Стоя возле источника, я свернул самокрутку и смотрел, как они укладывают на подъехавшую повозку тело Макларена. Мойра избегала меня, и я даже не попытался подойти к ней.
Чепин и Кеневейл, отойдя в сторону, о чем-то негромко переговаривались. Потом подошли ко мне.
- Мы не считаем вас виновным, Бреннан. Но нет ли у вас каких-нибудь предположений?
- Только то, что он был убит в другом месте и привезен сюда, чтобы навлечь на меня подозрение. Не верю, чтобы до такого додумался Пиндер. И он не выстрелил бы Макларену в спину. Руд ведь не умел профессионально обращаться с оружием. Или умел?
- Нет... Точно нет.
- А Джим Пиндер профессионал. Так зачем же ему стрелять в спину? То же, кстати, относится и ко мне.
- Думаете, это Парк?
Я вновь повторил то немногое, что услышал от Лайелла и узнал в конторе Букера. Слейды должны были убить Кеневейла, и только потому, что Кеневейл был правой рукой Макларена. А нанимал Слейдов Парк.
По-моему, они отнеслись к этой информации сдержанно, поскольку никто не мог понять, чего хотел Парк. Сообщение об анализе руды они попросту отмели, сказав, что в этих местах нет никаких месторождений, да и вообще ничто не связывает этот отчет с Морганом Парком. Парку нечего было бояться Макларена, так как тот всегда поощрял визиты Парка к своей дочери и обращался с ним как с будущим зятем. По словам Кеневейла, отец даже неоднократно спрашивал у Мойры, почему та никак не решается выйти замуж за Парка. Я же мог опереться лишь на собственные подозрения да на несколько слов умиравшего - не больше.
Я курил, провожая глазами повозку. Всадники "Боксед-М" сгрудились вокруг нее - молчаливый почетный эскорт. И лишь тогда я шагнул к Мойре.
Не знаю, заметила она мое движение или нет, однако выбрала именно этот момент, чтобы тронуть лошадь и тихо уехать. А я остался в окружении своего маленького отряда - Малвени и братьев Бенара.
Боб Бенара оставался охранять ранчо и встретил нас во дворе.
- Мы возвращаемся домой, - сказал он. - Но Джонатан и Джолли могут остаться с вами. У меня сейчас не найдется работы, чтобы занять их чем-нибудь.
Ему не удалось ввести меня в заблуждение, но помощь мне действительно была нужна, и старик понимал это.
Некоторое время после этого ничего не происходило.
Мы трудились вчетвером, и стены дома росли на глазах. Все мы были достаточно сильны, а Малвени оказался умелым строителем. Он заправлял работой. Забыв обо всем, мы вкалывали две недели. Онемение в боку прошло окончательно, а мышцы обрели прежнюю силу и гибкость.
Потом было официальное дознание по делу об убийстве Макларена. Никаких новых улик обнаружить не удалось, несмотря на отчет шерифа, проведшего расследование через два дня после преступления, многие все еще считали меня виновным. "Боксед-М" отозвало претензии на земли и источники "Ту-Бар". Джим Пиндер оставался на своем ранчо и не показывался в Хеттен-Пойнте.
О Боди Миллере мы слышали много. Поссорившись в салуне, он застрелил человека - раньше, чем тот успел схватиться за револьвер. Рассказывали, что Боди и тот рыжий водят компанию с подонками из Хаита и Робберс-Руста. С пастбищ "Боксед-М" стал пропадать скот, и поговаривали, будто Боди смеялся, когда говорили об этом. В Силвер-Рифе он избил одного из рудокопов. Словом, быстро и уверенно зарабатывал себе репутацию головореза.
Все это время я продолжал думать о Мойре. Однажды я даже отправился к ним на ранчо, но во дворе меня встретил Кеневейл и сказал, что Мойра не хочет меня видеть. Странно, однако мне почудилось в глазах Кеневейла искреннее сочувствие.
Он был спокойным, строгим человеком, которого считали недружелюбным лишь те, кто плохо его знал. Волосы его преждевременно поседели, а непринужденная манера обращения привлекала к нему многих. Впрочем, дружбу он действительно мало с кем заводил. По характеру это был одинокий волк - жил один и ездил всегда в одиночку.
О Слейдах он ничего не сказал, а я не расспрашивал. Я знал, что сейчас он ближе к Мойре, чем когда-либо. Она прислушивалась к его мнению, хотя и сама не так уж мало знала о том, как надо управлять большим скотоводческим хозяйством.
Макларен стремился расширить свои земли. Через две недели после его смерти Мойра уже получала с владений вдвое больше, чем они имели раньше. Впервые в истории "Боксед-М" было накошено и сметано в стога сено и посеяны зерновые на фураж.
