Ознакомительная версия.
Говоря об уничтожении гражданского населения на четвертом этапе, Снайдер особое внимание уделяет массовому голодомору советских военнопленных в германских спецлагерях и тотальному уничтожению евреев. Внезапное нападение Германии на Советский Союз с самого начала привело к огромным потерям в рядах РККА. Оккупанты твердо знали, что славяне, азиаты и евреи – нелюди, подлежащие уничтожению, поэтому очень часто расстреливали на месте и добровольно сдающихся, и насильно взятых в плен. Из тех же советских военнопленных, кто оставался в живых во время пленения, прежде всего убивали евреев[87] и комиссаров, остальных определяли сначала в пересыльные, а оттуда рядовых – в солдатские, командный состав – в офицерские лагеря. Число лагерей в Белоруссии, на Украине и на территории Генерал-губернаторства в Польше стремительно умножалось: иногда использовали существующие сельскохозяйственные постройки, но чаще обносили колючей проволокой голое место, устанавливали наблюдательные вышки и сгоняли пленных умирать под открытым небом от холода, голода и инфекционных заболеваний.
Смерть в лагерях косила советских военнопленных сотнями в день, только в Польше от голода скончалось полмиллиона советских военнопленных. Если на западном фронте в лагерях военнопленных за все военные годы погибло менее 5 % пленных из армий союзников, то в белорусских, украинских, западно-российских и польских лагерях военнопленных было уничтожено 57 % советских солдат и офицеров. Кроме того, с доставкой советских военнопленных в Дахау, Бухенвальд, Заксенхауз, Маутхаузен и Аушвиц изменился профиль этих концлагерей: они стали не только местами рабского труда, но еще и местами массовых убийств. Первую пробу «Циклона Б» в начале сентября 1941 года в Аушвице провели над 600 советскими военнопленными; примерно в то же время в Заксенхаузе на советских военнопленных опробовали газенвагены с угарным газом. Только потом эти способы массового уничтожения стали применять к евреям. Правда, с ухудшением положения на восточном фронте нацисты все чаще отправляли военнопленных на тяжелые работы в Германию, что слегка повышало возможность выжить: так, например, в конце войны в Германии работало более миллиона советских военнопленных.
Такое отношение к советским военнопленным, по мнению Снайдера, определялось отнюдь не тем, что СССР своевременно не подписал «Женевскую конвенцию о военнопленных» (тем более что она регламентировала отношение к военнопленным вне зависимости от того, подписали ли их страны конвенцию или нет), а изначальной гитлеровской установкой на завоевание земельного пространства и очищение его от коренного «расово неполноценного» населения. Кроме того, если Сталин считал советских военнослужащих, попавших в плен, дезертирами, а их семьям грозил арестом и конфискацией имущества (и подверг этому прежде всего семью своего старшего сына), то, по Гитлеру, лагерь советских военнопленных должен был служить напоминанием немецкому солдату, что с ним в советском плену будут обращаться так же, так что лучше воевать до погибели за Третий рейх.
Снайдер останавливается еще на одной группе обреченных на смерть советских военнопленных – тех, кого нацисты рекрутировали в пособники. Первоначально предполагалось использовать таких людей только после войны – в помощь германской армии и полиции, чтобы очистить восточно-европейские земли от коренного населения. Но поскольку победы не произошло, этим бывшим советским военнопленным досталась другая доля – в ходе войны непосредственно участвовать в массовых нацистских расправах с еврейским населением. Одних из них посылали рыть траншеи, над которыми нацисты потом расстреливали евреев. Другие, приписанные к полиции, должны были охотиться за местными евреями. Третьих направляли в «Учебный лагерь СС Травники» в Польше. Здесь специализировались на подготовке лагерных надзирателей, обучая завербованных конвоированию, стрельбе, вербовке информаторов и капо (добровольцев-надсмотрщиков из заключённых). В 1942 году этих переквалифицированных солдат и офицеров РККА распределят по трем лагерям смерти – Треблинка, Собибор и Белжец, где погибнет более миллиона польских евреев. Так, подводит итоги Снайдер, немало советских военнослужащих, переживших массовое уничтожение военнопленных, стали соучастниками нацистов в их единственном, сполна осуществленном плане – уничтожении евреев.
С еврейским вопросом гитлеровцы первоначально предполагали покончить после окончательной победы на востоке, хотя и до начала, и в ходе войны они рассматривали и другие возможности, такие как принудительная эмиграция; депортация всех евреев Европы на остров Мадагаскар, бывший до падения Франции ее колонией; перемещение в резервацию в районе города Люблина в польском Генерал-губернаторстве. Но в конечном счете все они были отвергнуты как непрактичные. А опыт, приобретенный с нападением на СССР: повальное убийство евреев военнопленных (сложивших оружие) и гражданских (никогда не державших оружия) – казался самым надежным, чтобы раз и навсегда освободиться от евреев.
