Николай Ковалевский - Всемирная военная история в поучительных и занимательных примерах

Велисарий и Византия

Лучшим полководцем Византии (Восточной Римской империи) времен императора Юстиниана был Велисарий (504–565). Его отличали тщательная подготовка военных походов, неторопливость и вдумчивость: «рассудителен, как Велисарий» стало поговоркой.

В 530 г. полководцу удалось отразить вторжение в Византию персов. Когда те подошли к городу Даре, рассудительный Велисарий начал с переговоров с ними. «Что первым благом является мир, — писал он персидскому главнокомандующему Перозу, — с этим согласны все люди, даже те, которые недалеки умом. И поистине тот самый лучший полководец, кто сумел войну сменить миром…». Но на предложение увести войска Пероз ответил отказом и написал Велисарию: «Пусть в городе будут для меня готовы баня и обед». Сражение под стенами города выиграл Велисарий.

В другом случае в Восточную Римскую империю вторгся персидский царь Хосров. Он двигался в глубь Византии, пока дорогу ему не преградили подошедшие войска Велисария. Остановившись, Хосров направил к грозному полководцу посла для мирных переговоров, через которого получил такой ответ: «Не так, как теперь действует Хосров, принято у людей вести дела. Другие при разногласиях с соседями сначала отправляют к ним послов и только тогда идут на них войной, когда не добьются удовлетворительного ответа. А он сначала оказался в центре римских земель, а затем начинает вести переговоры о мире».

Персидский царь после некоторых раздумий двинулся обратно.

У персов был обычай: когда войско отправлялось в поход, воины проходили по одному перед царем и бросали в плетеные корзины стрелы, а возвращаясь из похода, так же забирали их, и по оставшимся в корзинах стрелах можно было судить о потерях.

Однажды персидский военачальник Азарет победил самого Велисария, но вышеописанная процедура едва не сгубила его: за большие потери он был снят с должности и едва избежал казни.

В 535–540 гг. по поручению императора Юстиниана полководец Велисарий действовал в Италии, пытаясь изгнать оттуда «варваров» — готов. После первых поражений готы изъявили готовность кончить войну и взамен предложили Велисарию Сицилию. Тот ответил, что он не против мира и взамен разрешит готам владеть Британией (никогда им не принадлежавшей). Готам пришлось продолжить войну.

После того, как Велисарий взял Рим и овладел большей частью Италии, готы вновь предложили ему мир и взамен — титул императора их страны. Но полководец предпочел остаться верным Византии и своему императору Юстиниану.

Строго предупреждая своих воинов от бегства в сражениях, Велисарий подкреплял это следующим разъяснением: «Люди бегут, думая, что сохраняют себе жизнь. Но следствием бегства обычно является именно смерть, тогда как бьющиеся смело и отважно гораздо вернее сохраняют себе жизнь».

Велисарий был сторонником строгого образа жизни солдат и недопущения в войсках какой бы то ни было роскоши. «Я некогда спросил одного пастуха, — говорил он, — отчего его собаки ему так верны и послушны; оттого, отвечал он мне, что я кормлю их одним хлебом и костями, а ежели бы я кормил их мясом, то они стали бы волками».

Император Юстиниан, опасаясь политического возвышения полководца Велисария, несколько раз подвергал своего лучшего военачальника опале. В более позднее время даже появилась легенда, что император жестоко расправился с ним, ослепив его. В театральном репертуаре известна французская пьеса в жанре героической драмы «Велисарий, римский полководец, или Великий и несчастный человек»[4], основанная на этой легенде.

В трудах византийских историков, в том числе биографа и личного секретаря Велисария Прокопия Кесарийского, версия об ослеплении Велисария не находит подтверждения.

Общественная мысль Византии оставила после себя крупное военно-научное достижение — трактат «Стратегикон», приписываемый императору Маврикию (правил в 582–602 гг.). Некоторые из его поучительных положений таковы:

— «Сражения выигрываются не опрометчивой смелостью и не многочисленностью, а после помощи Божьей порядком и военным искусством».

— «Когда главнокомандующий ведет войско в бой, то должен казаться веселым, потому что простые воины судят о предстоящем исходе боя по настроению вождя».

