«Пули над ушами свистели…»
Сергей Гирин, заместитель командира 2-й мотострелковой роты по воспитательной работе, лейтенант:
– Двадцать восьмого января наша вторая рота занимала позиции в частном секторе города. Донимал нас один духовский снайпер. Сидел в пятиэтажке напротив и стрелял – пули над ушами свистели. Решили мы его сбоку обойти. Ночь на дворе, я с сержантом пролезли через участки соседних домов и зашли ему немного с тыла. Только выглянули из-за пригорка, а по нам трассеры из автомата. Смотрю – фонтанчики снега перед носом вздымаются, и головы не поднимешь. Засекли! Со снайпером духов пара автоматчиков оказалась, на подстраховке. Все грамотно – снайперская группа. Нас заметили, и давай стрелять. Пришлось назад отползать…
Наутро два наших танка подъехали и расстреляли по этой и соседней пятиэтажкам свой боезапас.
Видимо, всех завалили: больше никто оттуда не стрелял.
«“Пенал” наш!» – «“Пенал” нам не нужен…»
Алексей Горшков, командир 3-го взвода 3-й мотострелковой роты, старший лейтенант:
– Двадцать восьмого января мой взвод получил приказ: взять пятиэтажку на улице Ханкальской. Подойти к ней можно было, только прикрываясь небольшой кирпичной будкой, трансформаторной или газовой. Справа – двухэтажный дом, там держались остатки взвода Вани Цыкина, впереди – пятиэтажка из красного кирпича. Начали выдвигаться с Воздвиженской на Ханкальскую на исходную для атаки на пятиэтажку. Это если мимо кинотеатра выходишь, то справа и слева забор, торцом к нам длинная пятиэтажка, справа – двухэтажный дом, а напротив, в глубине двора – пятиэтажка из красного кирпича, метрах в десяти впереди и стояла эта кирпичная будка.
В бою страшно первые пять минут, а потом азарт появляется, пошел адреналин, втягиваешься, и страх уходит на задний план. Одна мысль: выполнить боевую задачу. Если кто-то говорит, что не страшно, не верьте. На войне страшно. Но одни могут собой управлять, а другие – нет.
До будки, закрывающей нас от обстрела, добрались перебежками, от нее до пятиэтажки всего пять-шесть шагов, но это расстояние «чехами» было хорошо пристреляно из дома напротив. Спрятались за будкой, присели. Бросил дым, и быстро – я, Пейджер Джан, Андрей Фомин и Коля Краснов перебежали в крайний подъезд дома. Снайпер вел огонь откуда-то из окон дома напротив. Только высунулся на секунду, крикнул остальным: «Давай!», как пуля ударила над головой в стену. Пацаны бросили еще одну дымовую шашку и под прикрытием дыма быстро перебежали в подъезд. Я пацанов отправил проверить квартиры рядом – дверей не было, окон тоже. В этом доме все стены боевиками были насквозь пробиты для удобства передвижения, все четыре подъезда – дыра метра два в диаметре. Такие же дыры между квартирами были пробиты и на двух других этажах.
Я по рации вышел на ротного, доложил: «“Пенал” наш!» («Пенал» – это было кодовое название дома, который мы заняли). Ротный мне: «“Пенал” нам не нужен… Передаешь дом младшему брату…» – подразделению внутренних войск, «вованам», они следом шли. Вскоре «вованы» через торцевое окно, которое не было под обстрелом, стали залезать в дом. Такие откормленные, добротные ребята, человек двадцать пять, чистенькие, как будто только что с поезда… «Ты нам должен дом передать», – сказал мне их командир. «Вас здесь столько народу, что надо, чтобы вы мне дом передали – нас всего двенадцать… Зачищайте дом». Хотя мы уже прошли по этажам – никого…
Нам надо было возвращаться на КП роты. Полезли через торцевое окно дома, и по нам стали лупить свои, эти «вованы». Они были те еще «воины Аллаха» – стреляют во все, что движется. Хорошо еще, что никого не задели. Сидим в нише под лоджией, все уместились, кричим, чтобы не стреляли, матом, конечно, им это не понравилось – они и жахнули из гранатомета. Хорошо, что мимо. Коля Краснов не выдержал и как дал очередь из пулемета – поверху. «Еще раз стрельнете!..» Все, тишина, поняли. Срочники – «вованы», балбесы, потом говорили: «А мы думали, что это бородатые лезут на нас…» И у нас связи по рации с ними не было, мы же их частоту не знаем.
