818
Об этом прямо говорит Иоанн Эфесский применительно к словенам и, что примечательно, лангобардам — «они также были в подчинении у хагана, царя авар» (Михаил Сириец: Свод I. С. 284/285); «они пришли в подчинение к хакану» (Бар-Эбрей: Свод I. С. 286/287). Ему вторит Иоанн из Фессалоник («весь народ был ему тогда подвластен» — ЧСД, 117.: Свод II. С. 102/103).
Theoph. Sim. Hist. VI. 3: 9.: Свод II. С. 16/17 (словене в окрестностях Сингидона); VI. 11: 6.: Свод II. С. 28/29 (какие-то придунайские племена, скорее в низовьях).
Theoph. Sim. Hist. VI. 11: 17.: Свод II. С. 28/29 (однозначно имеются в виду дунайцы Радогоста). Но ср. VII. 15: 14 (Свод II. С. 38/39) — при юридическом оформлении отношений с ромеями каган четко отделяет нижнедунайских словен от авар. Как представляется, недаром в первом отрывке каган еще именует себя «владыкой всякого народа» (VI. 11: 8.: Свод II. С. 28/29).
«Аварские» наконечники стрел найдены в Сэрата-Монтеору (Федоров — Полевой, 1973. С. 296). Славянские и аварские захоронения на землях каганата и в Греции с трудом могут быть различены; у славян здесь также преобладают трупоположения (ср.: Седов, 1995. С. 109 след., 158–159). Наконец, поздние, Х в., греческие авторы (Монемвасийская хроника, Константин Багрянородный) уже прямо отождествляют авар и словен в Греции и Далмации — Свод II. 328/329; Константин Багрянородный 1991. С. 110/111.
Theoph. Sim. Hist. I. 4: 1–4.: Феофилакт 1996. С. 14; Свод I. С. 284–287 (Иоанн Эфесский). Иоанн пишет о взятии объединенным войском трех народов «двух городов» еще до Анхиала. Он имеет в виду, конечно, Сингидун и Виминакий — наиболее серьезные успехи кагана. То же нашествие имеет в виду Евагрий (Euagr. Hist. Eccl. VI. 10: 21.: Свод I. C. 342), — но не отделяет его от событий 586–587 гг., характеризуя ситуацию в целом.
Об этом сообщает Иоанн Эфесский у Михаила Сирийца: Свод I. С. 284/285.
Седов, 1995. С. 129, 131.
Свод I. С. 284/285 (Иоанн Эфесский у Михаила Сирийца). Взятие Коринфа произошло между вторжением в Мезию и взятием Анхиала. О бегстве жителей на Эгину сообщает Монемвасийская хроника: Свод II. С. 328/329. Об археологических свидетельствах см.: Седов, 1995. С. 166. Евагрий (Euagr. Hist. Eccl. VI. 10: 21.: Свод I. C. 342) пишет в единой связке о захвате «Сингидуна, Анхиала и всей Эллады». Но поскольку он в целом повествует о событиях 583–584 и 586–587 гг., нет уверенности, что он имеет в виду именно коринфский поход, а не сокрушительное вторжение словен и авар на Пелопоннес в 587 г.
Седов, 1995. С. 159, 160, 166. Мнение о возвращении Коринфа Империей уже к 587 г. высказали А. Коллауц и Х. Миякава (Kollautz — Miyakawa, 1970. S. 284–285). Но это, скорее всего, ошибка. Монемвасийская хроника, на которую в этой связи ссылаются, ясно говорит о бегстве коринфян в 580-е гг. на Эгину и о наличии власти Империи «от Коринфа до Малеи» к рубежу VIII/IX в., но не ранее. Сообщает хроника, кстати, и о бегстве жителей Аргоса (также восточный Пелопоннес) (Свод II. С. 328/329). Восточная часть Пелопоннеса была гораздо больше разорена в конце VI в., чем западная (Седов, 1995. С. 166). Одно это указывает на невозможность интерпретировать сведения хроники о ее «свободе от славян» как относящиеся ко времени нашествия.
Основание Монемвасии спартанцами Монемвасийская хроника относит, кажется, к 587 г., но к тому же времени там относится и бегство коринфян (Свод II. С. 328/329). Поздняя (XVII в.) греческая «малая хроника» позволяет отнести заселение крепости к 582/3 г. (Свод II. С. 338). Наконец, патриарх Николай III и вслед за ним Исидор прямо связывают бегство из Спарты с падением Коринфа под ударом «оногуров» (Свод II. С. 340). О времени реального основания Монемвасии см.: Kalligas H. A. Byzantine Monemvasia. The sources. Monemvasia, 1990. P. 23–38.
Свод I. С. 262. Титул упоминается еще в императорском письме 584 г.
