Но род Альберика не угас с его сыном Октавианом, а размножился многими ветвями и в XI в. во второй раз приобрел власть над Римом в лице графов Тускулумских.
Среди раздоров партий народом Рима был избран и Собором провозглашен папой кардинал-диакон Бенедикт V (22.5.964–23.12.964), чье мирское имя неизвестно. Римляне нарушили присягу, данную ими по принуждению, и не признавали больше папой Льва VIII. Патриоты решили еще раз оказать сопротивление императору. Бенедикт был достойным человеком; он приобрел в варварскую эпоху редкий титул Грамматика, которым и известен в истории. Как обвинитель Иоанна, он подписал приговор о его низложении, но вместе с тем принимал участие в февральском Соборе, осудившем папу Льва. Римляне считали Бенедикта таким человеком, который найдет в себе мужество отстоять независимость церкви от власти немецких императоров.
Несмотря на запрещение Отгона, избранный папа был посвящен и занял апостольский престол.
Император выразил недовольство своеволием римлян. Он не желал отказываться от своего ставленника Льва VIII, избранного на Соборе. Но могли ли и римляне отказаться от попытки отстоять перед новым императором свое древнее право избрания, не показав тем самым, что они вполне заслужили участь рабов? Избранный ими папа Бенедикт Грамматик поднялся на городские стены, оттуда грозил императору и его войскам анафемой и призывал защитников Рима к сопротивлению.
Дух квиритов был силен, однако их плоть слабела: в городе кончилось продовольствие. После нескольких решительных штурмов мужество осажденных окончательно иссякло. Активное большинство решило, что будет справедливо, если неугодный императору папа один примет смерть за всех и тем самым избавит их от мук голода.
23 июня 964 г. граждане отворили ворота, выдали Бенедикта V и снова поклялись в верности Отгону у гроба св. Петра. Они были готовы к жестокой каре, но император объявил им амнистию.
Бенедикта судили как самозванца и сместили с папского престола. «Если я погрешил, я прошу милосердия», — воскликнул Бенедикт, с мольбой простирая руки. При виде такого смирения Отгон прослезился: теперь у его ног лежала Римская церковь, бывшая при Николае I карающим мечом для королей. И Отгон обратился к собору с просьбой о помиловании Бенедикта, обнимавшего колени императора. Лев VIII разрезал паллий у антипапы, взял из его рук жезл, сломал его, приказал папе сесть на пол, снял с него папское одеяние и затем исключил из духовного звания. Оперативно созванный синод лишил Бенедикта сана, а император сослал его в Гамбург, что итальянцами расценивалось как изгнание.
По официальной хронологии считается, что понтификат Бенедикта V продолжался один год и три месяца.
Отгон заставил всех итальянцев принести клятву в том, что отныне они не будут ни посвящать, ни даже избирать папу без согласия его самого и его сына. Таким образом, Отгон лишил римлян той привилегии, которую они сами всегда считали своим самым драгоценным правом и видели в нем выражение своей независимости, — права, посягать на которое не отваживались даже Каролинги.
Хронист Титмар Мерзебургский истолковывал возникшую вслед за низложением Бенедикта в имперских войсках эпидемию как Божью кару.
Весьма вероятно, что на этот раз Отгон, уже не довольствуясь присягой римлян, издал декрет, которым они были окончательно лишены избирательных прав, и «ручной» папа императора Лев VIII изъявил полную готовность подчиниться положениям декрета. Документ сохранился в редакции XI в. Подлинность этой грамоты возбуждает, однако, сильные подозрения: явные подделки в интересах императоров делают ее содержание сомнительным.
После смерти Льва VIII римляне, опасаясь вызвать недовольство Отгона I своеволием, не стали ни выбирать нового папу, ни приглашать на престол изгнанного Бенедикта V. Однако они отправили послов в Саксонию с просьбой восстановить избранного ими папу. Отгон с почетом принял посольство, но своего решения относительно отвергнутого им папы не изменил. Он направил в Рим в качестве своих уполномоченных верных епископов Отгера Шпейерского и Лиутпранда Кремонского. Под их руководством новым понтификом был избран — якобы единодушно — лично преданный императору епископ Нарни Иоанн.
Годом позже Бенедикт скончался в Гамбурге. В конце своей жизни он пользовался почитанием горожан и духовенства.
Вместе с ним умерли последние живые традиции того свободного папства, которое возвысилось над руинами каролингской империи.