Через месяц после нападения на Советский Союз рейхсмаршал («маршал империи») Герман Геринг одобрил подготовку к осуществлению «окончательного решения». К осени 1941 года в Польше появились два первых лагеря уничтожения – новый в Хелмно и переоборудованный из «трудового» концлагеря – в Белжеце. Но в декабре 1941 года стало очевидным, что события на Восточном фронте идут всем планам вопреки, и Гитлер недвусмысленно заявил, что «окончательное решение» еврейского вопроса в Европе должно быть осуществлено не после, а в ходе войны. 20 января 1942 года была созвана Ванзейская конференция, на которой представители германского правительства и СС координировали действия по уничтожению всех евреев Европы. С этого момента и до конца войны «окончательное решение» стало официальной политикой нацистов и означало только одно – полное истребление европейского еврейства.
Но в СССР нацисты не дожидались решений Ванзейской конференции, там с самого начала оккупации, еще до создания гетто и концлагерей евреев уничтожали просто по месту жительства. Снайдер очень подробно рассказывает, как нацисты создали группы особого назначения (эйнзацгруппен А, B, C, D),[88] осуществлявшие на оккупированных территориях СССР массовые убийства евреев; каким полицейским и армейским подразделениям вменялось оказывать им помощь; какую поддержку все они получали от местных коллаборантов; как проходили акции уничтожения на разных оккупированных землях. Ученый считает, что западный читатель (тот, по крайней мере, кого интересует Вторая мировая война) знает многое о нацистских концлагерях, потому что их освобождали войска союзников, кое-что знает и об Аушвице – в основном по мемуарной прозе Примо Леви и Эли Визеля, которая прочно держится в программах многих школ США, Канады, Англии, Австралии. О том же, что Холокост начался на западных землях СССР, и о том, как его осуществляли, знают считанные.
Тимоти Снайдер хочет ликвидировать пробелы знаний. Катастрофе европейского еврейства в его книге отведены четыре главы: «Окончательное решение» (и как его осуществили на землях СССР), «Холокост и отмщенье» (о Минском гетто и еврейских партизанских отрядах Белоруссии), «Нацистские фабрики смерти» (о лагерях массового уничтожения в Польше), «Сопротивление и испепеление» (о восстании в Варшавском гетто, Варшавском восстании и уничтожении Варшавы нацистами). Читать эти главы страшно и в первый раз, и во все последующие; слушать в пересказе тоже тяжко, но на одной главе – «Окончательное решение» – просто необходимо остановиться.
Почти все пограничные земли, занятые солдатами Вермахта летом 1941 года, СССР включил в свой состав только в 1939–1940 гг., и они еще исходили кровью от массированной и беспощадной советизации. Поначалу это очень помогало нацистским оккупантам: они легко находили коллаборантов и доброхотов среди местного населения. Так, в Литве в самом начале июля 1941 года местные погромщики убили 2500 евреев (ни на минуту не сомневаясь в том, что они виновники советских репрессий), не дожидаясь, когда новые оккупанты начнут их расстреливать. Столь же ретиво местные коллаборанты участвовали в систематических расстрелах евреев в Паланге, Кретинге, Каунасе, Вильнюсе, Шяуляе, проводимых нацистскими спецотрядами с первых дней оккупации. В Литве к началу войны находилось примерно 200000 местных евреев (почти столько же, что и в Германии) и более 10000 польских евреев, проживавших или бежавших в Виленскую область, великодушно переданную СССР Литве после оккупации Польши в 1939 году. К концу января 1942 года более 180000 литовских и польских евреев были уничтожены.
То же самое происходило в соседней Латвии. За считанные недели до начала войны с Германией советские власти депортировали 21000 латышей (и среди них немало евреев) в Сибирь, а отступая, расстреляли всех заключенных в тюрьмах. Так что на сотрудничество с нацистами многие шли в отместку советским оккупантам. К концу 1941 года новые оккупанты при участии местных сподручных уничтожили 69750 из 80000-го еврейского населения страны. Эстонцы, раньше Латвии и Литвы и без сопротивления принявшие в 1940 году советскую оккупацию, в 1941-ом встречали немецких оккупантов как освободителей, а те в свою очередь, считая их расово выше балтов, относились к ним вполне корректно. С участием местных помощников нацисты уничтожили в Эстонии девятьсот шестьдесят три еврея за то, что они евреи, и 5000 эстонцев за сотрудничество с советской властью.
Ознакомительная версия.
