Если королевская власть представляла собой прочную основу для формирования единого политического устройства, единых правовых норм и установлений для создания и культивирования особых традиций, то еще более прочной основой, в рамках которой шло формирование единой культуры, была власть архиепископа. В областях, находившихся под юрисдикцией сербского архиепископства, действовали одни и те же нормы правописания, одни и те же формы подготовки священства, одна и та же богослужебная практика.
Вполне естественно, что в таких условиях в областях, подчиненных сербскому архиепископству, сформировались значительные культурные отличия от соседей. Это ясно видно из отношения к жителям приморских городов: в глазах православных сербов они из-за латинского языка богослужения и некоторых других отличий так и остались «латинянами» (католиками), причем латинянами считались не только представители романских народов, исконные жители приморских городов, но и люди любой другой национальности, поселившиеся там и принявшие католичество. Латинянами считались также соседние албанцы, бывшие в тот период католиками, с особым языком и особым образом жизни. Их священников сербы называли «попами латинскими».
Церковные реформы Саввы имели серьезные последствия для Боснии, чья граница с Сербией была одновременно границей юрисдикции автокефальной сербской церкви. Босния в тот период находилась в церковном подчинении у католического архиепископа Дубровника, хотя в ней практиковалось славянское богослужение и монашество восточного типа. Еще в конце XII в. в Боснии разразился церковный кризис: ее правителей обвиняли в том, что в стране укореняется ересь (один из обвинительных актов составил Вукан Неманич). Речь шла о дуалистической ереси, приверженцев которой в Боснии, как в Италии и Далмации, называли «патарены». Боснийский бан Кулин (1180–1204) отверг эти обвинения, заявив, что его подданные — правоверные христиане, и пригласил в страну папского легата. В 1203 г. легат прибыл в Боснию и добился от местных монахов обещания, что они будут придерживаться правил и традиций римской церкви. Но кризис этим исчерпан не был; в 1221 г. обвинения в ереси возобновились, и Венгрия организовала крестовые походы против еретиков Боснии. В 1247 г. боснийское католическое епископство было изъято из юрисдикции Дубровника и включено в состав католического архиепископства Калоча в Южной Венгрии.
Но епископство со славянским богослужением в Боснии сохранилось. Оно называлось «церковью боснийской» и попало под влияние дуалистов, удержавшихся только в этом уголке Европы. Сербская церковь считала представителей боснийской церкви «треклятыми еретиками», проклинала их и пыталась обратить их в «истинную веру». Некоторые сербские правители, как, например, король Драгутин, пользовались ради этой цели поддержкой католических миссионеров. Таким образом, религиозная разобщенность сербов в Сербском королевстве и сербов в Боснии оказалась сильнее, чем общая племенная традиция. Боснийские баны XIII в., например Матия Нинослав, еще называли своих подданных сербами, а для бана Степана II (1314–1353) они уже были боснийцы (бошняни). При этом Степан называл язык своих грамот сербским, а правитель Сербии был для него «царь рашский». Границы боснийского государства и боснийской церкви оказались таким образом теми границами, дальше которых интеграция сербов не пошла, и жители Боснии стали прежде всего бошнянами.
Территории, оказавшиеся под юрисдикцией Сербского архиепископства, несмотря на региональные особенности, постепенно стали единым культурным образованием с едиными традициями, единой верой, обрядами и языком богослужения. В этих условиях постепенно переставали быть определяющими некогда существенные различия между разными частями государства. В символическом плане архиепископство было средоточием объединения всех верующих. Вслед за культом Симеона был установлен культ его сына Саввы: Савву, скончавшегося в 1236 г., вскоре после смерти причислили к лику святых (позднее как святых будут почитать еще нескольких человек из «святой» династии). В церковном календаре появились дни памяти этих святых, в храмах стали писать их иконы: все это придало Сербской автокефальной церкви особый характер и впоследствии стало важным фактором в сохранении национальной самобытности.
Королевство Сербия и его «первовенчанный» правитель приобрели большой авторитет среди других государств, но это никак не гарантировало Сербии безопасность в постоянно меняющейся политической ситуации. Приблизительно в то же время, когда был коронован Стефан Неманич, начался стремительный взлет Эпира, над которым тогда властвовал Феодор I из династии Ангелов. В 1224 г. Феодор I Ангел завоевал Салоники, был коронован и стал императором. Он владел обширной территорией от Ионического моря до Эгейского и обладал мощной военной силой. Феодор I стремился завладеть Константинополем и был тогда ближе к цели, чем его соперники в Малой Азии.
