времени следует отнести сообщение Страбона об активной деятельности морских разбойников Северо-Западного Кавказа — ахейцев, зигов и гениохов (Strab. XI, 2, 12). Для своих рейдов эти варвары использовали небольшие узкие и легкие ладьи, которые греки называли камарами. Такие лодки вмещали около 25 человек, редко — до 30. Пираты господствовали на море, нападали на грузовые суда и даже на отдельные прибрежные территории и города. После таких походов они возвращались в родные места, но поскольку не имели удобных стоянок, то взваливали камары на плечи и уносили в леса, в которых обитали. Перед новым набегом они подобным же образом сносили ладьи к берегу.
Описывая особенности разбойничьего образа жизни, древний географ отметил, что порой пиратам содействовали боспорские правители, предоставляя стоянки, позволяя покупку провианта и продажу награбленного. Когда-то, в лучшие для Боспорского государства времена, царь Евмел прославился беспощадной борьбой с пиратами (Strab. XX, 25), но теперь ситуация изменилась кардинальным образом, и правители ослабевшего Боспора вынуждены были, по существу, сотрудничать с ними.
Экономический кризис, разразившийся в это время, имел многие негативные последствия, сказавшиеся прежде всего на состоянии государственной казны. Оскудение денежных запасов в свою очередь закономерно вело к ослаблению обороноспособности. Средств для содержания сильной наемной армии, состоящей из греков, галатов и пр., явно не хватало. Дружины соседних варварских племен также не желали отстаивать интересы Спартокидов бесплатно; тут следует сказать, что дружеские отношения с варварами, точнее, с варварской аристократией всегда стоили Боспору немалых средств. Во второй половине II века до н. э. таких средств уже не было.
В результате всех этих перемен последний из Спартокидов — Перисад V — «будучи не в состоянии бороться с варварами, требовавшими большей дани, чем прежде, уступил власть Митридату Евпатору» (Strab. VII, 4, 4). В процитированном пассаже из текста Страбона немалую дискуссию среди исследователей вызвал вопрос о том, каким именно варварам платил дань Боспор.
В отечественной научной литературе предпочтение отдается точке зрения, что дань выплачивалась скифам. Однако очерченная выше ситуация заставляет с ббльшим вниманием отнестись к идее, что это были сарматы, — во всяком случае, именно с их стороны, как представляется, тогда исходила для Боспора основная угроза. Что касается боспоро-скифских отношений, то в это время они носили совсем другой характер, и для этого утверждения имеются весьма веские основания. Обнаруженные сравнительно недавно эпиграфические документы, прежде всего надпись дочери скифского царя Скилура из Пантикапея, в которой, в частности, сообщается, что эта знатная женщина была женой боспорского аристократа Гераклита, позволяют предполагать самые тесные связи Боспора со скифами на самом высоком уровне. Из другой пантикапейской надписи известно, что знатный скиф по имени Аргот в 170–150 годах до н. э. был супругом боспорской царицы Камасарии — иными словами, состоял в элите государства. В 1999 году при раскопках столицы Крымской Скифии — Неаполя Скифского — были обнаружены фраг-менты надписи «могучего Аргота, повелителя Скифии». Есть все основания считать, что названный здесь Аргот и супруг Камасарии — одно и то же лицо. Ю. П. Зайцев в связи с этим предполагает, что брак с боспорской царицей стал началом его политической карьеры, важным межгосударственным актом, во многом определившим дальнейшую судьбу Аргота {62}. Как видим, имеются немалые основания считать, что в середине — второй половине II века до н. э. существовал боспоро-скифский союз, ставший важным фактором военно-политической ситуации в Северном Причерноморье. Признавая важность этого союза, следует, однако, осознать и все его своеобразие.
Сам по себе боспоро-скифский союз, конечно, не означал того, что боспорцы были свободны от дани скифам. Ю. Г. Виноградов был не совсем прав, утверждая, что с союзников дань взиматься не могла {63}; она скорее всего взималась в скрытой форме дипломатических даров. Зададимся, однако, другим вопросом: могли ли этот союз и эти дипломатические дары гарантировать безопасность Боспора, надежно защитить его восточные границы в столь непростой обстановке?
Золотая монета Митридата VI Евпатора
Думается, что нет. То, что в свое время могла обеспечить Боспорскому государству Великая Скифия, Малой Скифии было явно не по силам. Когда же в результате нарастающей дестабилизации региона неэффективность этого альянса стала вполне очевидной, был найден новый спасительный вариант в виде передачи власти понтийскому царю Митридату VI Евпатору.
Глава 4
Боспор в составе державы
Митридата Евпатора
Подчинение Боспора понтийскому царю
Детали сложной и драматической истории, связанной с переходом власти на Боспоре к царю Понта, известны прежде всего по знаменитому декрету в честь Диофанта, обнаруженному при раскопках Херсонеса. Надпись повествует о том, что Херсонесское государство, оказавшееся в трудной ситуации из-за натиска скифов, обратилось за помощью к Митридату. На помощь к херсонеситам было прислано понтийское войско во главе с Диофантом. После первых побед над скифами и таврами он прибыл на Боспор, чтобы предупредить возможное выступление боспорцев на стороне скифов. Эта акция представляется вполне оправданной, ибо боспоро-скифский союз как будто к тому должен был обязывать. Возможно, тогда и была достигнута предварительная договоренность о передаче власти Перисадом V («Последним») понтийскому царю.
Вновь разгромив скифов, которые попытались взять реванш, и выступивших на их стороне роксоланов (в надписи названы «ревксиналами»), Диофант второй раз прибыл на Боспор, где «устраивает тамошние дела прекрасно и полезно для Митридата Евпатора». Этот пассаж декрета, вероятнее всего, следует понимать как свидетельство об окончательном решении вопроса о передаче власти царю Понта. Против такого поворота событий выступили скифы во главе с Савмаком; в результате поднятого ими восстания Перисад был убит, Диофанту же удалось спастись на херсонесском корабле. Собрав силы, понтийский полководец начал карательную экспедицию, «взял Феодосию и Пантикапей, виновников восстания наказал, а Савмака, убийцу царя Перисада, захватив в свои руки, выслал в царство (то есть в Понт)». Перечисленные бурные события, вероятно, охватили весь 107 год до н. э., с этого времени почти на пятьдесят лет Митридат VI Евпатор стал владыкой Боспора, а вскоре фактически и
