Перед отъездом 7 ноября Климент VII по просьбе Франциска I назначил четырех новых кардиналов: Клода Живри, дядю жены адмирала и друга короля Шабо де Бриона, епископа Лизье Жана Ле Венера, который после смерти Луи де Брезе стал опекуном и наставником дочерей Дианы, Одэ де Шатийона, племянника великого мажордома Монморанси и, наконец, Филиппа де Ла Шамбра, единоутробного брата герцога Олбани.
Зимой 1533 года в соответствии с секретными статьями брачного договора с семейством Медичи Франциск I заявил о правах принца Генриха, как супруга Екатерины Медичи, на герцогство Урбино. Он знал, что император будет эти слова оспаривать. Чтобы отвлечь его от Италии, король стал поддерживать в Германии врагов Карла V, и прежде всего ландграфа Гессенского и герцога Филиппа Вюртембергского. Франциск также подталкивал пирата Барбароссу к нападениям на испанские корабли в Средиземном море. И сам он готов был перейти к действиям: 24 июля 1534 года по указу короля были сформированы 7 провинциальных легионов, насчитывавших 42 тысячи человек. Оставалось окончательно доработать план кампании, который позволил бы вновь укрепиться в Италии. Для этого требовалось, чтобы Климент VII публично объявил об альянсе с Францией. Однако 25 ноября 1534 года глава Церкви внезапно умер, и его смерть перечеркнула политические стороны брачного контракта. Не стоило и надеяться на признание их новым папой Павлом III Фарнезе, ибо он принадлежал к имперской партии[193].
В то же время договоренности Франциска I с немецкими князьями-протестантами были сильно скомпрометированы чрезмерным рвением французских сторонников Реформации[194]: ночью с 17 на 18 октября 1534 года отпечатанные в типографии пасквили против «папистской мессы» внезапно наводнили Париж, Орлеан и Амбуаз, где их приклеили даже к дверям королевской опочивальни. Это превратило вызов традиционным верованиям в такое серьезное преступление, как оскорбление величества. Подозреваемые были немедленно арестованы, а 13 ноября начались казни, которые продолжались до 1 января 1535 года, когда шестеро еретиков в Париже были сожжены после церемонии искупления, в которой участвовали облаченные в глубокий траур королева, принцессы и их фрейлины, а 25 января 1535 года 73 человека, подозреваемых в принадлежности к реформатской церкви, а стало быть, и к заговору против особы короля, предстали перед судом. Среди них оказался и Клеман Маро, к которому вдова великого сенешаля не испытывала особого почтения из-за слишком легкомысленных намеков, которыми пестрели его стихи. Впрочем, поэт сумел сбежать и укрыться в Ферраре при дворе Рене Французской. Вне всяких сомнений, ему помогли скрыться сестра короля Маргарита Наваррская и любовница Франциска Анна д’Эйи.
Это суровое время, однако, было и временем расцвета Возрождения. Старинное феодальное обиталище королей, Лувр, обречено на разрушение. Суверен забросил городскую резиденцию Турнели ради лесных замков в Фонтенбло и Шамборе. Там он окружил себя писателями и художниками. В 1531 году он принимал Россо, в 1533-м — Приматиччо, а вскоре пригласил и Бенвенуто Челлини. При этом во дворе властвовала новая фаворитка — Анна д’Эйи[195]. Почести на нее так и сыпались. В 1534 году Франциск выдал мадемуазель д’Эйи за Жана де Бросса, графа Пентьевра, и таким образом сделал графиней, а в 1536 году возвел мужа своей подруги в ранг герцога. Фаворитка превратилась в герцогиню д’Этамп. Чтобы удалить от нее обременительного супруга, Франциск назначил его губернатором Бурбоннэ, Оверни, а в 1542 году — и Бретани. Анна забирала жалованье мужа, с выгодой использовала свое влияние и собирала доходы с многочисленных владений. У нее были особняк в Париже на улице Ласточки и два замка, Этамп и Лимур. Всегда одетая в платья из золотой парчи, подбитые горностаем, «корсажи из золотистых тканей с глубоким вырезом и украшенные множеством драгоценных камней», живая и смешливая, она воплощала при дворе свободу нравов и открытость ума.
