Примечателен и тот факт, что столица Донского казачьего войска г. Новочеркасск по показателю соотношения общей численности населения (70 тыс. чел.) и количества учащихся всех типов учебных заведений (около 20 тыс. чел.) занимала первое место в Европе [330].
Но если положение дел с начальным образованием в казачьих областях обстояло достаточно благополучно, то со средним и высшим были большие проблемы. Отсутствие необходимого количества высших учебных заведений негативно сказывалось на наличии в казачьих войсках квалифицированных специалистов самых разных специальностей: врачей, агрономов, ветеринаров, горных инженеров и т.д. Во многих войсках поднимались вопросы об открытии на их территориях вузов. Накануне войны, например, официальные органы Донского войска ходатайствовали в правительстве об открытии в г. Новочеркасске университета, который, по их мнению, был крайне необходим для подготовки квалифицированных специалистов для всех казачьих областей Юго-Восточного региона [331]. Но тогда положительного решения принято не было. (Только в 1915 году в г. Ростове-на-Дону начал функционировать эвакуированный сюда университет из г. Варшавы.)
Несколько двойственная ситуация складывалась в области здравоохранения. С одной стороны, практически в каждой станице большинства войск существовали и довольно успешно функционировали фельдшерские пункты. Причем медицинскую помощь в них получали не только казаки, но и представители местного неказачьего населения. С другой, во всех войсках отмечалась нехватка, причем зачастую весьма острая, медицинского персонала, особенно врачей. Не хватало и больниц, а в имевшихся было ограничено количество коек. Такое положение наблюдалось даже в достаточно благополучных в плане организации здравоохранения казачьих войсках. Так, в одном из докладов областного правления войска Донского накануне войны отмечалось: «... врачей в округах (т.е. на местах, в станицах. – В. Т.) почти нет, а больниц имеется крайне ограниченное количество» [332]. Заметно хуже обстояло дело с организацией здравоохранения в казачьих войсках на востоке страны. В Сибирском войске, например, было всего 9 врачебных участков, один врач приходился на 33,7 тыс. чел. войскового сословия [333]. Еще более сложное положение было в Амурском, Уссурийском и Семиреченском войсках. Эта проблема во всех без исключения войсках осложнялась тем, что войсковые и станичные бюджеты не могли выделять необходимые средства на развитие здравоохранения, очень остро стоял вопрос о значительной нехватке квалифицированных медицинских кадров. Хотя по сравнению с ситуацией в целом по стране положение дел в казачьих войсках, с учетом конечно же их местонахождения, было относительно благополучным.
Таким образом, существовавшая система казачьего землевладения и землепользования, несмотря на постоянно усиливавшееся влияние объективных внешних факторов, прежде всего товарно-денежных отношений и внутренних противоречий (в частности, неуклонного снижения величины земельного обеспечения казачьих хозяйств), продолжала обеспечивать довольно устойчивое положение основной массы казачества. Однако предкризисные проявления и кризисные обострения в данной области свидетельствовали об объективно обусловленных, масштабных и глубоких проблемах и противоречиях ее организации и функционирования.
Центральной фигурой практически во всех казачьих войсках, несмотря на имевшиеся различия в конкретных процентных соотношениях, являлся середняк.
Войсковая и общинная организации казачества сдерживали процессы его социальной дифференциации. Внешне их основные институты казались монолитными.
Официальные войсковые и правительственные структуры осознавали необходимость реформирования казачьей организации или ее отдельных элементов. Одновременно они опасались, что даже небольшие изменения в существовавшей системе социально-экономической организации казачества даже в каком-либо одном из ее основополагающих элементов могут иметь серьезные негативные последствия для ее дальнейшего существования. Но объективные социально-экономические процессы все сильнее и сильнее воздействовали на данную систему, ускоряли и обостряли шедшие в ней внутренние процессы экономического и социального развития, усиливали имевшиеся противоречия.
