Как я не подумал об этом раньше? Кусок дерева не мог оставаться без движения на том месте, где я его заметил, течение унесло бы его. Я теперь был уверен, что это было отвратительное чудовище, питающееся человеческим мясом. Я обернулся и поднял голову. Луна освещала реку, и все видно было, как днем.
Боже милостивый! Я был прав... Это было не бревно, а громадный крокодил, я видел его чудовищное тело, спину, покрытую чешуей, длинную голову, открытую пасть... Я разбудил его, бросившись в воду, и теперь он хотел узнать причину шума.
Сомнения крокодила скоро рассеялись. Когда я снова поплыл, он забил хвостом по воде и бросился за мной. Тело его было в воде, но ужасная раскрытая пасть торчала над поверхностью реки.
Страх подгонял меня, и я быстро продвигался вперед. "Пандора" также приближалась ко мне и была всего метрах в сорока от меня. Крокодил находился дальше от меня, чем я от судна, но эти чудовищные амфибии плавают быстрее человека. Я знал это и был уверен, что крокодил настигнет меня...
Какой ужас! Я плыл и кричал... Чей-то голос ответил мне... Я заметил очертания каких-то фигур, бежавших к бушприту, и услышал громкий голос Бена, который успокаивал меня и указывал направление, по которому я должен был плыть.
Я находился у самого бушприта, но не видел веревку... Ее не было... О Боже! Что со мной будет! Я снова приподнял голову, чтобы взглянуть в сторону своего врага. Черная голова крокодила виднелась не более чем в четырех метрах от меня. Я ясно различал его неправильные зубы, короткие сильные лапы, которые с необыкновенной быстротой гребли воду.
Еще минуту, и я почувствую его острые зубы; он потащит меня на дно реки и съест, как бедного Детчи. Но в ту минуту, когда я уже считал себя погибшим, сильная рука схватила меня за пояс и подняла вверх. Крокодил прыгнул из воды, стараясь схватить меня, но тут же грузно шлепнулся обратно, не задев. Еще несколько минут он бил хвостом по воде, но видя, что жертва ускользнула от него, куда-то исчез, проплыв мимо "Пандоры".
Я не сразу понял, кому и чему обязан своим спасением. Ужас до того сковал меня, что я сообразил все лишь после того, как попал на борт и увидел возле себя Бена Браса. И на этот раз он спас меня. Добежав до края бушприта, Бен скользнул вниз по мату, и, спустившись к реке на веревке, связанной петлей, схватил меня в тот момент, когда я приподнял голову, чтобы взглянуть на крокодила.
Отделался я во всяком случае счастливо и дал себе с тех пор слово никогда по собственной воле не плавать по рекам Африки.
Шкипер знал, вероятно, что я вернулся на борт; матросы подняли такой шум, когда увидели, что крокодил преследует меня, что он не мог не узнать причины этого. Я тем не менее занял свое место на койке, и ничто не показывало, чтобы меня хотели отправить обратно. Дело в том, что капитан, как и думал Бен Брас, ничего не имел против того, что я надул короля Динго, а так как он нуждался в моих услугах, то ему и в голову не приходило отсылать меня. Он исполнил все условия торга, совесть его была спокойна, и он был очень доволен, что я вернулся.
Но пироги короля могли нагнать нас, меня могли потребовать обратно, и шкипер не преминул бы отдать меня. Поэтому я успокоился только тогда, когда судно вышло из реки и, распустив паруса, направилось к открытому морю. С какой тревогой смотрел я на реку, пока мы не вышли из нее! Не крокодил пугал меня, я с ужасом думал о том, что вот-вот покажется пирога с двойным рядом гребцов, а в ней я увижу Динго-Бинго.
Мысль попасть снова в руки этого гнусного дикаря приводила меня в отчаяние. Я знал, что он заставит меня дорого поплатиться за бегство и за то, что я обманул его, тогда как он так благосклонно относился ко мне. Я вздохнул с облегчением, когда мы прошли мимо шлюпки круменов, продолжавших следить за крейсером. Когда же судно наше закачалось на волнах океана, вся тревога моя улетучилась, и спустя минуту я забыл короля Динго и его ужасных телохранителей, тем более что новое обстоятельство поглотило все мое внимание.
Выйдя из устья реки, "Пандора" вся, до самых верхушек мачт, предстала перед крейсером, который в свою очередь был также виден с нее, потому что небо было чистое и луна светила ярко. Матросы крейсера, однако, не замечали, по-видимому, невольничьего судна; быть может, очертания "Пандоры" терялись на фоне деревьев, быть может, часовой не был внимателен, но прошло несколько минут, а мы все еще не замечали никакого движения на английском судне. Но вслед за этим враг проснулся... Послышался барабанный бой, и паруса крейсера распустились с такой быстротой, с какой это всегда делается на военных судах благодаря большому количеству матросов.