Свод I. С. 284/285 (Иоанн Эфесский у Михаила Сирийца). Ср.: Свод I. С. 286/287 (Бар-Эбрей). Иоанн Эфесский помещает разоренную антами страну словен «на запад от реки, называемой Данубис». Считать эту область реально «западной», допустим, Паннонией было бы по меньшей мере странно — откуда тогда выступили анты? Представляется, что Иоанн, сириец, живший в Малой Азии и Константинополе, оценивал как «западные» все земли на запад от дельты Дуная. Для человека средневековья стороны света определялись не столько показаниями компаса, сколько направлением движения в соответствующую страну. Северо-запад, да и просто север от «западной» реки легко превращались в «запад».
Иоанн Эфесский (Свод I. С. 284/285, 286/287) следует в своем изложении за словенами, Феофилакт (1996. С. 14–15) — за главными силами кагана. Объединить все действия «варваров» попытался в своей краткой суммарной характеристике лишь Евагрий Схоластик.
Свод I. С. 284/285 (Иоанн Эфесский у Михаила Сирийца); Theoph. Sim. Hist. I. 4: 4.: Феофилакт, 1996. С. 15.
Theoph. Sim. Hist. I. 4: 4–5.: Феофилакт, 1996. С. 15.
Свод I. С. 284/285 (Иоанн Эфесский у Михаила Сирийца).
Theoph. Sim. Hist. I. 4: 6–6: 3.: Феофилакт, 1996. С. 15–18.
Свод I. С. 278/279.
Theoph. Sim. Hist. I. 6: 4–6.: Феофилакт, 1996. С. 18–19.
Приток славян в будущую Хорутанию (Карантанию) с востока относится примерно к 580-м гг. (Grafenauer, 1978. C. 298–312). К середине 590-х гг. альпийские словене уже зависели от кагана (Paul. Diac. Hist. Lang. IV. 10.: Свод II. С. 484/485). Ср.: Седов, 1995. С. 274–276.
Slovenska ljudska pripoved. Ljubjana, 1966. S. 42. Упоминается о неудачных попытках поселиться на «берегу Черного моря», в Польше, в Германии. Все это, видимо, отражает не реальные факты, а географические и климатические познания сказителя.
Slovenska ljudska pripoved. S. 29–30 (предания «Пес Марко» и «Аттила»; см. также примечания к текстам — S. 112). Предания об Аттиле изначально, вероятно, принадлежали не славянскому, а местному романскому фольклорному фонду.
Седов, 1995. С. 275–276. Возможно, со словенами здесь смешивались и авары (в одном из захоронений конца VI в. найдены стремена, что характерно для кочевников).
Известно о гепиде-христианине, жившем в племени Мусокия (Theoph. Sim. Hist. VI. 8: 13.: Свод II. С. 22/23).
Седов, 1995. С. 166.
Theoph. Sim. Hist. I. 7.: Свод II. С. 12–15. Феофан (Свод II. С. 254/255) всецело зависит здесь от Феофилакта, вкратце повторяя сведения источника.
Theoph. Sim. Hist. I. 7: 1–3.: Свод II. С. 12/13.
Theoph. Sim. Hist. I. 7: 3–4.: Свод II. С. 12–15.
Theoph. Sim. Hist. I. 7: 5–6.: Свод II. С. 14/15.
Theoph. Sim. Hist. I. 8.: Феофилакт, 1996. С. 20–21.
ЧСД, 117.: Свод II. С. 102/103.
ЧСД, 117–118, 126.: Свод II. С. 102–105, 106–109. По оценке Иоанна, это было «самое большое войско, какое можно видеть в наши времена». Однако агиограф Иоанн, не в пример историку Менандру, писавшему о нашествии 577 г., с долей скепсиса отнесся к цифре в 100 000 воинов («постичь истину было нельзя, мнения видевших разделились»). Он предпочитает просто подчеркивать численное превосходство врага («если кто-либо представил бы себе не только всех македонцев, но и фессалийцев и ахейцев собранными тогда вместе в Фессалонике, то не получилось бы и ничтожнейшей части тех, кто окружил город снаружи»). Впрочем, огромная численность нападавших подтверждается характером использовавшихся ими осадных орудий — для их быстрого (не более суток) строительства и использования требовалась не одна тысяча человек; использовались же орудия по всей протяженности стен Фессалоники.
ЧСД, 125, 136.: Свод II. С. 106/107, 110/111.
ЧСД, 118.: Свод II. С. 104/105.
ЧСД, 119, 121.: Свод II. С. 104/105
ЧСД, 120–121, 136.: Свод II. С. 104–107, 110/111. Иоанн полагает, что безвестным воином был сам святой Димитрий Солунский; на стенах же в виду горожан появились «неизвестные воины, и притом такие, каких никто в городе никогда не видел».
ЧСД, 124, 127–128.: Свод II. С. 106/107, 108/109.
ЧСД, 122–124, 137.: Свод II. С. 106/107, 110–113.
ЧСД, 138.: Свод II. С. 112/113.
ЧСД, 139, 146, 151.: Свод II. С. 112/113, 114/115, 116–119.
