- Может быть, что и так. Возможно, ты и затеваешь что-то против Пога и Рейнолдса, но только от Стара Левитта и его шайки советую тебе держаться подальше. Ты меня понял? Это же нелюди. Они запросто прикончат тебя, как кот расправляется с мышью. Они сожрут тебя живьем.
- Что ж, не исключено и такое, - Кеневен отхлебнул еще глоток виски. - А кто из местных работает на него?
Пат не скрывал своей неприязни.
- Ты ведь уже успел побывать на "ВВ". Вот они и работают. Так что ты не слишко-то любезничай с той девицей. Она тоже еще та гадюка.
Кеневен оставил это последнее замечание без ответа. Пусть Пат остается при своем мнении; у него же на сей счет были свои собственные соображения. Не исключено, что чувства, испытываемые по отношению к ней, могут и в самом деле оказаться губительными для него. Но только он слишком хорошо знал свои силы и возможности и при необходимости умел сопоставить их с силой и возможностями других людей, но так как решающий момент еще не наступил, с этим можно было и повременить. Когда же подойдет время раскрывать карты, то действия с его стороны будут самыми жесткими, и произойдет это примерно в то же время, как все начнут загонять и клеймить скот, если не раньше.
Пог считал, что он прибыл в Соледад, разыскивая Чабба. Рейнолдс и Бердью несмотря на всю свою личную неприязнь по отношению к нему, были убеждены, что он собрался сводить счеты с Погом, так что теперь каждая из сторон была готова к тому, чтобы на время отойти от активных действий против соседа, в надежде на то, что он, Кеневен, разберется с ненавистным недругом своими средствами. Но как только они обнаружат на пастбище принадлежавший ему скот и догадаются о его претензиях на эти угодья, то он окажется в очень незавидном положении, будучи вынужден противостоять проискам сразу обеих сторон.
Ну, конечно же, Пат был абсолютно прав. Хотя Пог и Рейнолдс, несомненно, сами по себе представляли немалую опасность, но все же до Левитта со всем его окружением им было далеко. Держа в руке стакан, Кеневен разглядывал свое отражение в зеркале, откуда на него смотрел высокий, широкоплечий молодой человек, резкие черты лица которого покрывал бронзовый загар, а взгляд при всей своей видимой благожелательности, оставался цинично-расчетливым.
Молодой человек в черной шляпе с низкой тульей, серой рубахе с завязанным на шее черным платком; к скрещенным ремням портупеи из черной кожи крепились две потертые кобуры, из которых выглядывали рукоятки двух пистолетов.
Разглядывая себя в зеркало, он подумал о том, что, вообще-то, с его стороны было довольно глупо строить всякого рода планы в отношении Дикси. В конце концов что он мог бы предложить такой девушке, как она?
Хотя, с другой стороны, чем Стар Левитт в этом смысле был лучше его?
Но как бы там ни было, а только никуда уезжать отсюда он вовсе не собирался. Он предвидел это с того самого момента, как он верхом на своем пятнистом мерине-аппалузе появился на главной городской улице. Он знал это наверняка, потому что ему в голову и прежде приходили подобные мысли. Он или осядет здесь и обзаведется собственным хозяйством, или же погибнет в какой-нибудь из перестрелок. Мысленно он вернулся к своему основному плану, и, немного поразмыслив над ним, сделал вывод, что, претворяя его в жизнь, ему удалось зайти гораздо дальше и за более короткое время, чем он сам того ожидал. К тому же теперь у него в активе числилось одно весьма ценное приобретение, на которое он прежде никак не рассчитывал.
У него появился союзник в лице Ролли Барта.
Расположившись на вершине столовой горы, раненый ковбой быстро поправлялся. Выстругав себе из дерева костыль, он получил возможность довольно резво передвигаться по округе, управляясь по хозяйству, что получалось у него в высшей степени здорово, так как он был совсем не из тех, кто привык сидеть без дела сложа руки. Тем более, что помимо всего прочего, он мог поведать Кеневену немало интересного о местных порядках и обычаях. Вечерами, сидя у костра, они много спорили друг с другом, рассказывали обычные в таких случаях байки и анекдоты, и просто говорили "за жизнь". Обоим в свое время довелось поработать и у Чарли Гуднайта; оба были знакомы с Джоном Чисемом. В разное время им приходилось бывать в одних и тех же салунах Таскосы, Форт-Гриффина и Эль-Пасо. И тот, и другой, не единожды проезжали по дороге, ведущей в Додж и Шайенн.
