Начнём с документов 1 ТК. В отчёте о проведённой операции командование корпуса написало о бое 22 июля так: «В ожесточённых боях против артиллерии, пехоты и противотанковых средств противника 1 гв. тбр и 49 тбр к исходу 22 июля вышли на южную опушку рощи с надписью „Мел“, южные скаты выс. 188,5, окружив группу автоматчиков противника в роще юго-восточнее Лебяжье. В рукопашной схватке мотострелковым батальоном под прикрытием танкового огня окружённый противник был полностью уничтожен…»[155]
Увы, правда здесь тесно переплетена с ложью. Названные выше части действительно вели ожесточённые бои и, вполне возможно, вышли на указанные в отчёте рубежи, но бравое заявление о полном уничтожении врага в роще юго-восточнее Лебяжьего не соответствовало действительности. Подразделения немецкого 542 пп 387 пд не были ни уничтожены, ни выбиты из этой рощи, а продолжали там упорно обороняться, что следует не только из немецких документов, но и из многочисленных наших, где встречаются постоянные упоминания о сильном огневом воздействии врага именно из этой рощи. Так что командование 1 ТК здесь явно преувеличило достижения своих частей.
К тому же, описывая боевые действия в типичной тогда для многих частей манере, штаб 1 ТК все заслуги приписывал себе и «в упор» не замечал воевавших рядом соседей, вспоминая их лишь тогда, когда надо было найти виноватых. Из отчёта 1 ТК выходит, что только танкисты и мотострелки корпуса бились за рощу и «уничтожили» там всех немецких автоматчиков. Между тем в этом же самом бою принимали участие части 167 сд, в отчёте которой, в свою очередь, нет ни малейшего упоминания о 1 ТК. Дальше — больше: ни в 1-м ТК, ни в 167-й сд вообще «не заметили» 118 тбр, воевавшую с ними бок о бок. Читаем в отчёте 167 сд:
«К исходу дня полки первого эшелона вышли на рубеж дальнейшей задачи, разгромив 542-й пехотный полк противника во главе со штабом, командир полка — майор (фамилия не установлена) был убит штыковым ударом. Полки захватили 19 орудий, несколько велосипедов, лошадей, седел, истребили до батальона пехоты. Все трофеи вследствие отсутствия транспорта не были вывезены и в последующие дни попали снова в руки врага»[156].
Правда здесь также тесно переплетена с неправдой. На самом деле 542-й пехотный полк разгромлен не был и продолжал упорное сопротивление, руководимый как штабом, так и своим командиром, который управлял боем, а вовсе не был убит «штыковым ударом»[157].
Но продолжим чтение:
«Развитие первоначального успеха началось с 16:00 22 июля и к 20:00 615-й и 520-й полки, действовавшие в первом эшелоне, вышли на южную опушку рощи, южнее Лебяжье и перешли овраг с малой рощей юго-западнее Чуриково. В процессе наступления помимо авиации противника 615-й и 520-й полки находились под воздействием сильного пулеметно-минометного огня из рощи южнее Лебяжье и рощи юго-западнее Чуриково, сковывавших действия наступавших частей, нанося им большие потери. Для уничтожения подразделений противника, скрывавшихся в рощах, были выделены из состава 465-го полка и частей 193 сд истребительные отряды»[158]. Как видим, не одни мотострелки 1 ТК вели бой с противником в роще. Что касается «подразделений противника, скрывавшихся в роще», то авторы дивизионного отчёта предпочли не писать о том, что выделенные «истребительные отряды» так и не уничтожили там противника, хотя в штабе 167 сд знали об этом. Ещё лучше знали об этом непосредственно ведущие бой подразделения, которые при попытках продвинуться по полю каждый раз попадали под фланговый огонь из рощи.
Насколько точны утверждения штаба 167 сд о выходе сразу двух полков на рубеж южной опушки рощи южнее Лебяжье (то есть гораздо южнее отметки 188,5) и оврага с малой рощей? Обратимся к документам других наших частей. На участке прорыва между рощами вместе со 167 сд наступали бригады 2 ТК, а также 49 тбр из 1 ТК и 118 отдельная тбр. Штаб 2 ТК доносил вечером 22 июля:
«26 тбр задержана сильным перекрёстным артогнём из рощи западнее и юго-восточнее высоты 188,5 и бомбардировкой авиации противника. Бригада удерживает высоту 188,5 и несёт потери. 2 МСБР занимает северные скаты выс. 188,5». (То есть мотострелки корпуса находились позади, а не впереди танков.) «Начало наступления через Большую Верейку с задачей уничтожить противника в районе Верейские Выселки и Каверья. В дальнейшем, уничтожая противника, выйти в район действий 148 тбр… Тов. Лизюков для обеспечения успеха 148 тбр и 2 ТК <считает, что> необходимо быстрейшее продвижение 1 ТК и обязательное продвижение стрелковых дивизий. В противном случае 2 ТК может остаться без подвоза огнеприпасов и ГСМ в районе действия бригад»[159].