Останки Бенедикта были перевезены для погребения в Италию.
Иоанн XIII (1.10.965–6.9.972) в миру звался Джованни и принадлежал к знатному роду: был сыном сенатриссы Стефании от графа Бенедикта, то есть правнуком Теодоры Старшей и внучатым племянником Мароции. Возвышению этого родственного семейства содействовал Иоанн XII, желая найти в нем поддержку против враждебных ему знатных фамилий.
Вновь избранный понтифик отличался добродетельной жизнью, но, поддерживая Отгона, явно был паршивой овцой в своей семье, яростно боровшейся с германским влиянием.
Это не помешало ему почти сразу проявить очевидную привязанность к родным: своей матери Стефании папа передал в ленное владение городок Палестрину (Пренесте). За ежегодную плату в десять золотых солидов Стефания, ее дети и внуки получили право владеть городом, но затем он должен был быть возвращен Церкви. Брата, тоже носившего, как и отец, имя Бенедикт, папа повенчал с Теодорандой, дочерью аристократа Кресченция, и после того сделал его правителем Сабины. Род Кресченциев вступил на свое блестящее поприще именно в это время. Поскольку значительная часть римской знати продолжала поддерживать потомков Альберика в лице графов Тускулумских, появление их соперников в лице Кресченциев могло быть полезным Отгону I, позволяя контролировать Рим в соответствии с испытанной тактикой «разделяй и властвуй».
Несмотря на шаги по примирению со своим домом, Иоанн XIII оказался в конфронтации с родными, традиционно являвшимися противниками императора. Брат папы возглавлял движение против немцев, что прибавляло наметившейся ситуации драматичности.
Очевидно, слишком усердно принявшийся проводить линию Оттона I в Риме, к тому же допустивший бестактность и высокомерие по отношению к римской знати, Иоанн XIII скоро вызвал вспышку недовольства в городе. Против него возник заговор, возглавленный префектом Рима Пьетро, которого на эту должность для соблюдения порядка поставил сам император. В число главарей заговорщиков входили также граф Ротфрид из Кампании и Стефан, постельничий папы. Помимо знати в возмущении приняли участие многие представители народа, мечтавшие сбросить навязанного им понтифика, а вместе с ним и иноземное иго.
Иоанна схватили, избили и заперли в замке Св. Ангела, откуда он через некоторое время был переведен в Кампанию, под надзор людей Ротфрида. Те, однако, надзирали за пленным папой недостаточно прилежно, и спустя несколько месяцев Иоанну удалось бежать.
На помощь своему союзнику двинулся Оттон I. По его приказу на заговорщиков были обрушены жестокие репрессии. Император отдал префекта в распоряжение Иоанна XIII, и тот приказал повесить его за волосы на Латеранской площади, на конной статуе Марка Аврелия. Затем Пьетро сняли, раздели донага и посадили верхом на осла, лицом к хвосту, к которому был привязан колокольчик и который префект должен был держать как повод. На голову ему надели мешок, утыканный перьями; такие же мешки прикрывали ноги. В этом виде бывшего префекта провезли по всему Риму, а затем отправили за Альпы в изгнание. Однако жизнь ему папа сохранил.
В Риме установилось спокойствие, хотя и непрочное.
В 967 г. Оттон приказал короновать императорской короной своего сына — молодого Отгона II.
Забота о продолжении своей юной династии двигала в это время императором. Он надеялся придать новый блеск Саксонскому дому вступлением в родство с греческим двором. Оттон отправил посольство к Никифору Фоке, чтобы заключить с ним мир и просить для своего сына руки его падчерицы, дочери Романа И. Посольская миссия была возложена на одного из самых умных людей Италии того времени; это был уже упоминавшийся Лиутпранд, искусный царедворец, последовательно служивший при дворах Гуго, Беренгара и Отгона, а с 962 г. получивший сан епископа Кремонского. Редкое для того времени знакомство с греческим языком, ум, находчивость и придворная ловкость делали Лиутпранда вполне пригодным для выполнения этой задачи, считавшейся тогда современниками одной из труднейших, если вообще выполнимых. Лиутпранд представил Отгону подробный отчет о своей поездке, который и в настоящее время читается с живейшим интересом. В этом отчете изображена картина византийского двора, написанная злым пером, но живыми образами и поэтому в высшей степени ценная.
