значительный процент испаноязычного и индейского населения, а также расширялось поселение мормонов близ Большого Соленого озера. В декабре 1848 года президент Полк попытался убедить слагающий свои полномочия Конгресс создать территориальные правительства в Калифорнии и Нью-Мексико, а для разрешения набившего оскомину вопроса о рабстве рекомендовал продлить линию по 36°30′ с. ш. до Тихого океана [106].
Однако Конгресс не сделал ничего из предложенного. В течение короткой сессии, закончившейся 4 марта, в обеих палатах развернулись настоящие кулачные бои: южане угрожали сецессией, и ни один законопроект не смог набрать большинство голосов. В Палате представителей северные конгрессмены вновь проголосовали за «условие Уилмота», составили проект территориальной конституции для Калифорнии, запрещавший рабство, приняли резолюцию, призывающую к упразднению торговли невольниками в округе Колумбия, и даже рассматривали законопроект, который вообще упразднял в столице рабство. Такие действия привели в ярость южан, использовавших все свое влияние в Сенате, чтобы заблокировать эти проекты.
На закрытом собрании южане обратились к Кэлхуну, попросив составить «Адрес», в котором он выразил бы реакцию Юга на подобное «беззаконие». Этот достойный представитель Южной Каролины с готовностью согласился на предложение, чувствуя новую возможность создать Партию прав Юга, о чем он давно мечтал. После перечисления длинного списка актов «агрессии» северян, включавших Северо-Западный ордонанс, Миссурийский компромисс, законы штатов о личной свободе граждан, препятствовавшие возврату беглых рабов, и «условие Уилмота», в «Адресе» вновь упоминалась доктрина Кэлхуна о конституционном праве рабовладельцев вывозить своих рабов на любые земли, напоминавшая южанам, что на кон поставлены их «собственность, процветание, равенство, свобода и безопасность», а также предупреждение о возможном выходе южных штатов из Союза, если их права не будут должным образом защищены [107].
Но и тяжелая артиллерия в лице Кэлхуна не помогла выиграть битву. Хотя 46 из 73 южных демократов Конгресса подписали этот «Адрес», их примеру последовали всего двое из 48 вигов. Только что выиграв президентскую гонку, южные виги не хотели стрелять в спину своей партии, ведь Тейлор даже еще не вступил в должность. «Мы не ожидаем от администрации, которую мы сами и привели к власти, [что] она совершит или санкционирует любое действие [против] нашей безопасности», — объяснял Роберт Тумбз. «При генерале Тейлоре мы чувствуем себя защищенными», — добавил Александр Стивенс [108].
Тем больше они были шокированы тем, что Тейлор оказался фрисойлерским волком в овечьей шкуре защитника прав штатов. Будучи умелым военачальником, он запланировал решить проблему атакой с фланга, обойдя вопрос о территориальном статусе и напрямую признав Калифорнию и Нью-Мексико штатами. Но такая мера привела бы к образованию сразу двух свободных штатов: по мексиканскому законодательству рабство на этих землях было вне закона. Ряд южных газет перепечатал передовицу из San Francisco Star, где говорилось о том, что из 100 поселенцев 99 считают рабство «моральным, общественным и политическим бедствием для нас самих и наших потомков» [109]. Калифорния и Нью-Мексико бесповоротно склонили бы чашу весов в Сенате на сторону Севера. Сенатор от Миссисипи Джефферсон Дэвис сказал: «Впервые мы находимся на пороге ситуации, когда равновесие между Севером и Югом может безвозвратно нарушиться». Это не что иное, как «попытка скрыть „условие Уилмота“ за ширмой так называемой конституции штата» [110]. Дело стало вопросом чести для других южных демократов, поклявшихся «не допустить унижения и порабощения» в результате «жуткой уловки и несправедливости» [111].
Но Тейлор упрямо шел дальше. Он послал доверенных лиц в Монтерей и Санта-Фе с поручением побудить поселенцев принять конституцию штата и ходатайствовать о вступлении в Союз. Калифорнийцы, впрочем, начали этот процесс еще до прибытия эмиссара от Тейлора. В октябре 1849 года они одобрили конституцию, признававшую Калифорнию свободной, выбрали губернатора и легислатуру и подали прошение в Конгресс о принятии ее в состав США. В Нью-Мексико же пока медлили. На этой обширной территории проживало совсем немного англоговорящих поселенцев, если не считать святых последних дней, осевших у Соленого озера, отношения которых с центральным правительством были напряженными. Более того, техасцы требовали половину сегодняшнего Нью-Мексико и часть Колорадо. Этот приграничный конфликт необходимо было разрешить до принятия Нью-Мексико в состав Союза.
Свободный статус Калифорнии сам по себе, скорее всего, не привел бы южан в ярость, не случись в это время иных событий, заставивших их видеть в Тейлоре предателя классовых интересов. Сорок лет службы приучили старого вояку мыслить государственными, а не групповыми интересами. Он рассчитывал усилить партию вигов, вернув в ее ряды фрисойлеров. В августе 1849 года, выступая в Пенсильвании, президент заявил: «Северяне не должны иметь опасений по поводу дальнейшего распространения рабства» [112]. Пообещав не накладывать свое вето на законопроект по этому вопросу, Тейлор сообщил пораженному Роберту Тумбзу о том, что поступит именно так, даже если Конгресс сочтет нужным принять «условие Уилмота». И что хуже всего, сенатор Сьюард стал личным другом и советником президента. Отголоски этих событий больно ударили по престижу южных вигов, которые потерпели поражение на промежуточных выборах 1849 года. По словам одного представителя Джорджии, «вопрос о рабстве является единственным, который практически не влияет на результаты выборов. Оставив Юг на произвол судьбы… отдалившись от [южных] вигов», Тейлор своими действиями серьезно поумерил пыл южан [113].
Напряжение только возросло, когда обновленный Конгресс собрался в декабре 1849 года. Влияния Тейлора не хватило для того, чтобы обеспечить вигам контроль над обеими палатами [114]. В Палате представителей двенадцать фрисойлеров балансировали между 112 демократами и 105 вигами. Кандидатом на пост спикера от демократов был имевший умеренные взгляды добряк Хоуэлл Кобб из Джорджии. Кандидатом вигов выдвигался Роберт Уинтроп из Массачусетса, «хлопковый виг», бывший спикером в Конгрессе предыдущего созыва. Некоторые демократы отказались поддерживать Кобба, тогда как фрисойлеры — выходцы из среды вигов не желали голосовать за Уинтропа, несмотря на выраженное им ранее одобрение «условия Уилмота». Более тревожным было то, что и с полдюжины южных вигов во главе со Стивенсом и Тумбзом противостояли Уинторпу по той же самой причине, а также потому, что съезд вигов отказался отклонить это условие. «Я не желаю иметь связь с партией, не отмежевавшейся от агрессивных аболиционистских течений», — заявил Стивенс. Для сопротивления «диктату северных орд готов и вандалов» Юг должен «предпринять необходимые меры, подготовив людей, финансы, оружие и боеприпасы и т. д. на случай любой неожиданности» [115].
Палата представителей не могла избрать спикера в течение трех недель и шестидесяти двух раундов голосования. Олицетворением парламентского кризиса стала постоянная угроза развала Союза. «Если вы с вашими законами стремитесь вышвырнуть нас из Калифорнии и Нью-Мексико, — потрясал кулаками Тумбз, — то
