армии в основном наступали, а красные оборонялись.
Территория Советов сжималась с четырех сторон. В самый тяжелый для большевиков момент, в середине осени, власть Совнаркома сохранялась менее чем на одной десятой территории бывшей империи.
И всё же 1919 год стал переломным и предрешил победу большевиков в гражданской войне. Конец года представлял собой поочередный разгром трех белых наступлений: сначала на востоке, затем на западе и наконец на юге.
В июле, когда судьба восточного театра боевых действий еще не определилась, адмирал Колчак получил предложение от правителя Финляндии генерала Маннергейма, который был готов в обмен на признание независимости двинуть свою армию на Петроград. Это, вероятно, решило бы исход всей гражданской войны. Но Колчак был сторонником «неделимости» и отказался. Два месяца спустя разбитые колчаковские полки начали откатываться вглубь Сибири и таять. В конце концов адмирал попал в плен и был расстрелян.
Юденич, бивший красных в полевых сражениях, подойдя вплотную к Петрограду с его 200 тысячами рабочих, остановился — белая армия имела всего 18 тысяч штыков. Восставать против большевиков в зачищенном «красным террором» городе было некому. Обращаясь к петроградским красноармейцам, Ленин писал: «Враг старается взять нас врасплох. У него слабые, даже ничтожные силы, он силен быстротой, наглостью офицеров, техникой снабжения и вооружения». Когда фактор «быстроты и наглости» исчерпал свои возможности, отчаянное предприятие провалилось.
Наибольшую угрозу для Советов представляло осеннее наступление на юге — армиям Деникина до Москвы идти было намного ближе, чем колчаковцам.
Положение красных стало отчаянным, когда в августе-сентябре казачий генерал Константин Мама́нтов во главе крупного конного соединения (девять тысяч сабель) прорвал фронт и совершил рейд по советским тылам. Он громил красные гарнизоны и брал города, в том числе два губернских — Тамбов и Воронеж.
Эта операция разрушила коммуникации Красной армии и породила панику в Москве, но главной своей цели — вызвать в деревнях и городах антисоветское восстание — не достигла. Враждебность крестьян к белым была сильнее, чем недовольство большевиками. Теснимый со всех сторон мама́нтовский корпус был вынужден вернуться в расположение Донской армии.
В момент самых напряженных боев, в октябре-ноябре, неосмотрительная политика «Особого совещания» (так называлось правительство Юга России) по отношению к крестьянам привела к роковым для контрреволюционного движения последствиям. В тылу у деникинцев разразилось мощное восстание под руководством народного вождя Нестора Махно. Он называл себя анархистом и не поддерживал большевиков, но еще хуже относился к белым, считая их заклятыми врагами крестьянства. «Главный наш враг, товарищи крестьяне, — Деникин, — писал в своем воззвании Махно. — Коммунисты — все же революционеры. С ними мы сможем рассчитаться потом».
«Революционная повстанческая армия Украины» имела 40 тысяч бойцов, была высокомобильна и, в отличие от белых, пользовалась поддержкой населения. Махновцы разорвали тыловые коммуникации деникинцев, оттянули на себя часть войск, и это решило судьбу главного сражения между белыми и красными. Наступление захлебнулось, а потом превратилось в поспешный, местами беспорядочный отход. В конце 1919 года Вооруженные Силы Юга России были оттеснены в Крым и на Кубань.
К началу зимы победитель в гражданской войне определился, но это не означало, что кровопролитие закончилось.
Красные наступают (конец 1919 — конец 1920)
Залогом военной победы Советской власти стали успехи в наращивании армии. Численное преимущество всё время было на стороне красных и постоянно возрастало. В «Военном энциклопедическом словаре» приводятся следующие цифры: в первые месяцы существования Рабоче-Крестьянская Красная Армия имела менее 200 тысяч бойцов; полгода спустя — более полумиллиона; к концу 1919 года — три миллиона. Деникин же на пике наступления, осенью 1919 года, смог собрать 150 тысяч солдат. У Колчака в самые лучшие времена действующая армия насчитывала меньше 120 тысяч штыков и сабель.
На третьем этапе войны Красная армия повсюду наступала и побеждала. Белые отчаянно оборонялись, но повсюду проигрывали.
1920 год начался с довершения разгрома колчаковцев, остатки которых ушли далеко на восток: частью — в Маньчжурию, где в районе Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) еще долго будет сохраняться рудимент «старорежимной» России, а частью — в Дальневосточную Республику, новое государство со столицей во Владивостоке. Это был компромисс между РСФСР и японским правительством. Обе стороны рассматривали ДВР как «буфер», позволяющий избегнуть прямой войны. Красные были недостаточно сильны, чтобы драться с японскими войсками, а правительству Японии приходилось считаться с настроениями в своей стране — там, как и в западной Европе, идея интервенции не имела общественной поддержки. Граница ДВР на западе проходила по Байкалу и от северного края озера тянулась до Охотского моря. Кроме того, Совнарком был вынужден смириться с существованием обособленного белогвардейско-японского анклава во Владивостоке.
На севере обошлось без больших боев. Иностранные войска просто покинули свои базы в Архангельске и Мурманске, после чего в феврале 1920 года туда вошли красные, не встретив серьезного сопротивления.
Труднее всего шло покорение южных регионов, где белых поддерживала значительная часть населения, прежде всего казачество. Соединения и подразделения разбитой армии Деникина отступали с упорными боями. Значительная часть деникинцев (уже бывших, поскольку сам Деникин подал в отставку) эвакуировалась в Крым и закрепилась там, пользуясь тем, что полуостров, соединенный с материком очень узким перешейком, можно было защищать небольшими силами. Там образовалось Правительство Юга России во главе с бывшим царским министром финансов, столыпинским соратником Александром Кривошеиным, но вся полнота власти принадлежала военному диктатору Петру Врангелю, менее консервативному, чем Деникин. Одним из первых своих указов барон Врангель пообещал передать землю «обрабатывающим ее хозяевам», то есть крестьянам, и посулил полную амнистию всем «заблудшим». Готов он был отказаться и от принципа «неделимости», предлагая суверенитет украинцам и кавказцам. В 1919 году подобная политика могла бы повернуть ход войны, но в 1920-м взывать к народу и национальным правительствам было уже поздно. Понимая, что из осажденного, изолированного Крыма ход событий не переломить, Врангель попробовал вырваться за пределы полуострова.
В начале лета его немногочисленные, но крепко сбитые полки даже добились определенных успехов, захватив Северную Таврию и высадив десант на кавказском побережье. Однако потеснить красных врангелевцам удалось только потому, что в это время основные силы советской армии были переброшены на польский фронт.
К этому времени РСФСР официально признала независимость трех бывших колоний: Финляндии, Эстонии и Польши. Еще несколько новых государств являлись независимыми de facto, но это не означало, что большевики готовы это терпеть. В 1920 году у них еще не хватало сил, чтобы восстановить контроль над потерянными территориями. Ограниченность ресурсов вынуждала Советы сконцентрировать свои усилия на тех направлениях, где задача представлялась более легкой или же обстоятельства
