собираться на частных квартирах и проделывать работу организационного характера. Наконец, весной 1921 года нам удалось получить дом, который и отремонтировали мы своими силами, и в этом дому Мы собираемся и посейчас. Мы зарегистрировались, как трудовая религиозная община под наименованием «Община сочетания религии и жизни». Это название выражает наш основной принцип, а в области догматической и нравственной мы принимаем кодекс и догматы православной церкви.
Мы проповедуем церковную жизнь не одною молитвою, но самим бытом как отметил епископ Антонин.
Нас постигла великая утрата: скончался о. Иван. Мы обращались к епископу Антонину с просьбой дать нам священника, но это нам не удалось. Мы обратились к патриарху Тихону, и здесь получили отказ. Войти в старую общецерковную жизнь мы не могли, потому что мы вкусили уже освежение и на могиле пастыря поклялись продолжать нашу работу в том же духе, насколько хватит наших сил. Мы не хотели тогда самосвятства, но другого выхода в тот момент не оказалось. Мы стали вести переписку с епископом Антонином, которая прервалась, и мы обратились в Синод. К нам прислали представителей, которые ознакомились с нашей деятельностью, передали наше заявление в епархиальное управление, и мы получили приглашение на соборное совещание. На этом совещании нас выслушали и заявили, что путь только один — обычный: зачеркнуть то, что у нас было, и принять все сызнова. Некоторые представители на этом совещании пробовали выступить в нашу защиту, приводя к тому исторические факты. Но это напрасно. Нам предлагали зачеркнуть то, что уже произошло в нашей душе. Это было для нас невозможным. На этом совещании мы встретились с одним из лиц, близко стоявших к Антонину, который советовал нам идти к епископу Антонину, что мы и сделали. Результат этих переговоров вы слышали».
Епископ Антонин:
«После того как они были отринуты Синодом, два из них, бывших на предсоборном совещании, посетили меня и имели со мной переговоры. Достигши разрешения, они просили разрешения отправиться в Ленинград и подкрепить свое соглашение ободрением всей общины. Я только приветствовал. И вот я получил от них 26 июня следующее заявление: «Община сочетания религии и жизни» настоящим просит вас, владыка, поставить на предстоящем съезде Союза вопрос о воссоединении общины с Русскою Поместною Церковью, а также о вхождении общины в состав СЦВ. Вопрос, который у нас вызвал разногласия, это вопрос о женатом епископе. Они наметили себе кандидата в епископы из женатого состава. Я заявил, что СЦВ женатых в епископы не посвящает. Я убеждал их во имя общего блага этот вопрос не превращать сейчас в принципиальный, а считать его вопросом тактическим, и они на этом согласились, и этот вопрос отодвинулся. В отношении вхождения общины в СЦВ предоставляется местная автономия. По первому пункту о посвящении пресвитеров нами сегодня достигнуто полное соглашение. Я выработал формулу посвящения и предложил ее на одобрение иерархическим лицам Президиума: епископу Василию и священнику о. Константину Смирнову. Они нашли эту формулу совершенно удовлетворительной. Я предложил эту формулу заинтересованным лицам, и они ее подписали. Вот эта формула: «За Руководителя ленинградской «Общины сочетания религии и жизни», держащегося догматико-нравственного Православного исповедания, избранного и поставленного своею общиною в пресвитера, но в разрыв целостности всеединого церковного иерархического преемства, теперь имущего присоединиться к вселенскому потоку иерархического священничества, благоговейнейшего брата нашего… Божественная Благодать, всегда немощное врачующая и оскудевающее — восполняющая, покрывая любовью смирение Ленинградской общины и самого… пресвитерствующего в общине, но теперь поклоня-ющего высь свою под иго вселенского священничества, пред лицом СЦВ, принявшего в Союзе хиротонию чтеца и иподиакона, проручествует в дьякона (а в следующую хиротонию — в пресвитеры).
Итак, помолимся о нем, чтобы пришла из него вселенским потоком орошающая, через живую преемственность передаваемая и действующая Благодать Святого Духа».
Все четыре представителя Ленинградской общины подписали так: означенная формула нас, представителей «Общины сочетания религии и жизни», вполне удовлетворяет… Итак, все, что лежало помехою на пути, устранено, и открылись врата милосердия, через которые мы с любовью и протягиваем руки приходящим к нам. Принципиально дело устранено, но для большей задушевности и для большего взаимного радования я предлагаю представителю общины засвидетельствовать перед нами свое исповедание».
Мы приводим наиболее характерные документы, вышедшие из-под пера Антонина Грановского в последний период его жизни. Сейчас, через 38 лет, наступила пора дать им объективную оценку. Принимая в общение Льва Бунакова, епископ Антонин говорил: «Я вашего стакана не буду выливать на землю, я волью его в большой общецерковный резервуар. Если вы выпили стакан воды с одним куском сахара, то я дам вам сиропу со ста кусками. Вы будете иметь реальную историческую связь с общехристианским потоком благодати».
Здесь Антонин говорит, как православный епископ, и в этих его словах мы находим четкую и ясную формулу отношения Церкви к раскольническим обществам.
Но что такое реальная историческая связь с общехристианским потоком благодати — можно ли такую связь ограничивать лишь одним актом Рукоположения?
И на это епископ Антонин дает ясный и четкий ответ: «Крышу надо класть на стены… Свяжитесь с нами нервами, а то выходит так, что вы Приходите к нам в лавочку, берете нужный вам товар и уходите».
Но не относится ли это к самому Союзу «Церковное Возрождение»?
«Крышу надо класть на стены» — чтобы возрождать Церковь, «надо быть связанным с ней нервами», жить ее жизнью, находиться внутри нее. Только при этом условии дело возрождения Церкви может быть действенным и плодотворным.
Иначе поступил епископ Антонин: он ушел из Церкви. Надо ли осуждать его за это?
Вряд ли. Или если и осуждать, то, во всяком случае, не одного его. На протяжении полувека чиновники в вицмундирах и рясах травили, изгоняли, издевались над Антониной. Его не понимали и не хотели понимать. Точно так же преследовали и всякий проблеск творческой мысли. Не могли и не хотели понять, что без творческой живой искры Божией нет и не может быть Церкви. И заставили Антонина подать руку в 1922 году тем, кого он не уважал и не любил…
Это определило печальную судьбу Антонина. Пребывание вне Церкви отразилось в некоторой степени и на сознании великого богослова, и на его литургийном творчестве.
Создатель замечательной литургии, великий молитвенник, строжайший монах, аскет