Несмотря на то, что наше судно своей смелостью и неожиданным появлением имело преимущество над крейсером, оно было далеко не в благоприятных условиях. После того как час или два тому назад крейсер стал на якорь, ветер несколько изменился и дул теперь не с берега, а параллельно ему. Капитан "Пандоры" сразу заметил эту роковую для него перемену. Дуй ветер по-прежнему с востока, он мог бы с уверенностью сказать, что уйдет от крейсера, но теперь все шансы были против него. Я стоял в это время вблизи шкипера и боцмана, которые изрыгали самые страшные проклятия на своего врага. Я прислушивался с большим интересом к выражениям их тревоги и жадно следил за всеми движениями крейсера, но волнение наше было разного рода. Пока они проклинали крейсер, я в душе молился, чтобы "Пандора" была взята в плен. Даже мысль о возможности погибнуть под выстрелами англичан не умаляла моего желания. Крики негров, которые задыхались в пространстве между деками, мольбы их, смешанные с угрозами, доказывали, какое ужасное существование должны они будут переносить в течение недель, а может быть, и месяцев. Как хотел я, чтобы нас взяли в плен!
XXV
Надежда моя увеличивалась пропорционально росту беспокойства капитана. Крейсер распустил паруса и уже несся по волнам. Матросы нашего судна думали, что он оставил свой якорь на дне, а канат был просто перерублен. Наш боцман уговаривал капитана принять какие-то отчаянные меры.
- Мы не можем пройти мимо него, - говорил он, - нечего даже и пытаться. Надо воспользоваться приливом. Черт... это наш единственный шанс. Да и какая опасность нам грозит?
- Что ж, попробуем, - ответил шкипер. - Нас захватят, конечно, если мы не сделаем этого и... черт!.. Я готов разбиться о скалы, чем попасть в руки этих чертей...
Этим закончился разговор, и боцман отправился к матросам, чтобы дать им необходимые указания для исполнения задуманного им плана. Я не понял, что он сказал капитану, но заметил, что "Пандора" меняет направление и поворачивает нос к крейсеру. Можно было подумать, что она хочет пойти навстречу военному судну или нарочно подставляет себя под его выстрелы. Этот маневр, надо полагать, удивил экипаж крейсера, как удивил и наших матросов. А между тем намерение боцмана было более разумно, чем это казалось с первого взгляда. "Пандора" прошла всего три кабельтова по новому направлению, а затем повернула так, что ветер дул ей поперек борта, и пустилась к берегу. Большинство матросов не понимало этого маневра, но по привычке повиновалось приказаниям. Что касается экипажа крейсера, то он мог предполагать, что "Пандора", поняв, что уйти в море невозможно, решила вернуться в реку или пристать к берегу, чтобы матросы затем на шлюпках пробрались вверх по реке.
Но это предположение было неверно. Маневр боцмана и заключался именно в том, чтобы обмануть врага. Капитан и боцман не отличались гуманностью, но они были ловкими моряками, а знание африканского берега давало им преимущество перед офицерами крейсера. Как только на военном судне заметили, что "Пандора" направляется к устью реки, они также изменили свое направление и погнались за ней в надежде захватить ее немедленно, что нетрудно было сделать на реке. На крейсере, видимо, боялись, что шкипер или пустит "Пандору" ко дну, или сожжет ее.
Погоня длилась около десяти минут. "Пандора" была уже вблизи берега и собиралась, по-видимому, войти в устье реки, тогда как крейсер, находившийся теперь в восьмистах метрах от кормы невольничьего судна, шел параллельно песчаной мели у самого устья. В эту минуту "Пандора" повернулась таким образом, что корма ее находилась против ветра, и очутилась прямо против мели. Экипаж встревожился на мгновение... Сейчас "Пандора" или будет свободна, или погибнет, или ее захватят, или она помчится к берегам Бразилии. Преступление на этот раз восторжествовало. "Пандора" довольно глубоко врезалась в песок и моментально очутилась по ту сторону мели. Опасность миновала, и бандиты огласили воздух громкими криками "ура".
Крейсер понял, что погоню продолжать бесполезно. Он с трудом двигался против ветра и наступившего прилива, а "Пандора" в это время неслась уже дальше со скоростью двенадцати узлов в час. Крейсер послал ей вдогонку несколько ядер, но без результата.
