Заговор ясно показал Кортесу, как ненадежна его опора - солдаты и матросы. Принимая неоднократно под его диктовку «единогласные» решения, в душе они его ненавидели. Чтобы предотвратить возможность новых заговоров и отрезать все пути к отступлению, Кортес решил уничтожить все свои каравеллы… Такое смелое решение может показаться безумным. Каравеллы были для испанцев плавучими крепостями, единственным средством связи с далекой родиной и, кроме того, представляли огромную ценность. Сам Кортес вложил в них всё свое состояние, и не только свое. Но в создавшейся обстановке он считал это единственно правильным решением. Кортес знал, что трудности предстоящего похода в столицу ацтеков у многих породят уныние и страх. Отсюда - лишь шаг до возвращения на Кубу. Пока были каравеллы, это было вполне выполнимо. Малочисленная армия могла растаять на глазах. Но сознание, что возврата нет, удесятерит наступательный порыв испанцев. Они должны знать, что их спасение — только в движении вперед. К тому же сухопутные части сразу пополнятся ста десятью солдатами за счет матросов, обычно не участвовавших в боевых действиях на суше. Всё это трезво взвесил Кортес и принял решение уничтожить свой флот.
Кортес отправил основные силы в Семпоалу, чтобы готовить их там к походу. В это время подкупленные им лоцманы представили Кортесу официальное донесение, что каравеллы пришли в негодность и едва держатся на воде из-за того, что их днища изъедены червями. С девяти судов были сняты паруса, такелаж, всё, что представляло ценность, а сами суда были посажены на мель, где их вскоре окончательно разрушило прибоем.
Когда солдаты узнали о случившемся, вспыхнул открытый бунт. Но сейчас хозяином положения был Кортес. «Идти вперед, всё время оглядываясь назад, — значит, обречь себя на поражение, — говорил он. — Только беззаветная вера в успех дела принесет нам победу. Впрочем, трусы и малодушные могут и сейчас вернуться домой. Ведь одно судно уцелело. Пусть они отправляются на Кубу и там расскажут, как они покинули своего командира и своих товарищей, и терпеливо ждут нашего возвращения. А мы вернемся, нагруженные мексиканским золотом!».
Понятно, что не нашлось желающих расписался в своей трусости. Никто не воспользовался предложением Кортеса, и он мог считать, что его замысел удался полностью. Отныне все участники экспедиции — в его руках. Он может больше не опасаться попыток вернуться, и, тем самым — сорвать его честолюбивые планы.
Эрнан Кортес. Экспедиция в Мексику. Поход на Теночтитлан
16 августа 1519 года армия Кортеса, хорошо отдохнувшая и снабженная всем необходимым, покинула Семпоалу и направилась к столице Мексики — Теночтитлану. В марше участвовало четыреста пехотинцев и пятнадцать всадников. На вооружении у них, кроме личного оружия, было лишь семь пушек. Кортес располагал большими силами, но ему пришлось оставить гарнизон в городе Вера-Крус. Зато у Кортеса были сейчас союзники - тотонаки, смотревшие на него как на поборника их независимости. Правители Семпоалы предоставили в распоряжение Кортеса тысячу триста воинов и тысячу носильщиков, которые должны были тащить на себе пушки и обоз. Кроме того, испанцев сопровождало сорок знатных тотонаков. Считалось, что это советники и вожатые Кортеса, призванные облегчить ему связь с чужими народами. Фактически же они были заложниками. Кортес опасался - и не без основания, - что, когда его вероломная двурушническая тактика будет раскрыта, союзники превратятся во врагов. Поэтому он считал необходимым иметь при своем штабе в качестве заложников правителей городов, вождей племен и других влиятельных лиц.
Недолго испанцы, освобожденные от тяжкой солдатской ноши, наслаждались богатой тропической растительностью, которой пролегал их путь. Вскоре им пришлось преодолевать крутые перевалы Кордильеров. И по мере того, как они поднимались вверх по узким извилистым тропкам, менялся климат и ландшафт. Подули холодные горные ветры. Дождь шел вперемешку с градом. Ледяные струи проникали сквозь одежду, а по ночам до костей пронизывал мороз. Конкистадоры начали роптать. Они уже изрядно устали от бесконечных переходов, а конца им не видно. Цель еще очень далека.
