бывших горожан Кале вел списки своих нуждающихся собратьев и распределял королевские милости по мере их поступления. Этот процесс продолжался и в 1360-е годы. [970]
Эдуард III предполагал не править Кале как король Франции, а заселить его англичанами, превратив в колонию, какой никогда не была Аквитания. Полтни, Поул и другие известные английские купцы были приглашены открыть бизнес в городе в надежде, что их примеру последуют другие. В течение августа и последующих месяцев по всей Англии публиковались прокламации, призывающие людей пересечь Ла-Манш и получить бесплатные земельные участки и дома в Кале. Они начали прибывать в сентябре. В течение десяти недель после взятия города почти 200 человек приняли это предложение [971].
* * *
Филипп VI предполагал, что, взяв Кале, король Англии теперь отправится домой со своей армией, оставив гарнизон удерживать город и позволив населению северо-западной Франции жить в относительном мире. Вероятно, он был прав. Сразу после падения Кале было отпущено большое количество английских солдат, в том числе некоторые из личных войск самого короля и принца Уэльского. Фламандцы также получив свою плату отошли. Французское правительство, несомненно, узнало обо всем этом в тот момент, когда это происходило. Оно заменило свои гарнизоны вдоль фламандской границы и в городах Артуа и северной Пикардии. Остальная часть армии была отведена на юг тем же путем, которым пришла. Когда она прибыла в Эден 7 августа 1347 года, Филипп VI распустил ее [972].
Это был безрассудный поступок. Как только Эдуард III увидел, что его противник обезоружен, он воспользовался возникшей возможностью. Вся дальнейшая отправка армии домой была приостановлена. За теми, кто уехал, были посланы гонцы, чтобы отозвать их назад. Во внутренние районы Франции были предприняты мощные и разрушительные рейды. Принц Уэльский повел один большой конный рейдовый отряд в Артуа. Другой, возглавляемый Генри Ланкастером, захватил город Фокемберг, расположенный в 30 милях к югу от Кале, через пять дней после того, как французская армия покинула его. Англичане сожгли его дотла. В большой тревоге военный губернатор Артуа 15 августа отправился из Арраса на север, взяв с собой все войска, которые смог найти [973].
Это была та же ошибка, которую Филипп VI совершил годом ранее, после битвы при Креси, и она привела к тем же результатам. Еще до 18 августа Филипп VI прибыл в Пон-Сент-Максанс. Но вместо того, чтобы отдохнуть там от своих трудов, он был вынужден объявить новый арьер-бан. Новой армии было велено собраться в Амьене 1 сентября, менее чем через две недели. Эдуард III, как всегда оперативно информированный о планах французского короля, решил как можно скорее провести во Францию большой шевоше и заявил, что покинет Кале со своей армией в начале сентября [974]. Эти амбициозные планы оказались не по силам ни одной из сторон.
Филипп VI прибыл в Амьен из Понт-Сент-Максанс в начале сентября и обнаружил, что явка в армию была низкой, а военная казна пуста. Моральный дух также был исключительно низок. Даже в близлежащих к Кале провинциях, которым непосредственно угрожали захватчики, вербовку приходилось подкреплять угрозами тюремного заключения и конфискации имущества как среди дворян, так и среди простолюдинов. В Нормандии сбор подымного налога, предназначенный для оплаты новой армии, встретил серьезное сопротивление, которое в некоторых местах пришлось подавлять вооруженной силой. Филипп VI перенес дату сбора армии на месяц — на 1 октября 1347 года [975].
Моральный дух англичан был выше, но дата, которую Эдуард III назначил для своего шевоше, наступила и прошла без движения. Его собственные силы и ресурсы, которые их поддерживали, были истощены не меньше, чем у французов. Его люди вели кампанию уже пятнадцать месяцев. Их трудности возрастали с каждым днем. Погода была очень жаркой, чистую пресную воду было трудно достать. Продовольствия было еще много, но будущее снабжение было неопределенным. В Англии, где урожай был собран поздно, поставщики испытывали трудности с закупкой зерна, и масштабы их прошлых закупок приводили к серьезному дефициту на местах. К этим проблемам и неудобствам добавлялось множество административных проблем, которые Эдуард III, как обычно, недооценил при составлении своих планов. Возвращение людей в Кале после их отъезда домой оказалось делом медленным и трудным. Еще большей проблемой была их оплата. Сбор второго года парламентской субсидии 1346 года только начинался. Была предпринята попытка в счет нее прибегнуть к новому раунду принудительных займов, третьему за шесть месяцев. Эта инициатива была воспринята населением крайне отрицательно [976].
В начале сентября 1347 года произошли два происшествия, которые подорвали уверенность армии Эдуарда III в себе и уменьшили ее аппетит к дальним набегам. Первым было несчастье, постигшее графа Уорика. Он проводил рейд в районе Сент-Омера с большим отрядом английских и фламандских солдат, когда гарнизон города, усиленный горожанами, вышел из ворот и обрушился на англичан. Они были застигнуты врасплох. В последовавшей за этим битве Уорик потерял 180 человек. Остальные его войска были обращены в стремительное бегство обратно в Кале. Примерно в то же время флот из десяти кораблей из Англии без сопровождения шел к Кале с провизией, лошадьми и женщинами, которые собирались присоединиться к своим мужьям в лагере. Недалеко от города на них напал французский капер Марант, известная личность, по профессии пират из Булони, а в военное время один из самых предприимчивых морских капитанов Филиппа VI. Он захватил весь флот, пустив половину на дно, а остальное увел в качестве приза в Абвиль. Это были нежелательные признаки сохраняющейся способности французов к сопротивлению. В обоих случаях они были в значительной степени обязаны частной инициативе и практически никак — руководству своего правительства [977].
Когда в начале сентября 1347 года кардиналы возобновили свои попытки установить мир, они обнаружили, что обе стороны готовы к переговорам, несмотря на их публичные воинственные заявления. Было предложено перемирие, которое должно было продлиться до 7 июля 1348 года. Условия, как и в случае с перемирием в Малеструа, были разработаны самими кардиналами. Их клерки усердно сновали между Кале и Амьеном, чтобы выслушать претензии и оговорки двух королей. Представители обеих сторон встретились 28 сентября, чтобы выразить свое официальное согласие на перемирие. Условия, естественно, благоприятствовали победителю. Эдуард III и его союзники сохранили свои нынешние позиции везде на границе области Кале, во Фландрии, Бретани, Аквитании и Пуату, в Шотландии и даже в графстве Бургундия, где коалиция недовольных аристократов была достойно названа союзниками Англии. Фламандцы не только сохранили свою независимость, но и получили полную свободу передвижения и торговли во Франции, а фламандские сторонники французского короля, находившиеся в изгнании во Франции, были лишены возможности вернуться в свои дома. Обе стороны поклялись не вступать в интриги с мятежниками с другой стороны, не искушать их