— «На войне чаще всего пригодна хитрость. Хитрого противника надо опасаться более, чем злого».

— «Грабеж убитых или нападение на неприятельские обозы и лагерь прежде, чем окончится сражение, — преступление постыдное и опасное».

— «Людей, одноплеменных с неприятелем, следует задолго до сражения удалять от войска, посылая их куда-либо в другое место».

Любопытны характеристики, даваемые автором «Стратегикона» различным народам:

О персах: «Народ персидский трудолюбив, скрытен и склонен к рабству. Начальству повинуется со страхом. Склонен к войне, но не храбрее других воинственных народов».

О турках: «Турецкие племена многочисленны, независимы, чуждаются всяких занятий и не заботятся ни о чем, кроме того, как бы крепче биться с неприятелем».

Об аварцах: «Аварское племя трудолюбиво и очень опытно в военном деле. Одержимо беспримерной алчностью к деньгам. Клятв не держит, договоров не исполняет».

О франках: «Очень любят свободу, смелы и неустрашимы в боях. Более всего заботятся о конном строе. Их легко подкупить, так как они корыстолюбивы. Подвержены болезням, изнежены».

О славянах: «Племена славян любят свободу и не склонны ни к рабству, ни к повиновению; храбры, выносливы. К чужестранцам благосклонны, не берут пленных в рабство, а держат в неволе до срока. Вечно в ссоре между собой».

Арабы, устремившиеся в VII в. с Аравийского полуострова на северо-запад, вели свои завоевания под лозунгом ислама. Одной из первых жертв арабов стал город Александрия, где ими было захвачено много ценностей. Мусульманский военачальник Амру столкнулся с проблемой: он не знал, что делать с попавшим в его руки богатейшим собранием книг знаменитой Александрийской библиотеки. Его сомнения разрешил халиф из Медины, заявивший: «Если в этих книгах написано то же самое, что и в Коране, то они лишние, а если противное Корану, то они вредны. Прикажи их уничтожить».

Книги, собранные за 10 веков, были сожжены своеобразным образом: они в течение 6 месяцев использовались в качестве топлива для бань.

В сражениях арабы использовали тактическую систему, к которой их противники долго не могли приспособиться. Обычно они растягивали бои на весь день, а вечером, когда уставший противник готовился завершить сражение, неожиданно вводили в бой свежие силы и наносили решающий удар. «Пророк любил вечером одерживать победы» — таков был религиозный девиз этой тактики.

Своеобразным был и боевой порядок арабов в сражении. 1-я линия, именуемая «Утро псового лая», состояла из рассыпного строя всадников, которые, налетая на противника, завязывали сражение. 2-я линия именовалась «День помощи», здесь сосредотачивалась главная ударная сила арабского войска — конница. 3-ю линию — «Вечер потрясения» — составляла пехота, которой надлежало довершить дело, начатое первыми двумя линиями. В составе резервов, чаще всего укрываемых, находились отборные отряды, один из которых — «Знамя пророка» — находился непосредственно при командующем.

Завоевав Северную Африку, арабы двинулись в Испанию. Летом 711 г. их первые корабли под начальством Тарика переправились на испанский берег. После высадки арабы собрались у скалы, названной ими в честь командира «Гебаль-Тарик». Это арабское название, произносимое европейцами, как «Гибралтар», дошло до наших дней.

В исторических хрониках периода господства арабов в Испании сохранился любопытный факт, связанный с влиянием религиозного фактора на вооруженную борьбу. У Салаки арабы встретились для сражения с кастильским войском, в составе которого были не только христиане, но и евреи. В пятницу ислам не разрешает сражаться мусульманам, в субботу Шаббат запрещает то же евреям, а в воскресенье не положено сражаться христианам. По общему согласию сражение состоялось в понедельник. Арабам удалось и на этот раз победить.

Покорив Северную Африку и Испанию, арабы были остановлены лишь на территории современной Франции. В битве при Пуатье 17 октября 732 г. тяжеловооруженная кавалерия франкского короля Карла Марцелла («Молота») опрокинула массы легкой арабской конницы. Этот день некоторые историки считают едва ли не решающим для судеб христианской Европы, спасшим ее от мусульманства.