Только все же теперь дела обстояли несколько иначе. Сейчас они смог ли бы погасить примерно половину долгов. Может быть при желании все же можно было бы каким-то образом наскрести оставшуюся сумму? Например, продать "Госпожу Удачу", но только много за нее все равно никто не даст, да и губернатор последнее время стал еще строже относиться к досмотру грузов.
Правда, оставалось еще несколько сотен выделанных кож, но продать их здесь, на месте, все равно не удалось бы, и пришлось бы уповать только на то, что в лучшем случае, если очень повезет, их удалось бы пристроить на корабль какого-нибудь заезжего торговца. А меховыми шкурками они не торговали с тех пор, как Шон в последний раз ушел в море. Еще у них были лошади и большое стадо, но этого добра в здешних краях хватало у всех, и поэтому выгодно продать их все равно было бы невозможно.
Было очень жарко, но она оставалаь упрямо сидеть под палящими лучами полуденного солнца. В воздухе висело колышущееся знойное марево. Казалось, что здесь было даже еще жарче, чем в пустыне. Она встала с земли, чувствуя головокружение и легкую тошноту, и в какой-то момент ей показалось, что она видит индейца, стоящего у края скального карниза. Она хотела было что-то сказать, и даже сделала несколько шагов в том направлении, но видение исчезло, словно растворилось в воздухе, и снова не осталось ничего кроме дрожащих в воздухе над каменным выступом волн горячего зноя.
Время возвращаться назад. Хуан очень устал, но она должна разбудить его. Повернув назад, она возвратилась к пещере. У нее разболелась голова, и теперь еще ее душой завладело безотчетное чувство страха и тревоги.
Старик все так же лежал на полу.
- Хуан, нам пора. Здесь больше нельзя оставаться.
Старец ничего ей не ответил на это и даже не пошевелился. И тогда, замирая от страха, она вошла в пещеру и склонилась над ним.
- Хуан... Хуан!
Ответа не последовало. Она тихонько тронула его за плечо. Старец оставался неподвижно лежать. Глаза его были открыты, и их невидящий взор был устремлен куда-то вверх, под темные своды пещеры.
Он был мертв.
Эйлин осторожно прикрыла ему веки. Его кожа была холодной на ощупь. Скорее всего он умер во сне, вскоре после того, как прилег отдохнуть.
Сняв с себя жакет, она накрыла им старика.
- Спи, Хуан, - тихо сказала она вслух.
Затем, подняв с земли винтовку и флягу, Эйлин вышла из пещеры отправляясь в обратный путь вдоль берега ручья по еле различимой на земле тропе. Она спешила поскорее вернуться туда, где были оставлены лошади.
Не было никакого смысла задерживаться здесь. Она забрала все золото, какое только им удалось найти, и к тому же была уверено, что в пещере с телом Хуана ничего не случится. За она не заметила нигде в округе ни звериных следов, и за все это время ни птиц, ни даже ящериц ей на глаза так и не попадалось. Позднее они вернутся сюда и похоронят старика, как положено, а теперь ей в одиночку все равно ничего не сделать.
Отвязав лошадей, она быстро села в седло, и ведя в поводу коня Хуана, направила свою лошадь вниз по тропе.
Теперь она была одержима одной единственной мыслью. Поскорее разыскать остальных, а затем, при первой же возможности, выбраться из этих гор и вернуться домой, в Малибу. Решение всех проблем нужно было искать только там, она почему-то была теперь твердо уверена в этом.
Она ехала уже целый час, когда за перестуком копыт она услышала и другой звук. Это был раздавшийся где-то вдалеке винтовочный выстрел.
И тогда, направив вверх свою винтовку, она тоже выстрелила.
Может быть они услышат его, и будут знать, что она возвращается, или может быть этот выстрел привлечет внимание тех, других. Убить человека нелегко, и даже сам Мачадо, привыкший открыто презирать все законы, вряд ли решится на это. То же самое относится и к Вустону, человеку, привыкшему проявлять в подобных вопросах особую осторожность. Возможно они даже не допускали мысли, что она может куда бы то ни было уехать от Шона, или что их отряд вообще мог разделиться.
Она ехала быстрой рысью, держа винтовку наготове.
По ее рассчетам выходила, что надеяться на скорую встречу было все еще слишком рано, но тут прогремел еще один выстрел.
Заехав за поворот, она остановилась. Они были здесь, почти у самой вершины горы Пьедра-Бланка: Мариана ехала впереди, ведя за собой вьючных лошадей, а Монтеро и Шон следовали за ней.
Монтеро первым видел ее и тут же подъехал.
- У нас мало времени, Сеньора. Мы должны возвращаться.
- Ты помнишь ту старую тропу, что за Петушиной Горой?
