Продукты вспомогательного вида земледелия, обслуживавшего нужды населения, были по большей части туземного происхождения. В этих мелких вспомогательных хозяйствах возделывались различные виды злаков и в первую очередь маниок – растение, которое было основным видом питания в колонии и культивировалось в ней повсеместно. За маниоком следовал маис, особенно ценный потому, что мог быть использован в качестве великолепного корма для скота, а также рис и фасоль. Овощи никогда не имели широкого распространения в колонии. Их заменяло изобилие фруктов очень высокой питательности. Местная флора Бразилии насчитывает большое количество съедобных и сочных видов фруктов, кроме того, и европейцы завезли туда и успешно культивировали много видов фруктов, в особенности бананы и апельсины.
Подсобные виды хозяйства, производившие сельскохозяйственную продукцию для внутренних нужд, должны были разрешить одну из самых трудных задач, стоявших перед населением колоний, – обеспечить снабжение жизненными припасами наиболее густо населенных центров, где недостаток в продуктах питания давал себя чувствовать почти постоянно. Положение стало особенно серьезным с XVIII в., когда городские центры значительно развились. Но трудности в этом отношении существовали с самого начала колонизации, и законодательство уделяло им много внимания. Были изданы специальные указы, обязывавшие землевладельцев выращивать маниок и другие виды пищевых растений. Земли предоставлялись лишь при условии, что получавшие их во владение лица будут с самого первого года концессии производить продукты питания. Применялся и еще целый ряд различных мер. Однако все эти указы не дали ощутимых результатов. Всеобщее внимание было устремлено на производство сахара, экспорт которого приносил высокие барыши. Некий сеньор, владелец крупного энженьо, дошел даже до того, что бросил прямой вызов правительству. «Я не засею ни одной пяди моей земли маниоком, – писал он, обращаясь к властям. – Я не буду делать такой глупости – отнимать землю из-под лучшей сельскохозяйственной культуры нашей страны, чтобы отдать ее под худшую…» Такая позиция крупных землевладельцев и хозяев энженьо вполне понятна. Производство продуктов питания их не интересовало, им было гораздо выгоднее приобретать эти продукты, пусть даже по высоким ценам, а на собственных землях выращивать сахарный тростник, приносящий большой доход. Так как сеньорам принадлежала большая и лучшая часть пригодных для обработки земель, то проблема питания так и не могла никогда быть удовлетворительно разрешена. Население колонии, исключая только самые обеспеченные его слои, всегда жило в состоянии хронического недоедания. Особенно страдали городские жители.
Важные последствия, к которым это в конце концов привело, в достаточной мере оправдывает необходимость проводить строгое различие между этими двумя сферами бразильского хозяйства: крупным, работающим на экспорт, и мелким, вспомогательным, работающим на удовлетворение нужд населения. Не уяснив себе этого различия, нельзя понять основной черта жизни колонии: с одной стороны, изобилие, процветание и интенсивная хозяйственная деятельность, а с другой – отсутствие удовлетворения самых элементарных потребностей широких слоев населения и голод.
К вспомогательным видам сельского хозяйства относилось и скотоводство. Говядина была одним из основных продуктов питания колонии. Но несмотря на значительную роль, которую скотоводство играло при колонизации и заселении новых территорией, оно осталось второстепенным и подсобным видом хозяйства. Им пренебрегали ради основных видов хозяйства. Культура сахарного тростника занимала плодородные и цветущие прибрежные земли, и для скотоводства оставались лишь значительно менее удобные земли внутри страны, использование которых оказывалось очень затруднительным. На землях северо-востока осадки выпадали нерегулярно и в малом количестве. Большая часть осадков выпадала обычно на протяжении двух или трех месяцев. Нередко случались продолжительные засухи, когда в течение нескольких лет совершенно не было дождей. Все это создавало чрезвычайно неблагоприятные условия для скотоводства. За исключением очень немногих крупных рек, все остальные в этой огромной северо-восточной области, площадью более 1 млн. км2, носят непостоянный характер: бывают периоды полного и длительного отсутствия воды, сменяющиеся очень краткими периодами, когда клокочут бурные потоки. Растительность состоит из гидрофильных растений, среди которых преобладают кактусовые. Только в очень редких случаях, когда выпадает достаточно дождей, там появляется более пригодная для корма скота растительность, которая, однако, очень скоро гибнет от засух, приходящих на смену дождям.
Нетрудно понять, каково должно быть в таких условиях качество и количество скота. Достаточно сказать, что число голов скота на 1 млн. км2 никогда не превышало 2 млн., т. е. в среднем две головы на один километр. Качество скота тоже очень невысоко, в среднем каждое животное дает не больше 120 кг мяса и притом очень низкого качества.
