Ознакомительная версия.
Но иной раз Пугачёв не выдерживает своей роли, природа берёт своё, а он всё ещё цепляется за царскую роль, делая комические промахи, создавая комическую ситуацию.
Пугачёв не благостен, он жесток, простоват, хвастлив. Это сплетение противоречивых свойств как раз и создаёт сложный и многогранный живой характер. Ему приходится исполнять слишком много ролей в одном историческом спектакле – он и вождь казацко-крестьянского восстания, военачальник, не раз выигрывавший сражения у опытных царских генералов, и царь-батюшка, добрый в своих обещаниях, справедливый в своих решениях. И все эти роли дают ему широкие возможности предстать перед публикой действительно сложной и многогранной личностью, он показан и в бою, и в минуты отдыха, и в часы тяжких размышлений о судьбе народа и своей собственной судьбе.
В портретных характеристиках, в диалогах, в несобственно-прямой речи и внутренних монологах автор раскрывает характер живого человека – он с чёрной бородой, подстриженный по-казацки, статный, крепкий, ловкий, по-народному сметливый. Пугачёв действительно выразитель народных дум и чаяний.
«Он властвовал над народом и был в полнейшей зависимости от народа», – писал В.Я. Шишков в статье «К характеристике Пугачёва».
Известный литературовед С.М. Петров, завершая подробный анализ «Емельяна Пугачёва», писал: «Еще никогда в мировой литературе революционные народные движения не получали столь широкого и всестороннего художественного отображения… Восставший народ рисуется не только как могучая разрушительная, но и творческая, созидательная сила… Вслед за «Петром Первым» А.Н. Толстого Шишков создаёт целую галерею исторических характеров. «Емельян Пугачёв» – величественная эпопея, свидетельствующая о том, каким могучим источником монументальных художественных произведений может послужить жизнь и борьба простого человека, ставшего во главе народной борьбы за свободу» (Петров С. Русский советский исторический роман. М.: Современник, 1980. С. 327).
Шишков В.Я. Собр. соч.: В 8 т. М., 1983.
Бахметьев В.В. Шишков. М., 1947.
Еселев Н.В. В. Шишков. М., 1976.
Воспоминания о В. Шишкове. М., 1979.
Часть десятая. Литература послевоенного периода. 1946–1953 годы
Война подходила к концу, войска вступили на землю Германии, патриотизм русского и всех советских народов победил, подтвердив единство цели в этой войне. Партия коммунистов во главе с Верховным главнокомандующим И.В. Сталиным в этой борьбе проявила себя грамотно, порой безукоризненно, хотя были ошибки, неудачи, поражения, что-то не учли, где-то просчитались, но в конце войны, обретя необходимый опыт, действовала победоносно. Чаще всего говорят о потерях в этой войне, действительно цифры ужасающие, но в этих потерях нужно учитывать потери мирного населения при вторжении немецкой армии, более 18 миллионов погибло мирных жителей, убитых при сопротивлении, при подозрении о содействии партизанам, просто убитых фашистским отродьем, как гласила их военная доктрина, провозглашённая Гитлером и его однопартийцами. Можно было воевать с немцами как французы, отдавшие без боя Париж и многие провинции, как другие европейские державы, потеряв минимальное число солдат и мирных жителей, а можно воевать с захватчиками как русские, белорусы, украинцы и другие братские народы, которые гибли, сопротивляясь враждебному нашествию. Отсюда и потери.
Русская литература во всех своих жанрах делала, что могла и что было в её силах. Были пленумы, совещания, выступали писатели с отчётами и докладами о проделанной работе, о публикациях хороших и не очень, всё это было известно и оценивалось по-разному. Особенно внимательными были ко всем публикациям сотрудники Отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) и секретари ЦК Жданов, Щербаков и Маленков. Писатели писали им письма, жаловались на цензуру, на то, что остались без квартиры, друг на друга, но всё это секретное, тайное оставалось в архивах, а сейчас многие из этих тайн опубликованы, особенно интересны публикации сотрудников Архива президента. Сотрудники Агитпропа и секретари ЦК ВКП(б), при всей скромности их возможностей, почувствовали себя законодателями коммунистической идеологии, людьми высокой нравственности и государственной ответственности, способными диктовать советской литературе свои требования. И – диктовали. Сейчас очевидна ограниченность их интеллектуальных и нравственных возможностей.