Таким образом, во всех казачьих войсках страны существовала окончательно оформившаяся и активно функционировавшая властно-управленческая система. При этом, в отличие от общероссийской, она имела ряд специфических особенностей, одновременно вобрав в себя как гражданские, так и военные органы власти и управления. В некоторых войсках, главным образом азиатской части страны, властные структуры очень тесно сочетались и взаимодействовали, можно сказать, накладывались друг на друга, с местными общероссийскими гражданскими (губернскими) и военными (генерал-губернаторскими или военно-окружными) органами власти. Кроме этого, казачья система власти и управления сочетала соответствующие элементы трех уровней единой властно-управленческой вертикали: высшего (войскового), среднего (отдельского или окружного) и нижнего (станичного). Причем если высший уровень формировался и функционировал на основе решений, принимаемых правительственными органами, а средний – непосредственно войсковыми, то нижний – путем реализации волеизъявления казачьего населения на основе существовавшего законодательства. Последний, в лице органов местного казачьего самоуправления (станичного и хуторского), обладал весьма значительными для своего уровня властными полномочиями. Принципы формирования и деятельности местных органов власти отличались демократичностью и открытостью.
Отличительные особенности казачьи органы власти и управления имели также и в плане их внутренней структурной организации (начиная от названий и заканчивая наличием соответствующих структурных подразделений), областей деятельности и форм и методов управления.
Законодательно оформленные права и обязанности казачества, составлявшие единую систему, отражали специфику его своеобразной социально-классовой организации как особого военно-служилого сословия. (Хотя в официальных документах такое определение казачества отсутствовало.) Противоречия, обозначившиеся и с течением времени постоянно усиливавшиеся, свидетельствовали как о растущем несоответствии прав и обязанностей казаков объективным процессам трансформации общего социально-экономического развития страны, так и об углублении и кризисном обострении внутренних противоречий всей системы. Относительная устойчивость системы продолжала сохраняться главным образом за счет влияния политических факторов. Вполне определенную роль играли и соответствующие мировоззренческие установки казачества.
Хотя существовавшая система всей внутренней организации казачества продолжала свое функционирование и внешне выглядела вполне устойчиво, внутри нее происходили противоречивые процессы.
Нарастал внешне скрытый процесс внутреннего социально-экономического кризиса казачьей войсковой и общинной организации. Развивавшиеся капиталистические отношения способствовали более активной социальной дифференциации казачества, которая, в свою очередь, обостряла и осложняла внутриобщинные экономические и социальные противоречия. Причем взаимное влияние и взаимное стимулирование данных тенденций постоянно возрастали.
В социальной структуре казачества всех казачьих войск доминировали середняки, хотя их процентное преобладание в различных войсках было несколько отличным: в казачьих войсках юго-востока европейской части страны несколько большим, чем в войсках ее восточной азиатской части. При этом внутренняя структура середняцких хозяйств в плане их экономической силы имущественного благосостояния не была статичной и монолитной. Она имела свои уровни, которые обладали известной динамикой: верхний тяготел к зажиточно-кулацкой части казачества, нижний, наоборот, к бедняцкой. Значительное преобладание середняков придавало дополнительную устойчивость казачьей социально-экономической организации. Однако данное обстоятельство не могло быть определяющим в процессе ее объективно обусловленного внутреннего развития.
Глава 2
На сопках Маньчжурии
В последнем десятилетии XIX века одним из важнейших регионов, к которому было привлечено внимание целого ряда ведущих мировых держав, являлся Дальний Восток, а именно – обладавший большим людским и ресурсным потенциалом Китай. Эта обширная страна являлась предметом вожделений Японии, России, Англии, Франции и Германии, боровшихся за расширение своего политико-экономического влияния в рассматриваемом регионе. В 1894 году Япония развязала войну против Китая, итогом которой стал переход под японский контроль островов Формоза (Тайвань) и Пэнхуледао по Симоносекскому мирному договору 1895 года. Япония также приобретала права на аренду имевшего стратегическое значение Ляодунского полуострова с портами Люйшунь, считавшимся военно-морской крепостью, и Даляньвань. Помимо данных территориальных уступок Китай полностью отказывался от своего сюзеренитета над Кореей, что создавало благоприятные возможности для японской экспансии в эту страну. Опасаясь чрезмерного усиления в регионе позиций Японии, в японо-китайский спор вмешались Россия, Германия и Франция. В результате под их давлением Япония вынуждена была отказаться от аренды Ляодунского полуострова.
