Поместившись на шарабане, мы через двадцать минут были уже в деревне, и так как вечер был довольно холодный, то с наслаждением грелись около приятно ворчавшего самовара в отведенной нам квартире. Несмотря на темную ночь, заметно было среди деревни какое‑то особенное оживление. Везде раздавался шум подъезжающих и отъезжающих повозок и экипажей, говор голосов на площади перед часовней, далеко где‑то ржание лошенка, словом, слышались все те звуки, которые напоминают вечернее затишье ярмарочной толпы.
Проснулся я очень рано. Комната, которую мы занимали с приятелем, была расположена во втором этаже дома и дверью своей выходила на балкон, с которого открывался вид на всю деревню. Прямо против балкона тянулась единственная улица деревни на пространстве около полуторы версты и шириной своей нисколько не уступающая нашей столбовой почтовой дороге: улица уходила под гору, скрываясь за ней. Взглянув вдоль этой улицы, я был поражен толпой народа, которая громадной, почти что сплошной массой двигалась к часовне. По сторонам дороги группы народа двигались за группами, между тем как по самой дороге непрерывной вереницей катились повозки. Когда толпа подходила ближе, то ясно можно было отличить, что между народом было много больных, которых то вели под руки, то подвозили на повозках; были и такие, которых буквально несли на руках к порогу часовни. Я заметил одну какую‑то госпожу, вероятно, приехавшую издалека, которую поднесли к часовне на кресле и тихо опустили на помост перед святым образом. Громадная толпа народа заколыхалась при виде этой печальной ноши, уступая дорогу страдалице. Часов в одиннадцать дня собравшееся у часовни духовенство подняло святой образ и, предшествуемое хоругвями и иконами, направилось к месту, избранному для построения святого храма. Место это отстояло от самой часовни на четверть версты; путь шел под гору, по чистому, незастроенному выгону и заканчивался на довольно высоком холме, с которого открывалась взору наблюдателя вся окружающая местность. Нужно было быть в это время самому участником торжества и видеть эти десятки тысяч народа, сопутствующего святому образу, чтобы вполне оценить всю ту силу религиозного чувства, которая движет нашим народом, которая так сильно объединяет его мысли и желания, которая в известные моменты его жизни делает эти тысячи людей одной семьей, проникнутой одним и тем же дорогим для него священным чувством! Смотря на эту громадную толпу, благоговейно склонившую свою голову перед образом Богоматери, я невольно думал: какая великая сила заключается в том религиозном чувстве, которым живет наш русский народ, и чего не можно сделать с этой силой, умея только уважать в народе его религиозные убеждения, как его святыню и драгоценность.
Освятив предназначенное для церкви место, на котором сложены были кучи серого камня для фундамента здания, духовенство, сопутствуемое народом, возвратилось обратно в часовню. Пение молебнов с освящением воды, начатое с семи часов утра и на время прерванное процессией, продолжалось до самого позднего вечера. Священники соседних церквей чередовались между собой в чтении акафистов и отправлении священных служб. Хор певчих, устроенный графиней Софьей Михайловной Капнист, стройно пел священные песни; сам граф почти что постоянно присутствовал среди народа и, с помощью полиции, устанавливал порядок при целовании народом святого образа.
Мне пришлось возвращаться назад рано на другой день, и толпы богомольцев, не успевшие вчера помолиться перед св. иконой, еще толпились около часовни.
Прошел ровно год с того времени, как при закладке церкви в Козельщине 8 сентября 1881 года был окроплен св. водой первый камень, положенный в его основу. В настоящее время храм этот освящен.