На исходную вышли без потерь. Только Диме Гатилову пуля попала в бронежилет. Я перед боем всех заставил надеть бронежилеты, у Димы же его не было, отдал ему свой. Дима рвался в бой: «Командир, на дембель скоро, а я всего в двух-трех боях был, и вспомнить нечего будет…» – «Дима, – говорю ему, – в твой день рождения в тебя попал снайпер и ты остался живой, потому что был в моем бронежилете, теперь меня водкой поить обязан до смерти». Посмеялись…
Витя Шкрум побежал, а бежать-то было всего две секунды, и на этом броске стал заваливаться назад и налево. Как потом поняли, в момент броска снайпер попал ему в плечо, пуля прошла в миллиметрах от позвоночника. Я вижу, что он живой, матерится, но шлепнут его – в следующие секунды. Срочники из-за будки кричат: «Мы выскочим! Затащим!» – «Сидите! Вас обоих завалит! Пейджер, не вздумай их выпускать!» Я бросаю дым, Серега-Трачача ломанулся от меня, на ходу хватает лежащего Витьку за воротник и рывком тащит за будку. Коля Краснов перебежал. Липучки с бронежилета у Вити отрывать долго, просто срезали его. Бинтовать некогда было, понесли скорей на руках.
Меня прикрывали мой зам. Эдик Виноградов и Коля Краснов. Эдик кричит: «Я прикрываю!» Побежал и был уже у будки, как почувствовал сильный удар под ключицу, как кувалдой. Снайпер, метров с тридцати, саданул, пуля попала в разгрузку, попала в спаренный магазин, пробила его и уперлась в ключицу. Меня отбросило на снег, упал назад, развернулся, но понимаю, что мне не встать, понимаю, что сейчас меня добьют. Я спиной чувствую, что пуля сейчас прилетит… Не могу передать эти ощущения – уже приготовился ее поймать. Я еще и без каски был, они только у срочников. Сейчас добьет… В этот момент у меня над головой начинает молотить пулемет – Коли или Сереги. Он понял, что не успеет меня вытащить, но надо было отвлечь снайпера, прикрыть меня хотя бы секунды, вот и стал лупить по окнам. Потом заработал и второй пулемет, кто-то – это был, как потом понял, Эдик Виноградов, меня за шиворот вытянул и стал оттаскивать за будку. И в эти мгновения по нашей будке выстрел из гранатомета, разрыв, и Эдик, стоявший к точке взрыва выстрела ближе всех, получил тяжелейшую контузию. У него хлынула кровь из ушей, из носа… Эдику Виноградову я обязан жизнью. Он из Костромы, до Чечни служил в ОМОНе. После госпиталя Эдик еще приезжал в полк, рассчитываться, за документами. Списали парня – в 26 лет! – вчистую, сейчас он инвалид третьей группы. Хороший парень…
Потом они узнали, что снайпер, который вел по ним огонь – женщина…
«Очень много крови было…»
Эдуард Виноградов, 3-я мотострелковая рота, стрелок, гвардии сержант:
– Тогда в Грозном в два часа ночи нас подняли. Командир роты поставил задачу взводному и обращается ко мне: «Эдуард, поднимайте своих бойцов, вы сейчас пойдете на штурм пятиэтажки…» Вот ведь, думаю, даже имя мое вспомнил.
Нас было шестеро: старший лейтенант Леша Горшков, я, срочник Хохол, медик ротный, Саша Фролов, Коля Клян и Пейджер Вова Рыбаков. У каждого из нас было по два «Шмеля». Все их мы выстрелили по первому этажу. Дом загорелся как свеча. В прошлом я работал в ОМОНе и имел достаточный опыт по штурму зданий. Двоих поставили с одного угла, двое – с другого. Мы с Лешей, как сайгаки, побежали по подъездам, с первого по пятый этаж, да в каждую квартиру. В подвале этого дома было очень много следов крови, грязных бинтов – наверное, здесь было лежбище боевиков или что-то типа санчасти. Очень много крови было…
Когда зачистили весь дом – боевиков не было, – то язык был на боку, а рубаху хоть выжимай от напряжения.
«Сбылась мечта навоеваться до рвоты?»
Игорь Дружинин, 3-я мотострелковая рота, контрактник:
– Вечером сидели в доме, где была вся рота, жгли костер. Подошли разведчики, мои друзья, и Андрюха Кулаков сказал: «Ну что, Гарик, сбылась мечта навоеваться до рвоты?» А я даже разговаривать не мог от усталости и контузии.
По темноте наш взвод, точнее, шесть человек, все, что от него осталось, спокойно зашли в соседнее здание, из-за которого так натерпелись днем. Не было сил даже охранение выставить. Поставили растяжки у дверей и окон, нашли где-то коньяк, выпили по 25 граммов и уснули.
Ночью опять нас подняли. Прикрывали третий взвод роты, он заходил в пятиэтажку. Если бы «чехи» не отошли, это было бы трудно: подъезды и окна заварены решетками, между подъездами проломлены проходы, пробиты проемы в подвал. Хорошо они готовились… Мы тоже обосновались в этой пятиэтажке. Нашли там лежку снайперши – духами пахло…
«Дайте нам возможность отомстить…»
Сергей Юдин, командир полка, гвардии полковник:
