чулане и вновь легла.
Тут в опочивальню без стука и приглашения в сопровождении стрельцов вошел царский посланник. Он объявил, что прибыл от самого государя, и заставил боярыню встать для допроса. Начался обыск, и в чулане нашли княгиню.
Феодору спросили:
– Как крестишься и как молитву творишь?
Она показала двуперстное крестное знамение. Так же поступила и Евдокия, бывшая, как и сестра, духовной дочерью Аввакума. Этого было достаточно. Сестер заковали в кандалы и заперли в подвале, а боярским слугам велели крепко стеречь свою госпожу.
Через два дня исповедниц повезли в Кремль на допрос. Феодора держалась мужественно. Ее не смущали ни слова о покорности самодержцу, ни призывы вспомнить о сыне и домашнем хозяйстве. Она отвечала никонианам:
– Все вы еретики, власти, от первого и до последнего! Разделите между собой глаголы мои.
Также твердо держалась и Урусова. Сестер вновь заковали и отправили на двор Морозовой. Потом развезли по разным темницам.
Во время долгого темничного заключения Морозовой умер болезненный Иван Глебович. Узнав о кончине ненаглядного сына, Феодора рыдала так горько, что даже надзиратели плакали от жалости.
Боярыня Морозова и княгиня Урусова в темнице. Рисунок И. Мельникова
Царь же злорадствовал о кончине Ивана. Теперь никто не стоял между ним и богатством Морозовых, которое тотчас отошло в казну.
Однако ни смерть сына, ни лишение богатства, ни пытки и унижения не смогли поколебать веру Морозовой. Она по-прежнему была тверда и непреклонна. И вскоре ее осудили на пожизненное заключение в остроге Боровска [132]. Туда же отправили Урусову.
Сначала узницы жили в относительной свободе: их кормили, им разрешали держать сменную одежду, книги и иконы. Но все изменилось, когда приехал новый следователь, отобравший жалкое имущество заключенных.
Сестер перевели в страшную темницу – глубокую яму. Царь приказал не давать им ни пищи, ни питья. Началось медленное угасание двух женщин, слабых телом, но сильных духом. Первой скончалась Евдокия. Феодора ненадолго пережила сестру.
Совсем изнемогши от голода и жажды, она позвала стрельца, сторожившего тюрьму, и попросила со слезами:
– Раб Христов, есть ли у тебя отец и мать в живых или преставились? И если живы – помолимся о них и о тебе, а если умерли – помянем их. Умилосердись, раб Христов, изнемогла я от голода и хочу есть. Помилуй меня, дай калачика.
– Нет, госпожа, боюсь.
– Ну хлебца!
– Не смею.
– Ну немножко сухариков!
– Не смею.
– Если не смеешь, то принеси хоть яблочко или огурчик!
– Не смею, – прошептал стрелец.
Мученица вздохнула:
– Добро, чадо. Благословен Бог наш, изволивший так! Если это невозможно, молю, сотворите последнюю любовь – убогое мое тело, рогожей покрыв, неразлучно положите близ любезной моей сестры.
Почувствовав приближение смерти, инокиня вновь призвала стражника:
– Раб Христов, молю тебя, сходи на реку и вымой мою сорочку. Хочет Господь взять меня от жизни сей. И неподобно мне в нечистой одежде возлечь в недрах матери-земли.
Стрелец взял сорочку, спрятал под полой кафтана, пошел на реку и выстирал. Стирал и плакал.
Студеной ночью с 1 на 2 ноября 1675 года святая преподобномученица и исповедница Феодора умерла, перейдя от затхлого мрака бездонной ямы в немеркнущий свет Небесного Царствия.
Глава 22. Соловецкое разорение
Соловецкий монастырь – одна из славнейших русских обителей, основанная в XV веке святыми Зосимой и Савватием на Соловецком острове в Белом море. Удаленный и хорошо укрепленный монастырь власти иногда использовали как тюрьму.
С 1649 года здесь томился греческий инок Арсений. Получив образование в Италии, он поездил по свету, пожил в нескольких странах и сменил несколько вер: успел побывать православным, латинянином и даже магометанином.
Арсений приехал на Русь, но был уличен в вероотступничестве и сослан на Соловки. В 1652 году сюда прибыл будущий патриарх Никон. Он имел несчастье познакомиться с узником, очароваться его образованностью и привезти в Москву.
Когда Никон начал введение новых обрядов, он поручил еретику Арсению ответственную работу – «справу» русских книг по современным греческим образцам. Но Арсений плохо знал русский и церковнославянский языки, поэтому его переводы во многом отличались от старых, уступали им в ясности и точности, казались двусмысленными и соблазнительными.
«Справленные» церковные книги привезли в Соловецкий монастырь в октябре 1657 года. Настоятель обители – мудрый архимандрит Илья – сложил их под замок и велел продолжать служить по-прежнему. Перед Пасхой 1658 года все монастырские священники подписали отказ от новых книг. А вскоре этот отказ был закреплен приговором собора иноков и бельцов [133].
В 1659 году после кончины Ильи обитель возглавил старец Варфоломей. При нем сюда возвратился на покой Никанор, постриженик Соловецкой обители, бывший архимандрит подмосковного Саввино-Сторожевского монастыря [134] и царский духовник.
В 1666–1667 годах в Москве проходил большой собор, осудивший старые церковные обряды и их приверженцев. На собор были вызваны Варфоломей и Никанор, причем Варфоломей счел за лучшее отречься от древлего православия и изъявить покорность властям.
Узнав об этом, соловецкая братия стала ходатайствовать о смене настоятеля. Тогда главой монастыря был назначен старец Иосиф, как и Варфоломей, отрекшийся на соборе от старой веры.
Иосиф прибыл на Соловки, привезя с собой бочки вина, меда и пива. Но братия отказалась принять его, заявив:
– Нам ты, архимандрит, не надобен!
Бочки с хмельным чернецы разбили на пристани. И единодушно провозгласили настоятелем почтенного Никанора.
Иноки и бельцы посылали Алексею Михайловичу челобитные, подтверждая свой решительный отказ от новых книг и обрядов: «Вели, государь, нам быть в Соловецком монастыре в церковном пении по прежнему преданию, как указали чудотворцы Зосима и Савватий, Филипп и Герман. А нового пения, великий государь, нам принять невозможно».
Это был открытый вызов властям. И ответ не заставил себя долго ждать: царь послал стрельцов для покорения монастыря. Началась многолетняя осада обители.
Соловецкое разорение. Рисунок И. Мельникова
В 1673 году на Соловки прибыл воевода Иван Алексеевич Мещеринов, под угрозой смертной казни получивший приказ взять обитель всеми доступными средствами. Но взять островной монастырь, лучшую русскую крепость того времени, было непросто.
Победу Мещеринову принесло предательство. Чернец Феоктист, не выдержавший тягот осады, бежал в воеводский стан и пообещал провести отряд воинов внутрь крепости.
В ночь на 22 января 1676 года под покровом снежной бури отряд проник в обитель потайным ходом. Перебив полусонных стражей, стрельцы открыли монастырские ворота. В обитель ворвалось войско во главе с воеводой.
Начался ночной бой, неравный и скоротечный. Никониане разбежались по крепости, врываясь в