Вдоль границы между "Боксед-М" и "Ту-Бар" вырос длинный, без ворот, проволочный забор. В тот день, когда его заканчивали, я побывал там. Работой руководил Том Фокс.
- Ворот нет? - поинтересовался я.
- Нет... Нет ворот.
Она отгородилась от меня, исключила из своей жизни. Не знаю, как бы сложилось все, останься Руд Макларен в живых, но его смерть, казалось, покончила со всем этим раз и навсегда.
Мысли мои вернулись к Моргану Парку. Он засел на своем ранчо, и в городе его никто не видел: но все это время я размышлял над его загадкой. Слейдов и духу не было, и я мог представить, что думает обо мне Кеневейл.
Я тоже изменился. Былая беззаботность проявлялась теперь крайне редко. Работа была тяжелой, а трудился я упорно. Дом был закончен, а в разбитом нами саду начали появляться всходы. Мы даже пересадили во двор несколько деревьев.
Мы изготовили мебель и обложили кирпичом источник, по стенам дома мы рассадили вьющиеся растения. И наконец, съездили в город, чтобы закупить все необходимое для хозяйства.
В этот день я встретил Мойру.
Выйдя из здания почтовой станции, она ждала повозку, уже двигавшуюся по улице от магазина, откуда как раз в этот момент отъезжал наш фургон. Я находился в это время позади, вставляя ногу в стремя, и смотрел на нее поверх седла.
Когда наш фургон поравнялся с ней, она повернулась, чтобы взглянуть на кастрюли, сковородки и несколько свернутых индейских ковриков. Она провожала фургон глазами до тех пор, пока он не скрылся из виду. Когда я развернул Серого, Мойра заметила меня и быстро отвернулась. Я не успел приблизиться, как она села в повозку и уехала.
Возвращение на "Ту-Бар" показалось мне долгим, потому что, куда бы я ни смотрел, передо мной стояли милые черты бледного лица Мойры, замершей на крыльце почтовой станции, глядя вслед удалявшемуся фургону. Все, что он увозил, могло быть нашим... Думала ли она об этом?
Во дворе меня встретил Джолли Бенара.
- Приезжал Ник. К востоку отсюда он видел следы - три или четыре всадника.
Три-четыре человека... На востоке, в непроходимых пустынных местах, куда никто не забирается просто так.
- Где?
- На плато, над Темным каньоном... Совсем дикие места.
- Не Боди ли Миллер?
- Может быть... Ник так не думал. Боди держится поближе к городам. Он любит там хвастаться, строить из себя большого человека.
Тогда кто же? Слейды?
- Спасибо, - сказал я. - Завтра поеду в ту сторону и посмотрю. Кстати, там, наверху, есть долина, где мы могли бы держать часть скота. Заодно проверю и ее.
Что могли выискивать там Слейды? Скрывались после убийства Макларена? Может быть... Ведь Кеневейл по-прежнему мешал тем, кто хотел поживиться после гибели владельца "Боксед-М".
Мы занесли в дом коврики и расставили по полкам кастрюли и сковородки. Я зашел в большую комнату и огляделся. Она выглядела пустой и холодной. Постройка еще не стала домом.
Ночь я провел беспокойно. Не все еще было кончено: где-то поблизости околачивался Миллер, несомненно угоняя скот с "Боксед-М ". Рано или поздно он попадется в руки ковбоев с ранчо Макларена, и тогда его в лучшем случае ждет веревка. И еще эти неизвестные всадники, скрывающиеся на востоке, в таинственных, неисследованных каньонах возле холмов Суит-Элис.
Оседлав выносливого гнедого пони, я отправился к источнику, возле которого был найден убитым Макларен. В темноте были еле слышны шаги лошади, двигавшейся сквозь густую траву.
У источника я напился сам, потом напоил пони. Макларен был убит примерно в это же время - может быть, на час-другой позже. Внезапно гнедой вскинул голову.
Насторожившись, я тихонько успокоил его. Он уже было собирался заржать, но мой шепот остановил его. Пони смотрел во тьму, в сторону "Боксед-М".
Лунный свет посеребрил тонкую, расходящуюся в обе стороны проволоку забора. Сев в седло и держа правую руку на кобуре револьвера, я направился в ту сторону.
Я дернул поводья.
Там, во тьме, стояла лошадь - лошадь, повернувшая голову в нашу сторону.
В ночной тишине мне послышалось сдавленное рыдание... Потом мой гнедой снова зашагал.
Мы уже приближались к забору, когда чужая лошадь заржала. И сразу в седле выпрямилась темная фигура.
- Мойра!
На мгновение она застыла, затем, негромко вскрикнув, развернула лошадь и, пришпорив, пустила ее в галоп.
- Мойра!
Лошадь ее неслась во весь опор, но мне показалось, что на минуту она обернулась и я заметил белое пятно ее лица.
- Я люблю тебя, Мойра!