Диана являла собой ее полную противоположность. Придворная дама королевы Элеоноры, подобно госпоже, постоянно подчеркивала свою набожность и с элегантностью носила черные с белым одеяния вдовы, и этот строгий наряд вполне соответствовал роли, которую играла мадам де Брезе — роли советницы принца Генриха. Устроив его брак с Екатериной Медичи, она сделала все, чтобы Генрих мог стать герцогом в Италии. Исполнение ее замыслов включало в себя восстановление союза короля с Папским престолом и его деятельное участие в борьбе против реформатской церкви на стороне римской ортодоксии. У Дианы такой выбор соответствовал глубокому внутреннему убеждению. Она с удовлетворением наблюдала, как расследование дела пасквилянтов толкало короля Франциска I к репрессивной политике по отношению к протестантам. Теперь, когда Церковь возглавлял папа, близкий к императору, лучшим способом помочь Генриху завоевать себе княжество в Италии было договориться с Карлом V.
Итак, в начале 1535 года Диана присоединилась к Монморанси, отстаивая необходимость примирения с императором[196]. Оба предлагали королю отказаться от альянса с протестантскими принцами Германии и неверными, что представлялось довольно трудной задачей. И в самом деле, совсем недавно, зимой 1534 года в Шательро принимали берберское посольство, и Жан де Ла Форе был послан в Стамбул в феврале 1536 года обсуждать договор с Сулейманом. Весной, проводя время с королем в Ане и Мони, Монморанси неоднократно предпринимал напрасные попытки убедить Франциска I оставить императора в покое, пока тот занят экспедицией в Тунис против Хайреддина Барбароссы: в Совете его мнение мало кто разделял. Подписанным в Куси эдиктом король даровал прощение сторонникам Реформации и возобновил переговоры с немецкими протестантами. Более того, он предложил Филиппу Меланхтону и Йоганну Штурму приехать в Париж и устроить диспут с богословами Сорбонны[197]. Всем было абсолютно ясно, что эти действия явились первыми шагами к новой войне с Карлом V. После того как королева Элеонора попыталась найти общий язык со своей сестрой Марией Венгерской, правительницей Нидерландов, возник инцидент, спровоцировавший возобновление военных действий. После смерти герцога Миланского Франциска Сфорца 1 ноября 1535 года король просил императора отдать это герцогство его второму сыну Генриху Орлеанскому, но Карл V в ответ предложил вручить его третьему сыну Франциска Карлу Ангулемскому, достигшему к тому времени 13 лет, если тот женится на вдове Сфорца, чтобы обеспечить легитимность своих прав. При французском дворе это предложение было воспринято как издевка и очередная демонстрация нежелания императора расстаться с герцогством Миланским: он-де просто хотел выиграть время, пытаясь поссорить сыновей короля. А потому 14 января 1536 года Франциск I окончательно склонился к мысли начать войну. Он перебрался в Лион и там под командованием адмирала Шабо де Бриона собрал весьма внушительную армию — около 40 тысяч человек. В феврале она захватила Бресс, потом Савойю и Пьемонт, то есть все владения дяди Франциска Карла III, принявшего сторону императора. По приказу короля Шабо де Брион остановился на границе герцогства Миланского, которое Франциск все еще надеялся добыть путем переговоров. В конце марта в руках герцога осталось лишь графство Ницское. Этот захват территорий, по сути, был аннексией. Король, действуя как законный владыка, учредил в Шамбери парламент и по всей Савойе и Пьемонту разместил свои гарнизоны: обе провинции подпали под управление Франции на четверть века, до подписания договора в Като-Камбрези в 1559 году[198].
Узнав о захвате Пьемонта и Савойи, Карл V, как и следовало ожидать, пожаловался папе Павлу III на действия Франциска I, несоблюдение им данной в Мадриде клятвы и вступление в союз с лютеранами и турками. Он даже бросил королю вызов, предложив выйти на турнирное поле и сразиться один на один, дабы Божьим судом решить, кто из них прав. Наконец 2 июня 1536 года, после того как Франциск выдворил из Франции имперского посла, Карл V дал своим генералам приказ начинать наступление. Граф Нассауский захватил Пикардию, Антонио де Лейва, сделав молниеносный бросок, изгнал французов из Пьемонта и на галерах Андреа Дориа отплыл в сторону Прованса.
Поскольку Шабо де Брион не сумел остановить врага, Франциск заменил его на Монморанси, назначив того главнокомандующим на время кампании. Теперь главной целью стала защита королевства от имперской агрессии. Бывшая партия мира объединилась с партией войны, а религиозные споры отошли на второй план. 31 мая 1536 года король издал указ о прощении для всех, кто отречется от ереси в течение шести месяцев, а затем 30 июля объявил об отмене всех ранее вынесенных приговоров еретикам. Этим воспользовался Маро: в декабре он прибыл в Лион и под руководством кардинала де Турнона вернулся в лоно католической церкви.