По отношению к Сербии Феодор I Ангел не вел завоевательную политику: его связывали с семьей сербского правителя родственные узы. Старший сын Стефана Радослав был женат на дочери императора Анне. Эти узы приобрели еще большее значение, когда через несколько лет после своей коронации Стефан тяжело заболел и еще при жизни назначил Радослава своим наместником. Радослав фактически правил вместе с отцом, они вместе издавали указы. Зять влиятельного и сильного Феодора I Ангела, Радослав был своего рода щитом, обеспечивающим Сербии безопасность в отношениях с другими государствами.
Но это политическое равновесие было нарушено в 1230 г., когда в войне с болгарским царем Иваном Асеном (1218–1241) Феодор I потерпел поражение и был ослеплен. Роль самого сильного правителя на Балканском полуострове перешла к болгарскому царю: он завладел территорией от Черного моря до Ионического. Положение Радослава было поколеблено, а в 1233 г. произошел переворот — недовольные королевской политикой вельможи свергли Радослава и возвели на престол Владислава, зятя болгарского царя. Радослав нашел убежище в Дубровнике, а затем в Драче. Архиепископ Савва I благословил и эту смену власти на престоле, покинув вскоре архиепископский трон и посвятив в архиепископы своего ученика Арсения. Затем Савва отправился в новое путешествие в Святую землю. Возвращаясь из этого паломничества, он на некотрое время остановился в Болгарии, но заболел и умер в 1236 г. в городе Тырново. Спустя год его мощи были перенесены в Сербию и похоронены в монастыре Милешево, задужбине Владислава. Вскоре после этого к культу святого Симеона присоединился и культ святого Саввы.
Татаро-монгольское нашествие 1241–1242 гг. привело к серьезным потрясениям на всем европейском юго-востоке. Венгерское королевское войско было разбито, и Венгрия, располагавшаяся на доступной равнинной местности, была почти полностью опустошена. Король Бела IV спасся в Далмации, а затем удалился на острова. Татаро-монголы дошли до Адриатического побережья и разорили некоторые сербские приморские территории; особенно пострадали Котор и небольшие города в Зете. В 1242 г. отряд татаро-монгол, возвращаясь с Адриатики на север, опустошал и собственно Сербию. Болгария пострадала еще больше — ее территории были доступнее для возникшего на Черноморском побережье государства Золотая Орда.
Тем временем в Сербии по совершенно непонятным причинам произошел новый конфликт между сыновьями Стефана Первовенчанного, а затем и переворот. Владислава свергли, а на престол был возведен Урош I (1243–1276). Общая ситуация на Балканах тогда вообще отличалась сложностью, так как силы государств полуострова были приблизительно равны, и не было страны, которая бы значительно превосходила по своей мощи соседей и могла диктовать им свои условия. Только никейские греки в это время укрепили свои позиции, завоевав некоторые европейские территории.
Что касается Сербии, то на ее положение все большее влияние оказывала Венгрия, оправившаяся после вторжения татаро-монгол и укрепившая свои позиции на сербской территории южнее Савы и Дуная. В этой области были образованы Мачванская и Кучевско-Браничевская бановины, служившие Венгрии пограничным оборонным поясом. Венгерский король Бела IV (1235–1270) сделал правителями Мачвы свою дочь Анну и зятя Ростислава Михайловича, изгнанного из Галиции. Старый королевский домен таким образом приобрел новых хозяев.
В конфликтах друг с другом правители Балканских государств охотно привлекали на свою сторону короля Уроша I. Однажды, будучи союзником никейских греков, он внезапно перешел на сторону эпирских греков и, использовав сложившуюся ситуацию, на короткое время захватил Скопле. Но в принципе вплоть до эпохи завоеваний Милутина граница Сербского королевства проходила у города Липлян на юге Косово. Когда в 1261 г. никейским грекам удалось завоевать Константинополь и возродить Византийскую империю, ситуация в Сербии стала напоминать ситуацию, сложившуюся во времена Стефана Немани: Урош I оказался как бы зажатым между двумя мощными соседями — Венгрией и Византией. Существенное различие состояло, однако, в том, что держава Уроша I по сравнению с государством великих жупанов XII в. была неизмеримо более мощной.