Острой критике и преследованию подверглись повесть Александра Довженко (1894–1956) «Победа», которую сняли с публикации в журнале «Знамя», и сценарий киноэпопеи «Украина в огне», подготовленный к публикации журналом «Знамя». Эта киноэпопея должна была рассказать «о страданиях Украины под пятой немецких оккупантов, о борьбе украинского народа за честь и свободу советской родины» (А. Довженко). По заведённому порядку ответственный секретарь журнала Е. Михайлова отправила вёрстку сценария А.С. Щербакову с сопроводительной запиской, что А. Довженко запретил журналу вмешиваться в текст его работы, весь текст после правки редакции по настоянию автора был восстановлен. А.С. Щербаков хорошо знал, что Александр Петрович Довженко – человек знаменитый, был дипломатом, учился живописи, как сценарист и режиссёр снял фильмы «Звенигород», «Арсенал», «Земля», «Иван», за фильм «Щорс» получил Сталинскую премию первой степени, но то, что он прочитал, не укладывалось в рамки принятой коммунистической идеологии. В киноэпопее проявился украинский национализм, неуважение к партии, автор называл партийных деятелей шкурниками, карьеристами, тупыми людьми, критиковал колхозное строительство.
По решению ЦК ВКП(б) А.П. Довженко запретили печатать повесть «Победа» и сценарий киноэпопеи «Украина в огне». В феврале 1944 года был направлен документ по этому поводу: «ЦК ВКП(б) обращает Ваше внимание на то, что в произведениях украинского писателя и кинорежиссёра Довженко А.П., написанных за последнее время («Победа», «Украина в огне»), имеют место грубые политические ошибки антиленинского характера. Ввиду этого ЦК обязывает Вас не публиковать произведений Довженко без особого на то разрешения Агитпропа ЦК ВКП(б). Секретарь ЦК ВКП(б) А. Щербаков» (Источник. 1993).
26 февраля 1944 года на пленуме МГК Щербаков резко критиковал сценарий киноэпопеи «Украина в огне». В критической литературе об этом периоде говорилось, что Сталин на заседании Политбюро 31 января 1944 года (Латышев А. «Выступление И. Сталина на Политбюро 31 января 1944 г. // Искусство кино. 1990. № 4. С. 84–96) дал резкую оценку этому произведению А.П. Довженко. Напротив, Д.Л. Бабиченко не нашёл никаких подтверждающих документов речи Сталина, есть высказывание самого Довженко, что в Кремле его «разрубили на куски», и есть воспоминания Н. Хрущёва, что Сталин разнёс Довженко «в пух и прах». Но в документах заседания Политбюро о речи Сталина о Довженко даже не упоминается.
Работники ЦК остро критиковали А.П. Довженко за то, что он неправильно объясняет причины отступления Красной армии в начале войны, мол, победы достигаются ценой гибели большинства участников боя, неумения воевать, нерешительности командиров и бюрократизма военных специалистов. Но аргументы критики были слабыми, натянутыми.
Все эти военные годы Н. Асеев много работал, его письменный стол был завален стихами, он подготовил сборник стихотворений «Годы грома» (1941–1943), Гослитиздат подписал книгу в печать и одновременно направил в Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). Г.Ф. Александров 26 ноября 1943 года сообщает А.С. Щербакову, что в этом сборнике имеется «ряд политически ошибочных стихотворений». А. Щербаков тут же издал распоряжение книгу запретить, известил о запрете Г. Маленкова, хотя книгу в печать подписали авторитетные лица – редактор В. Перцов и главный редактор издательства А. Мясников.
2 декабря 1943 года Н.Н. Асеев обратился с письмом к В.М. Молотову с просьбой «протолкнуть этот остановившийся в горле комок», издать сборник стихотворений. Он писал: «Неопубликованные стихи, как нескошенное поле, не дают место новым», «Создаётся впечатление у читателя, что я упорно отмалчиваюсь в самые трудные годы и по самым трудным вопросам. Кому и зачем нужно создавать это впечатление – я не знаю». В. Молотов отправил письмо 21 декабря 1943 года А. Щербакову и Александрову. Так замкнулся бюрократический круг серьёзных раздумий. Н. Асеева вызывали в ЦК, беседовали, поучали, критиковали, что в своей книге стихов он не воспитывал ненависти к врагу.
В годы войны немало замечаний было высказано работниками Агитпропа ЦК о публикациях Ильи (настоящее имя – Карл) Львовича Сельвинского (1899–1968) – стихотворения «России», «Кого баюкала Россия», «Эпизод». Когда офицера Сельвинского вызвали в ЦК, он, награждённый двумя боевыми орденами, надеялся, что речь пойдёт об очередном награждении, но ошибся. Маленков резко заговорил о стихотворении «Кого баюкала Россия». В своём дневнике Сельвинский записал: «Возвратился домой совершенно разбитым: на Оргбюро я шёл молодым человеком, а вышел оттуда – дряхлым стариком. Боже мой! И эти люди руководят нашей литературой!» (Озеров Л. Илья Сельвинский. Его труды и дни. М., 1992. С. 8–9).
Ознакомительная версия.
