Однако вольные казаки не принесли ни себе, ни местным народам той свободы, к которой они стремились. Все они оказались под пятой царизма, хотя формы эксплуатации здесь были несколько мягче, чем в центре страны. Сибирь стала исполнять роль клапана, в который уходили силы непримирившегося и непокоренного народа. Основной поток переселенцев шел из Поморья, причем главным образом по низовьям Иртыша, Оби и их притокам. Переселенцы, как и местные племена, обязаны были государю всея Руси только уплатой дани. Из-за Уральского хребта золотая волна пушнины, добываемой русскими, бурятами, хакасами и другими народами, потекла в царские закрома. В поисках «государевой прибыли» вслед за крестьянством, бежавшим от угнетения из центра России, двигались царские войска.
Мирная крестьянская колонизация сопровождалась и насильственным подчинением сибирских народов царю. В Сибирь устремились торговые люди. Военно-служилые гарнизоны новых городов стали верной опорой царской власти в Сибири. Если такие местные народы, как буряты, якуты, хакасы, алтайцы, смогли сохранить национальную самобытность, то некоторым народностям этого сделать не удалось. В процессе колонизации края котты, асаны, арины, смоки и другие народности слились с пришлым населением. Переселенцы способствовали хозяйственному подъему края. Принесенные ими навыки земледельческого труда были усвоены местным населением. Совместная борьба народов Сибири не позволила царизму утвердить те жестокие формы крепостничества, которые позже стали господствовать в стране.
В начале 80-х годов тревожные события происходили в Казанской земле. Там в 1581 г. возобновились волнения черемисов. Зимой 1580 г. ногайский князь Урус призывал черемисов выступить против Ивана IV. В 1581 г. ногайцы (численностью до 25 тыс. человек) «пустошили» белевские, коломенские и алатырские земли, стремясь поддержать разгоревшееся пламя восстания черемисов[302]. Война «в Черемисах» затягивалась. 15 апреля на Волгу была послана флотилия Ф. М. Лобанова-Ростовского, прибывшая к Козину острову (в 20 км ниже Чебоксар). 7 октября 1582 г. «воевать луговые черемисы» посланы были полки кн. И. М. Елецкого, а 10 декабря против «горной черемисы» — кн. И. М. Воротынского и кн. Д. И. Хворостинина. В казанском походе против «луговой черемисы», начавшемся до 2 июня 1583 г., участвовал кн. И. А. Ногтев (Ноготков). Для укрепления позиций в Черемисском крае в 1583 г. строится «в Кузмодемьянском острог»[303]. Сооружение системы городов-крепостей в Поволжье, только намечавшееся в конце правления Грозного, в дальнейшем получило интенсивное развитие и сыграло большую роль в освоении Поволжья.
Несмотря на заключение перемирия с Речью Посполитой, на западных рубежах «беспокойно было». Согласно Ям-Запольскому договору, к Речи Посполитой отошел г. Велиж. Но Велишскую волость русское правительство терять не хотело. Пользуясь неразмежеванностью границ, витебский воевода С. Пац и другие литовские власти захватили земли в Велижской, Торопецкой и Великолукской волостях. Это вызвало серьезные пограничные конфликты. В Великолукский уезд были введены войска кн. Д. П. Елецкого. Положение складывалось такое, что вот-вот могла вспыхнуть новая война, если переговоры между сторонами не дадут определенных результатов[304].
В последние годы жизни Грозного активизируются сношения России с восточными странами. В 1582–1583 гг. происходил интенсивный обмен посольствами с Ногаями и Крымом. Приезд в Москву за «милостиною» афонских монахов и иерархов православной церкви подготавливал дальнейшее сближение русской церкви с православным Востоком. В 1582/83 г. в Москву приезжал еклисиарх Хиландарского монастыря Григорий. На Николин день столицу посетил митрополит вифлеемский Иоаким. В том же году в Москве побывал митрополит пульский Тимофей (он здесь и скончался)[305].
Обстановка при дворе Грозного и личная жизнь монарха в эти годы были крайне запутанными. Анну Васильчикову по приказу Грозного постригли в монахини. Исаак Масса писал, что «жену, которая в продолжение трех лет была бесплодна, он обыкновенно заточал в монастырь». В конце 70-х годов Иван IV взял себе в жены некую Василису Мелентьеву. Сведения об этом сохранились глухие и поздние. Один хронограф третьей четверти XVII в. сообщает, что Грозный, «сказывают… имал молитву со вдовою Василисою Мелентьевою, сиречь с женищем». Это предание дало повод известному подделыцику рукописей начала XIX в. А. И. Сулакадзеву сочинить рассказ о том, что Грозный «обрачился со вдовою Василисою Мелентьевою, юже мужа ее опричник закла; зело урядна и красна, таковы не бысть в девах, киих возяще на зрение царю». Василиса была потом заточена в тюрьму, «чтя ю зрящи яро на оружничьего Ивана Деветелева князя, коего и казни». О том, что кн. И. Тевекелев был оружничим (с 1572/73 г.), сохранились сведения только в Шереметевском списке боярских чинов, где сказано, что он «выбыл» в 1576/77 г. Знал ли эти данные Сулакадзев, или его рассказ основан на каких-то других источниках, остается неизвестным. Во всяком случае в разрядах И. Тевекелев встречается до 1573/74 г. включительно[306].