Шестого сентября 1882 года, около пяти часов вечера, в первый раз раздался звон колоколов на новоустроенной у Козельщанского храма колокольне, приветствуя своими переливами приезд Его Высокопреосвященства, Высокопреосвященнейшего Иоанна, Архиепископа Полтавского и Переяславского. Тихо двигался экипаж Владыки к церковному погосту, пробираясь между громадной толпой народа, которая густо наполняла церковный погост и буквально усеивала собой широкую площадь холма, на котором возвышался пятиглавый храм с сияющими на нем крестами. Подъехав к церкви, Владыка взошел на церковное крыльцо и, оборотившись к народу, преподал ему свое святительское благословение. Привыкший всегда встречать с нелицемерной любовью святителей своей Церкви, весь народ, как один человек, покорно склонил свою голову под благословение своего любимого и доброго Архипастыря. Пишущему эти строки выпал завидный жребий быть свидетелем того, по-видимому, обыкновенного события, которое так часто совершалось перед его глазами. Однако в настоящее время событие это было так знаменательно, свидание Архипастыря с народом было до того необычайно, что воспоминание о нем никогда не изгладится из моей памяти, и те минуты, которые я провел среди народа, встретившего святителя своей Церкви, навсегда останутся в моем воспоминании самыми отрадными минутами жизни.
Нужно знать, что церковь в деревне Козельщине построена на довольно высоком холме, господствующем над всей окружающей его местностью. Прекрасная архитектура храма, чистота его отделки, непорочный, так сказать, вид всего здания, на стены которого не успел еще пасть прах земной, производил приятное впечатление. Западное церковное крыльцо, поднятое на несколько ступеней, открывает взору наблюдателя все обширное пространство раскинутого перед ним холма, который в день посещения Владыки буквально был усеян народом. Начиная от стен церковного здания, народ занимал весь обширный церковный погост, толпился на склоне горы, покрывал всю площадь, расстилающуюся у подножия холма. На всем этом обширном пространстве видны были одни только человеческие головы, которые, то возвышаясь в одном месте, то понижаясь в другом, обозначали неровность почвы занимаемого пространства. Представьте же себе среди этой обстановки святителя православной Церкви, с крыльца церковного, как бы с некой святительской кафедры, благословляющего эти тысячи народа, склоняющего свои головы под его святительское благословение! И вся величественная сцена совершается под кроткими лучами заходящего солнца, среди необычайной тишины. В воздухе спокойно; не шевелится ни один листик на дереве, среди громадной толпы не слышно ни одного звука человеческого голоса: одно только благоговейное внимание видится во взоре народа, пристально устремленном на своего Архипастыря. Да, такие минуты не скоро забываются!
На другой день, т. е. 7 сентября, главный алтарь был освящен Владыкой при участии духовенства, съехавшегося из разных мест. 8 сентября, в престольный храмовый праздник, Владыка снова совершил литургию в новоосвященном храме и под вечер, благословив народ и благословляемый от народа, уехал в Полтаву. Придельный престол во имя святой равноапостольной Марии Магдалины был освящен 9 сентября с благословения Архипастыря одним из протоиереев Полтавских с сослужащим ему духовенством.
1884 года новоустроенная церковь в деревне Козельщине, бывшая до этого времени под наблюдением причта соседней церкви, получила самостоятельность. Епархиальным начальством назначен туда новый причт, состоящий из настоятеля заслуженного протоиерея, священника, диакона и двух псаломщиков, из которых один состоит и регентом хора певчих. Вместе с назначением причта установился при церкви постоянный и неизменный порядок в богослужении. Так как время притока богомольцев зависит главным образом от прихода поездов железной дороги, из которых полтавский приходит весьма рано утром, то и первый благовест к ранней обедне бывает в четыре часа утра. К девяти часам первая обедня оканчивается и начинается звон к обедне поздней, к каковому времени приходит поезд из Кременчуга.
Таким образом, религиозные чувства народа, его искреннее желание приложиться ко святому образу и выслушать обедню не испытывают никакого томительного ожидания. К чести Козельщанского причта нужно сказать, что он всеми мерами старается принять богомольцев как можно радушнее и исполняет их желание безотлагательно.
1885 года в апреле месяце 29–го числа указом Святейшего Правительствующего Синода при Козельщанской Рождество-Богородичной церкви открыта женская «община с присвоением ей наименования община Богородице-Рождественская».
Резолюцией Его Высокопреосвященства, Высокопреосвященнейшего Иоанна, Архиепископа Полтавского и Переяславского начальницей общины назначена бывшая воспитательница Золотоношского Красногорского монастырского трех-классного женского училища монахиня Олимпиада, которая в первых числах апреля месяца 1886 года и прибыла на место своего назначения в Козельщину с двадцатью послушницами, изъявившими согласие на перемещение их из монастыря в новооткрытую общину.