- Да, Сеньора. Хоть и было это давно, но...
- Тогда веди нас по ней. А там нужно будет выбрать место, откуда можно было бы перебраться на тропу у Вишневого Ручья, чтобы попасть по ней в Каньон Старца. Мы едем домой. И если сможешь, то постарайся оторваться от них.
- А где Хуан? - спросил Шон, недоуменно поглядывая на пустое седло шедшего в поводу коня.
- Его больше нет. Он умер в горах, как раз после того, как показал мне золото.
- Жаль его... Он был таким славным стариком. Я бы еще очень многому мог у него научиться.
- Он сказал мне, что самому главному он тебя уже научил. Сказал еще, что хоть этого и немного, но все же очень скоро ты сам все поймешь.
- Поехали. Мы пока что еще никого не убили, и было бы хорошо, если бы и впредь нам этого делать не пришлось.
- Шон, только нам этого все равно не хватит. Там едва-едва наберется половина.
Он взглянул в ее сторону, и понимающе кивнул.
- Я ожидал этого... и боялся.
- Но мы с тобой должны что-то придумать, Шон. Нужно обязательно что-то придумать.
- Ты не заметила места, откуда там могло появиться это золото? Может быть следы старых разработок..?
- Нет. Это очень странное, совершенно пустое место. Золото было в кувшине на полке. Рядом были выставлены точно такие же кувшины, но только почти все они оказались пусты. Старец захотел отдохнуть и лег спать с пещере. Скорее всего он умер сразу же, но только я еще несколько часов просидела рядом и даже не догадывалась об этом.
Они отправились в путь, проехав почти целую милю к югу, а затем снова поворачивая на запад, где впереди по левую сторону от них возвышалась громада Петушиной горы.
- Это очень странное место, - вдруг сказала Эйлин, обращаясь к сыну. Мне там было как-то не по себе, кружилась голова. А один раз мне и вовсе померещился какой-то в некотором смысле индеец, который потом просто взял и исчез, как будто испарился.
- "В некотором смысле?" В каком?
- Он был... какой-то не такой. Я видела его лишь мельком и не успела разглядеть получше. Скорее всего это мне привиделось.
Шон оглянулся и посмотрел назад. Интересно, в самом ли деле он видит поднимающиеся над дорогой клубы пыли? Или это ему тоже только кажется?
Ничто в рассказе матери не удивило его... но почему? Еще несколько минут он продолжал озадаченно раздумывать над этим.
Он всегда не без гордости считал себя отважным и бесстрашным мореходом... мореходом? Но причем тут это? Хотя иногда полезно вспомнить и о том, что смельчаки выходят в открытое море всегда готовыми к встрече с чем-то загадочным и доселе невиданным, они отправляются к берегам далеких стран, где все иначе, но со временем созерцание "чудес" входит в привычку, и наступает такой момент, когда даже самые неожиданные и, казалось бы, невероятные явления могут оставить их совершенно равнодушными.
Или же причину этому следует искать в его ирландском происхождении? В кельстком наследии друидов и сказочных гномов? Древних вождей, святых и языческих богов?
Вершина Петушиной Горы была охвачена огнем заката, и налетавший с моря легкий ветерок, пробирался меж ветвей вековых сосен. Неожиданно лес расступился, оставаясь позади, и вот они уже мчались вдоль гребня Сосновой Горы, держа путь на запад.
Привстав в стременах, Эйлин Малкерин оглянулась назад, и ветер раздувал ее длинные волосы.
- Надеюсь, они еще не разучились ездить верхом! - мрачно проговорила она. - Потому что прежде, чем отправиться по домам, им стоило бы побывать здесь!
Монтеро осадил коня и поехал медленней. Они продолжали свой путь вдоль вершины хребта, и их силуэты темнели на фоне вечернего неба: возглавлял шествие Монтеро, за ним следовала Мариана, за конем которой покорно шагали две вьючные лошади, а позади всех ехали Эйлин Малкерин и Шон.
Эйлин взглянула на сына.
- А эта твоя девушка молодец, - сказала она, - за всю дорогу от нее не было слышно ни слова жалобы. Просто тихо делает, что может, и внимания к себе не требует.
Он улыбнулся.
- Она не моя, Сеньора, хотя...
- Знаю, - Эйлин Малкерин снова посмотрела на стройную фигурку девушки, ехавшей впереди, - но и она тоже знает, чего хочет. И я не сомневаюсь, что она останется с тобой. Вот увидишь.
- Да, мне тоже так кажется.
Тропа неожиданно резко повернула вправо, к скалам, но Хесус продолжал ехать прямо, минуя по пути сосновый бор, неожиданно направляясь вниз по крутому склону, а затем прокладывая себе путь между огромных валунов, усеивавших каньон, в сторону леса.