Но еще хуже пришлось новым союзникам испанцев — тотонакам. Тотонаки - дети щедрого солнцем юга — были совершенно не подготовлены к такому суровому климату. Легко одетые, они очень страдали от холода, болели и гибли десятками. Но Кортес не считался с потерями, даже если речь шла о его соотечественниках. Тем менее могли тронуть его страдания индейцев. Он давал людям лишь самые короткие остановки для сна и всё торопил вперед.
Перевалив через высшую точку горной цепи, они достигли обширной плодородной долины с умеренным климатом. Появились тщательно обработанные поля, окруженные живыми изгородями из кактусов. Всё говорило о близости жилья. Действительно, вскоре показался красивый каменный город, блестевший белизной штукатурки своих стен. Поэтому испанцы назвали его Кастильбланко («Белая крепость»). Правители города встретили армию Кортеса настороженно. Правда, ее снабдили съестными припасами и отвели квартиры для отдыха. Но делали это с явной неохотой, как бы подчиняясь необходимости. Жители «Белой крепости» платили ацтекам дань и не ждали для себя ничего хорошего ни от испанцев, ни от Монтесумы. Правители города не уставали прославлять Монтесуму, его мощь, богатство, доблесть. Кортес не остался в долгу. По его наущению, Марина красочно расписывала индейцам неодолимую силу лошадей и пушек.
После пятидневного отдыха экспедиция двинулась в дальнейший путь и без особых происшествий через несколько дней достигла границ Тлашкалы — небольшого независимого государства. Сюда предварительно были посланы четыре знатных тотонака с весьма красноречивым, но совершенно непонятным для тлашкаланцев письмом Кортеса. Смысл его сводился к просьбе пропустить испанцев через земли Тлашкалы. Послы могли передать эту просьбу на словах, но письмо, составленное на изысканном испанском языке и начертанное неведомыми для индейцев знаками, должно было, по мнению Кортеса, придать его просьбе больший вес.
О том, что достигнута граница нового государства, испанцы узнали очень просто: их передовой отряд наткнулся на огромную каменную стену высотой почти в три метра и толщиною более шести метров. Наверху были специальные оборонительные сооружения. В стене имелся лишь один проход, со всех сторон отлично простреливаемый. Тянулась эта стена на многие сотни метров и упиралась по краям в крутые неприступные скалы. Проход казался неохраняемым. Людей нигде не было видно. Послы Кортеса не возвращались, хотя все сроки давно прошли. После недолгого раздумья Кортес повел свое войско через проход в стене, напоминавший испанцам узкую дверцу мышеловки.
Небольшой индейский народ Тлашкалы давно снискал себе громкую славу во всей Мексике. Это был один из немногих народов, который не покорился ацтекам и сохранил свою независимость. Жители гор, мирные землепашцы (слово «Тлашкала» означает «Земля хлеба»), они все, как один, брались за оружие, когда над ними нависала опасность. Сколько раз ацтеки пытались поработить тлашкаланцев, посылая на их земли несметные полчища! Но из этого ничего не получалось. Неприступные горы помогали свободолюбивым горцам с успехом держать оборону против более сильного противника. В одном из последних сражений с тлашкаланцами сложил голову любимый сын Монтесумы. Это было незадолго до появления испанцев в Мексике, и Монтесума снаряжал новую, еще более сильную армию, которая должна была стереть с лица земли непокорную Тлашкалу.
Некоторое время испанцы двигались вперед, не встречая сопротивления. Но вот всадники, ехавшие в авангарде, увидели небольшой отряд индейцев, в котором было не более тридцати человек. Испанцы знали, что одни вид лошади парализует силы противника, и поэтому спокойно продолжали свой путь. Но тлашкаланцы, несмотря на свою малочисленность, не только не бросились бежать, а напротив, атаковали всадников. Они старались стащить их с лошадей, вырывали из их рук копья. В первой же стычке были убиты две лошади и смертельно ранен один кавалерист. В это время подтянулась пехота испанцев. С другой стороны на выручку своим подошло несколько отрядов тлашкаланцев. Они всё прибывали, и вскоре здесь собралось более трех тысяч человек.
Первый артиллерийский залп заставил индейцев отступить. Но видно было, что они это делают, подчиняясь приказам своих касиков. Воинственный пыл тлашкаланцев отнюдь не умерился после того, как в этих горах впервые заговорила артиллерия. Выйдя из горных теснин, испанцы спустились, соблюдая осторожность, в цветущую долину, утопавшую в садах, и расположились станом на берегу ручья. «Мы обмыли раны, — пишет Берналь Диас, — и смазали их, за неимением масла, жиром, вытопленным из убитого индейца». Человечьим жиром лечили испанцы и раненых лошадей.
