
— А что же ты не создашь никого в помощники? Зачем бродишь по Аиду?
— Боги предали меня. Я больше не намерен создавать иерархию. А в Аиде я ищу помощника среди самых славных и мудрых.
— Самые славные и мудрые не нуждаются в твоей поддержке. Ты теряешь время зря, Зевс.
— Но я действительно нуждаюсь в помощнике, людям нужна вера — не более того, поэтому сам я явиться им не могу. Нужен кто-либо, представляющий меня.
— Так тебе нужен посредник? Стало быть, ищи среднего…, но здесь ты его не найдешь.
И направился Зевс к другому мудрецу, Солону, но и тот отказался:
— Я не мог управиться с одним городом, что уж тут говорить о целом мире. Предложи это какому-нибудь тирану, и тот сразу же согласится.
— Нет, тиран мне не нужен.
— Тогда поищи среди шутов.
Зевс пошел дальше. К Пифагору он так и не смог обратиться, поскольку не сумел определить, к
