кельи и храмы, убивая всех, кто попадался на пути: вооруженных и безоружных, старых и молодых, иноков и бельцов. Мещеринов, налюбовавшись на картину кровавого разорения, воротился в лагерь.
Воевода приказал привести к себе бельца Самуила Васильева, руководившего обороной. Начался допрос:
– Зачем ты противился самодержцу и воинство отбивал от стен?
Самуил отвечал:
– Не самодержцу я противился, но за отеческое благочестие стоял мужественно.
Разъяренный воевода повелел забить Самуила до смерти.
Потом на страшный суд Мещеринова предстал архимандрит Никанор. От старости и многолетних молитвенных подвигов он сам не мог идти, поэтому стрельцы привезли его к воеводе на маленьких саночках.
Мещеринов спросил:
– Скажи, старче, зачем вы противились государю? Зачем воинство в обитель не пускали?
Никанор отвечал:
– Самодержавному государю не сопротивлялись и никогда не помышляли сопротивляться. Вас же правильно не пускали.
Смелый ответ разозлил Мещеринова, и он начал ругаться. На брань Никанор ответил:
– Что величаешься? Что превозносишься? Не боюсь тебя, ибо душу самодержца имею в руке своей.
Люто взъярился воевода, вскочил со стула и стал избивать старца палкой. Нещадно бил по голове, плечам и спине. Потом приказал тащить Никанора за монастырские стены, кинуть в ров и стеречь, пока не умрет.
С хохотом и шутками воины тащили за ноги беспомощного старика, голова которого билась о камни и землю. Окровавленного мученика швырнули в ров, где он скончался от ран и мороза.
Один за другим представали перед Мещериновым оставшиеся в живых иноки и бельцы. Все короче и короче становились допросы.
Твердость и мужество христиан побудили воеводу казнить всех без разбору: стрельцы рубили головы, вешали кого за шею, кого за ноги, а кого на острых крюках за ребра. Из пятисот человек, сидевших в осаде, лишь четырнадцать остались в живых – остальные погибли.
Мученики, ведомые на казнь, кричали воеводе:
– Государь-царь немедленно за нами будет! И ты сам, мучитель, готовься на суд Божий с нами!
А Алексей Михайлович 22 января 1676 года неожиданно почувствовал сильное недомогание. В ночь на 23 января его посетило страшное видение: явились государю старцы Соловецкого монастыря и стали пилами намелко растирать его тело. Сбывалось пророчество страстотерпцев.
Чуя неминучую смерть, царь послал к Мещеринову скорого гонца с приказом снять осаду. Но было поздно. На полпути царский посланец встретил воеводского гонца, мчавшегося в Москву с известием о покорении обители.
Алексей Михайлович умер в муках 29 января. По церковному календарю этот день был посвящен грядущему второму пришествию Христа и Его Страшному суду.
Глава 23. Время страдания
С самого начала церковного раскола власти преследовали христиан-староверов. Алексей Михайлович и Никон карали всех, кто противился насаждению новых обрядов. Новая вера утверждалась огнем и мечом, виселицей и дыбой, кнутом и батогами.
Жестокие гонения были неоправданными и совершенно бессмысленными. Ведь, как справедливо отмечает современный историк Евгений Викторович Анисимов, «старообрядцы реально не угрожали царской власти. Неизвестно ни одного случая, чтобы старцы задумывали покушения на жизнь ненавистных царей и иерархов церкви, а отчаянные одиночки их бы совершали. Сопротивление старообрядцев почти всегда было пассивным».
Лучшие русские люди, сохранившие верность древлему православию и отеческим преданиям, были объявлены церковными и государственными преступниками, врагами веры, царя и отечества, заклеймены позорными прозвищами «воров», «пустосвятов» и «раскольников». Старообрядчество было объявлено «расколом».
Такое несправедливое отношение к староверам обосновал, оправдал и утвердил церковный собор, состоявшийся в Москве в 1666–1667 годах. На него Алексей Михайлович призвал не только русских епископов, но и греческое духовенство: александрийского патриарха Паисия и антиохийского патриарха Макария.
Собор предал проклятию старые обряды и их приверженцев: «Если же кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится Святой Восточной Церкви и сему освященному собору или начнет прекословить и противляться нам, и мы такового противника данной нам властью… проклятию и анафеме предаем как еретика и непокорника… И если пребудет в упрямстве своем до скончания своего, то да будет и по смерти отлучен, и часть его, и душа с Иудой-предателем, и с распявшими Христа жидами, и с Арием, и с прочими проклятыми еретиками. Железо, камни и древеса да разрушатся и да растлятся, а тот да будет не разрушен и не растлен во веки веков».
Так собор осудил не только старообрядцев, но и всю Русскую Церковь, всех русских святых, державшихся старых обрядов. Поэтому историк Антон Владимирович Карташев верно заметил, что иерархи «посадили на скамью подсудимых всю русскую московскую церковную историю, соборно осудили и отменили ее».
Участники собора обвинили Древнюю Русь в невежестве:
– Глупы были и не смыслили наши русские святые, неученые люди были. Зачем им верить? Они грамоте не умели.
В 1685 году гонения на староверов были узаконены – были изданы «Двенадцать статей» царевны Софьи Алексеевны, дочери Алексея Михайловича. Этот беспримерный по жестокости закон был составлен при непосредственном участии патриарха Иоакима [135].
Согласно новому закону, старообрядческих проповедников надлежало казнить, сжигая в срубах, а пепел развеивать по ветру. Простых христиан следовало бить кнутом, пытать, отрубать им правые руки, урезать уши и языки, отправлять в ссылку или сажать в тюрьму. Даже тех, кто только укрывал староверов или знал об их местонахождении, но не донес властям, надлежало бить батогами и ссылать в монастыри. Все имущество старообрядцев – дворы, поместья, вотчины, лавки и всякие промыслы – повелевалось отбирать в царскую казну.
Принятие «Двенадцати статей» привело к тому, что сотни тысяч русских людей, опасаясь преследований и казней, устремились на окраины страны, в непроходимые леса севера и в бескрайние степи юга. Многие вообще покинули родину, ища убежища в соседних государствах – в Турции и Польше.
Так в середине XVII столетия началось бессмысленное гонение на староверов, продолжавшееся с незначительными перерывами до недавних пор. За века преследований были загублены тысячи жизней и искалечены тысячи судеб, русская земля обильно полилась кровью и слезами мучеников и исповедников старой веры.
С исключительной жестокостью преследовал старообрядцев император Петр I. При нем им повелевалось записываться в казенные переписные книги, платить тяжкий двойной налог и носить одежду особого покроя.
Тех христиан, которые уклонялись от исполнения законов (а таковых было большинство), ждали пытки на дыбе, наказания кнутом и батогами, изъятие имущества, ссылка или казнь.
Император Петр I. Рисунок И. Мельникова
В преследованиях старообрядцев Петру усердно помогали видные иерархи-никониане: ростовский митрополит Димитрий (Туптало), рязанский митрополит Стефан (Яворский), санкт-петербургский архиепископ Феодосий (Янковский), новгородский архиепископ Феофан (Прокопович), холмогорский архиепископ Афанасий (Любимов) и особенно нижегородский архиепископ Питирим, в молодости сам бывший старовером. В лице