В. Б. Павлов-Сильванский обратил внимание на запись в вяземских писцовых книгах, согласно которой Иван IV пожаловал в 1578/79 г. поместье и вотчину Федору и Марье Мелентьевым детям Иванова. Дьяк Мелентий Иванов известен своей службой в 1562–1563 гг. Предположение о гибели Иванова в Ливонии вслед за падением Изборска в 1569 г., когда последовали казни многих дьяков, ошибочно. Иванов упоминается в разрядах в 1573/74 г.,[307]. т. е. его смерть относится к более позднему времени и не связана с изборским делом.
Брак с Василисой Мелентьевой вряд ли был церковным. Русские источники, перечисляя поименно жен Ивана Грозного, о ней не говорят (исключая Хронограф XVII в.). Они или считают, что Грозный был женат всего шесть раз, или говорят о семи женах, но все равно имени Василисы не упоминают. Ж. Маржерет, И. Масса и П. Одерборн глухо пишут, что Грозный был женат семь раз[308].
Грозный женился в седьмой раз осенью 1580 г. Супругу он выбрал из ближайшего окружения, составлявшего государев Двор. Мария Нагая была дочерью окольничего Ф. Ф. Нагого. Свадьба состоялась вскоре после ухода Батория из Великих Лук. По словам Горсея, Грозный женился, чтобы успокоить сына Ивана и бояр, взволнованных слухами о предполагавшемся бегстве царя в Англию[309]. Очевидно, это рассуждение не что иное, как досужий домысел. Свадьба царя происходила в интимной обстановке. Присутствовали наиболее близкие к нему лица, в основном государев Двор. «В отца место» на свадьбе выступал царевич Федор, а наследник престола Иван — «тысяцким». В свадебном разряде жена царевича Федора упомянута, а жена царевича Ивана нет (его вторая супруга была уже пострижена).
В правящих кругах Русского государства в конце 70-х — начале 80-х годов происходили изменения, результаты которых выяснились не сразу. В 1578–1579 гг. состав бояр и окольничих не пополнялся, а уменьшался. В сентябре 1578 г. под Кесью были убиты боярин кн. В. А. Сицкий, окольничий В. Ф. Воронцов, а окольничий кн. П. И. Татев попал в плен. В феврале 1579 г. в Казани умер боярин кн. А. И. Ногтев. В сентябре 1579 г. в плену оказался окольничий Ф. В. Шереметев, а окольничий Б. В. Шеин был убит. Шереметев и Татев вернулись на Русь после заключения Ям-Запольского перемирия. Около 1580 г. с исторической сцены сходит кн. С. Д. Пронский[310]. Около 1581 г. окончилась карьера боярина П. В. Морозова и примерно тогда же — окольничего кн. Т. И. Долгорукова[311]. В декабре 1581 г. последний раз упомянут в разрядах боярин кн. И. Ю. Голицын. Около 1583 г., очевидно, умирает боярин кн. В. И. Мстиславский[312]. Думные чины давались в начале 80-х годов очень скупо. На радостях по случаю свадьбы царя боярином стал Борис Годунов (сентябрь 1580 г.). Боярином стал и вернувшийся из плена окольничий кн. П. И. Татев (к июлю 1583 г.), а окольничим — кн. Ф. М. Троекуров (к июлю 1581 г.)[313].
Влияние «опричной части» знати было прочно в дворцовых учреждениях. После Бориса кравчим стал кн. Д. И. Шуйский, его «свояк». Близок к Годунову был и оружиичий Б. Я. Бельский (с августа 1577 г. во всяком случае). Дворец с 1576 г. возглавлял бывший опричник кн. Ф. И. Хворостинин. В 1577 и 1579 гг. сокольничим был И. И. Бобрищев-Пушкин, а ловчим — И. М. Пушкин. В 1577 г. на Земском дворе служили И. И. Мятлев и Я. Г. Наумов, а казначеями были П. И. Головин (с 1576 г.) и И. П. Татищев (март 1582 г.)[314].
Видную роль при дворе играли думные дворяне. В их число входили в 1576 г. Б. Я. Бельский, М. А. Безнин, Д. И. Черемисинов (с сентября 1580 по декабрь 1582 г. был в плену), Б. В. Воейков, И. П. Татищев и В. Г. Зюзин. Они оставались в этом чине и в 1577 г.[315] В 1579 г. думным дворянином стал Р. М. Пивов[316]. Все они были на свадьбе Грозного в 1580 г.[317] Думным дворянином с 1572 г. был Р. В. Алферьев, но он обычно именовался печатником (по исполнению главной обязанности) и только в 1584/85 г. — думным дворянином и печатником. В 1581 г. дворянином числился кн. Д. П. Елецкий[318]. Среди 12 «сенаторов», которые докладывали царю важные дела, А. Поссевино называет Б. Я. Бельского с братом Невежей, В. Г. Зюзина, И. П. Татищева, Б. В. Воейкова и М. А. Безнина,[319]. т. е. думные дворяне составляли почти половину этих наиболее близких к царю лиц.