Значит, согласно боевому донесению штаба 2 ТК, 167 сд к 18:00 вперёд не продвигалась. Косвенное подтверждение этому находим и в журнале боевых действий 38-й армии, где написано, что 2 ТК действовал «впереди 167 сд»[160] (выделено мной. — И. С.).
Вообще, в документах разных частей скрупулезно отмечено, сколько усилий они (части) приложили для достижения успеха, но из прочитанного трудно понять, кто же тогда был виноват в неуспехе наступления. Комиссар 118 тбр, танки которой наступали как раз по высоте 188,5 вместе со 167 сд, жаловался: «Часты случаи отставания пехоты от танков. Танкисты вынуждены возвращаться обратно для подтягивания пехоты. Это отражается во многих высказываниях танкистов, предъявляющих как бы счёт нашим пехотинцам»[161].
В свою очередь, командование 167 сд было недовольно действиями танкистов: «Танки поддерживали не энергично, чувствовалась боязнь остаться без пехоты»[162].
Вот и попробуй разберись, кто же был прав, а кто виноват! Однако совершенно ясно одно: воевать, взаимодействуя и поддерживая друг друга, ни у танкистов, ни у пехоты тогда не получалось.
В оперсводке 1 ТК за 22 июля было написано, что 49 тбр «сломила сопротивление противника в районе отметки 188,5» и к 20:00 главными силами вышла в район большой дороги в полутора километрах южнее отм. 188,5, после чего танками стала развивать успех в западном направлении[163]. Как видим, командование 1 ТК вообще не заметило на том же самом поле боя ни двух танковых бригад (26 и 118), ни двух полков 167 сд и безапелляционно приписало успех только одной своей бригаде (себе). Опять досталось пехоте: «Стрелковые дивизии к наступлению были подготовлены плохо, пехота была неорганизованна, при малейшем огневом сопротивлении вперёд не двигалась, а разбегалась, за танками не шла, ожидая, что основную роль боя выполнят танки, в результате чего большинство дивизий… своей задачи не выполнили, а отсиживались во ржи»[164].
В другом документе Катуков был ещё более категоричен, написав: «Противник не так силён, как безобразит пехота названных дивизий (340, 193 сд. — И. С.) и в панике бежит»[165].
Но насколько объективными являются оценки командования 1 ТК собственных успехов и чужих провалов? Насколько точны его выводы относительно эффективности действий своих войск и силы их ударов по противнику? Наконец, какова степень достоверности приводимых в оперсводках и донесениях сведений? В своём отчёте командование 1 ТК явно стремилось показать свои действия в лучшем виде и регулярно обвиняло соседей. Поэтому для того, чтобы иметь возможность взглянуть на обсуждаемые события с другой стороны, стоит прочитать документ, написанный независимым от штаба 1 ТК наблюдателем.
Старший инструктор политотдела Брянского фронта старший батальонный комиссар Никишин доносил начальнику политуправления Брянского фронта о результатах своей поездки в 1 ТК: «Штабы бригад 49 тбр и 1 мсбр батальонов не продумывают организацию управления боем, не организуют настоящей связи, например: в течение 22 июля 1 мсбр не было связи с батальонами, донесения поступали несвоевременно и, как правило, не отражали действительного состояния частей (выделено мной. — И. С.), их потери и трофеи. Локтевой связи с соседями было недостаточно. Разведка во время боя и после боя отсутствует, не уточняет наличие сил противника, а отсюда тормозится выполнение поставленной задачи…
Информация штабов в батальоны не организована, штабы батальонов не информируют вышестоящий штаб, не выполняют приказа командования бригад. Информация свыше даётся неверная…
По вопросам неправдивой информации мною лично проведена беседа с командирами и военкомами 49 тбр и 1 мсбр (как здесь не вспомнить про „полностью уничтоженного“ в роще противника и „сломленную“ 49-й тбр немецкую оборону. — И. С.), даны указания начштаба корпуса генерал-майору Кравченко…