Они говорили часы напролет о Увальде и Ларедо, о лошадях и коровах, о походной стряпне, о ворах, промышляющих кражами скота и о ганфайтерах. Эти разговоры позволили имм познакомиться поближе и составить друг о друге более верное представление. Ролли Барт часто вспоминал Марби. Незадолго до этого Марби как-то раз признался ему, что как бы ему ни были симпатичны Том и Дикси Винейблы, ему, тем не менее, все же придется покинуть "ВВ" или же его попросту убьют, так как в почете там были лишь те работники, кто был до конца предан Стару Левитту.
- Слушай, Ролли, а чего это парни с "Бокс-Н" вдруг решили пристрелить именно тебя?
Барт нахмурился, а затем лишь озадаченно покачал головой.
- Знаешь, вот этого-то я никак и не могу понять. Все было подстроено заранее, я сразу это понял. Они оказались там специально для того, чтобы убить меня.
- А почему ты в тот день вдруг оказался в городе?
- Меня туда Бердью отослал с поручением.
- Ясно. - Он рассказал Барту о тайной сходке у Горы Тысячи Родников, свидетелем которой ему довелось стать, но ни словом не обмолвившись о присутствии там Дикси. - Здесь все каким-то образом взаимосвязано. Мне кажется, что это сам Бердью подговорил тех двоих с "Бокс-Н", чтобы они убили тебя.
- Но почему? Я не вижу в этом никакого смысла.
- Возможно, тебе стало известно что-то такое, чего тебе не надо было знать. Бердью темнит. По всему видно, что он замешан в какой-то афере, и не хочет, чтобы об этом узнал Рейнолдс. Возможно, он задался целью надуть Рейнолдса, хотя лично мне кажется, что за всем этим стоит никто иной как сам Стар Левитт.
- Левитт сговорился с Бердью? Но ведь по логике они вроде как должны враждовать между собой.
- А разве можно представитть себе лучшее прикрытие? Так что присматривай за Родниками, Ролли. Они могут снова встретиться там.
- Кстати, - сказал Барт, отводя взгляд от костра, - я давно хотел тебя спросить. Я тут уже несколько раз слышал странный рокот, и похоже, он доносится откужа-то из-под земли. Тебе, случайно, не приходилось ли слыхать что-нибудь подобное?
- Слышал. От этого звука по спине мурашки бегут. Когда-нибудь я все же спущусь вниз и гляну, в чем там дело.
Стоя у стойки бара в салуне "Удила и Уздечка", Кеневен припоминал тот их разговор. Но хотя Ролли Барт и был его союзником, все самое главное было еще впереди.
Повернув голову, он взглянул в окно, выходящее на улицу. День был наисходе, и над городом постепенно сгущались вечерние сумерки. Он глядел на плывущие по небу в лучах заката розоватые облака и его сердце сжалось от захлестнувшей неосознанной тоски по чему-то безвозвратно утраченному; точнее определить это чувство он не мог.
Тени сгущались в проулках, между домами, но сами облупившиеся, много претерпевшие от непогоды и ветров и вечно пыльные фасады, теперь, при свете заходящего солнца, обретали какое-то сказочное очарование. У коновязи Рио нетерпеливо бил копытом, то и дело взмахивая хвостом, отгоняя назойливых мух.
За окном стоял тихий вечер. Как же мало таких вечеров выпало на его долю за последние несколько лет. И как много ночей были проведены в одиночестве... Не находя себе успокоения и едва не расстрогавшись, он снова взялся за стакан. Ему нужен был дом. Конечно, хорошо было пронестись верхом на коне по бескрайнему простору. Ему всегда нравилось ездить верхом, и сейчас он тоже вовсе не собирался изменять этому своему увлечению, но только теперь ему хотелось взять от жизни как можно больше. Только глупцы могут спокойно довольствоваться тем, что имеют, оказываясь загнанными в узкие рамки лишь потому, что им еще просто не хватает самодисциплины. Ему довольно часто приходилось сталкиваться с им подобными, и в большинстве своем это были унылые, заблудшие люди, привыкшие бранить власти и идеи, которые в силу собственной ограниченности им попросту не было дано понять. Все самые важные жизненные свершения требуют к себе зрелого и ответственного подхода. Но слишком многие стараются любой ценой избежать каких-либо затруднений, тайно мечтая о том, чтобы все было как когда-то в уже далеком детстве, когда решение всех проблем возлагалось на кого-то другого.
Наконец он распрямился, собираясь отойти от стойки и чувствуя тяжесть пистолетов, висевших у пояса. Когда-нибудь... если повезет, то все будет иначе.
Но тут створки двери распахнулись, и в салун вошел Стар Левитт. Он был высок и красив. На мгновение он задержался у порога, стоя на фоне заката и пристально разглядывая Кеневена, а затем прошел в комнату. На нем была все та же замечательная белая шляпа, белый замшевый жилет и серые брюки, аккуратно заправленные в голенища начищенных до блеска сапог. Кеневен по сравнению с ним выглядел усталым, а наряд его был запылен и помят.