Невзирая на неблагоприятные условия, а частично даже благодаря им, так как они способствовали до некоторой степени распространению скотоводства на большие территории, скотоводческие фазенды возникали и умножались очень быстро. Исходными пунктами этого распространения были Баия и Пернамбуко. Из Баии они распространялись в северном и северо-восточном направлениях, к реке Сан-Франсиско, на берегах которой они образовались уже в течение XVII в. Из Пернамбуко это движение также направлялось к северу и северо-востоку; там фазенды заняли места, где теперь находятся штаты Параиба и Рио-Гранде-до-Норте. Пунктом второстепенного значения, тоже послужившим исходной точкой распространения скотоводческих фазенд, был Мараньян, где фазенды располагались по берегам реки Итапикуру.
Быстрота, с которой такие фазенды возникали и распространялись в северо-восточной глуши, частично объясняется все возраставшим потреблением мяса жителями побережья, где увеличивалось количество плантаций сахарного тростника и возрастало в связи с этим население. Но главным образом она объясняется той легкостью, с которой подобные фазенды можно было основать: построить хижину, обычно покрываемую соломой или листьями пальмы карнаубейры (дерева, растущего в тех краях в изобилии); соорудить примитивные загоны, ввести в них несколько сот голов скота – и все готово. Десять-двенадцать человек составляли вполне достаточный персонал; их набирали среди индейцев и метисов, пригодны для этого были и лица, вынужденные избегать встреч с полицией прибрежных районов: беглые рабы, преступники, бежавшие от правосудия, всякого рода проходимцы, которыми кишели эти глухие места, всем предоставлявшие убежище и обеспечивавшие сохранение свободы.
Фазенды обычно располагались по берегам рек и занимали площадь не менее трех лиг. Отсюда общее название «рибейра» (побережье) для многих населенных пунктов на северо-востоке страны, восходящее к этим прибрежным фазендам. Между двумя фазендами всегда сохранялась нейтральная зона размером не менее одной лиги, где владельцы смежных фазенд не имели права возводить строений или каким-либо другим способом использовать эту землю. Такие промежуточные участки были нужны в качестве разграничительных вех для предотвращения смешения животных двух различных стад и для того, чтобы одно стадо не заходило на пастбище, предназначенное для другого.
Пастухи пользовались большой свободой. На этих огромных пространствах, скудно заселенных, без представителей властей, трудно было уследить за работавшими рабами. Фазендой заведовал управляющий, так называемый «скотник», сам же владелец, обычно обладавший многими фазендами, предпочитал, как правило, жить в крупных центрах морского побережья.
Для снабжения колониальных поселений на юге (Рио-де-Жанейро, Сан-Висенте) создаются другие скотоводческие хозяйства. В эту первую фазу колонизации Рио-де-Жанейро снабжалось мясом главным образом с Гойтаказских полей, расположенных к востоку от современной бразильской столицы. Сан-Висенте, а частично и Рио-де-Жанейро получали скот с полей Кампос-Жераис («Общие поля»), простирающихся к югу от нынешних штатов Сан-Пауло и Парана. В этих областях природные условия значительно благоприятнее, чем на северо-востоке. Качество скота поэтому выше, численность его больше. Как следствие, фазенды здесь не были разбросаны на таких больших расстояниях, как на северо-востоке. Впрочем, последнее обстоятельство объясняется еще и тем, что в течение двух первых веков колонизации как Рио-де-Жанейро, так и Сан-Висенте были второстепенными центрами, менее заселенными, чем северные районы страны, и поэтому нуждались в меньшем количестве мяса.
Часть III . РАСШИРЕНИЕ КОЛОНИЗАЦИИ 1640-1770 гг.Глава 6. НОВАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И АДМИНИСТРАТИВНАЯ СИСТЕМА В КОЛОНИИ
С 1580 по 1640 г. португальская корона была соединена с испанской. Находясь под владычеством испанского монарха, Португалия управлялась вице-королем. Это был мрачный период португальской истории. Интересами Португалии совершенно пренебрегали. Королевство было вынуждено принимать участие в гибельной военной политике Габсбургов в Европе, поставляя для них людей и накопленные богатства. Испанское владычество привело Португалию к разорению. Ее флот был разрушен, ее колониальная империя сведена на нет. Нидерланды и Англия, с которыми Испания находилась в состоянии почти непрерывной войны, заняли значительную часть португальских владений. Для Португалии окончательно прекратилась ее торговля с Азией. Мелкие колонии, которые ей все же удалось сохранить на Востоке, не имели большого значения. От прежней заморской империи у нее остались лишь Бразилия и кое-какие владения в Африке. Последние имели значение только как поставщики рабов для Бразилии. Но и в Бразилии португальскому владычеству угрожала опасность. Англичанам и голландцам удалось прочно захватить на долгие годы большую часть колонии. В 1630 г. они укрепляются в Пернамбуко и оттуда распространяют свои завоевания на юг от Алагоас и на север до Мараньяна. Только после восстановления португальской независимости голландцы были окончательно изгнаны из Бразилии (1654 г.).
