Ознакомительная версия.
Рис. 878–900. Три кольца для закрепления и украшения кос или локонов, четыре богато орнаментированные сережки и бусы для подвесок и ожерелий – все золотые. (3:4 натуральной величины. Найдены на глубине от 26 до 33 футов)
Я воспроизвожу другую пару серег на рис. 881 и 882. Обе были сделаны из золотой пластинки, с каждой стороны которой были припаяны тринадцать золотых проволочек; затем все было закручено в форму корзинки, крючок или сама сережка была припаяна наверху посредине, и ее нижний конец украшен двадцатью бусинами, впаянными в желобки. Затем каждая сторона обеих серег была украшена пятью рядами из двадцати пяти бусин, впаянных в желобки между шестью каемками из двойных горизонтальных проволочек: таким образом, всего на обеих сторонах каждой сережки было двести семьдесят бусин. Очень простые геометрические узоры были прорезаны на обеих сторонах пластинки в середине, а также на пластинке, припаянной снизу: в этой последней пять отверстий для привешивания украшений. Г-н Алессандро Кастеллани полагает, что «первобытные ювелиры подражали типу Diademiae, Pseudodiademiae и семейства Echinae, поскольку так же, как и эти водяные создания, их изделия покрыты множеством линий и выпуклостей. Вполне естественно, что художественный орнамент заимствует свои элементы из окружающей природы»[151].
Г-н Джулиано полагает, что проба этих двух пар сережек составляет 23 карата. Однако степень чистоты золотых бусин другая; г-н Джулиано полагает, что некоторые из них имеют пробу в 20, другие в 18 или только в 16 карат. Это согласуется с анализом, проведенным профессором Робертсом, который пишет мне: «0,0910 грамма золотых бусин, как показал анализ содержания металлов, содержат 67,91 процента золота. Одна бусина весом 0,920 грамма, более яркого цвета, чем остальные, содержала 75,8 процента золота. Стандарт этих бус разнится, таким образом, от 16 до 18 карат. Во всех бусах, предоставленных мне для анализа, цвет поверхности металла, судя по всему, был достигнут искусственными средствами, и, может быть, уместно вспомнить, что японцы, которые используют ряд интересных сплавов золота, используют для этой цели сливовый уксус».
Далее, в этом кладе были найдены девять более простых золотых серег, одна из которых, с рис. 837, украшена четырьмя рядами по две спирали в каждом, напоминая второй надгробный камень из Микен[152]. На другой, с рис. 879, – подвеска в форме колокольного языка. Три другие имеют обычную троянскую форму (рис. 694, 695 и 754–764). Оставшиеся четыре, из которых две я воспроизвожу на рис. 878 и 880, – просто спирали с двумя оборотами, и при ближайшем рассмотрении я нашел, что оба конца их слишком толсты, чтобы пропустить через мочку уха. Таким образом, они должны были предназначаться для скрепления локонов волос и могут, по моему мнению, вполне объяснить следующий пассаж у Гомера:
Кровью власы оросились, прекрасные, словно у граций,
Кудри держимые пышно златой и серебряной связью[153].
Я полагаю, что любопытная «сережка» с рис. 879 без острого конца также не может быть ничем иным, как украшением для волос.
Далее я нашел в сокровище два золотых бруска как на рис. 866, один с восемнадцатью, другой с двадцатью отверстиями для привешивания украшений; кроме того, сорок пять золотых бусин полушаровидной формы, как те, что изображены на рис. 858–860, с ушком в углублении и краем, украшенным двадцатью пятью чеканными точками; а также маленькая простая булавка для волос как на рис. 865, но с восьмиугольной головкой.
Далее я должен упомянуть еще одну небольшую находку золота, которую я сделал в ноябре 1878 года во время моих раскопок на северной стороне холма, точно в северо-восточном углу кирпичной стены[154]. Она состояла просто из пары тяжелых массивных серег как на рис. 841 в виде змейки, украшенной тремя рядами бус, припаянных в желобки, небольшого серебряного предмета с шестью отверстиями и серебряной пластинки овальной формы шириной 2,4 дюйма в самой широкой части; длину ее нельзя точно определить, поскольку в огне она согнулась и оба ее конца загнуты, однако, по-видимому, она была длиной около 5 дюймов. Вместе с этими предметами были найдены сотни золотых бус, из которых многие в форме листочков как на рис. 912 с трубчатыми отверстиями посредине. Наконец я должен отметить находку красивой золотой булавки для волос с рис. 835, у которой на каждой стороне розетка с одиннадцатью цветочными лепестками; однако эта круглая часть с двумя розетками состоит из двух отдельных золотых дисков без чеканки. Они были сделаны следующим образом: в середине припаяли небольшую полукруглую золотую пластинку и вокруг нее – ободок из золотой проволоки; затем из золотой проволоки сделали лепестки и симметрично припаяли к булавке. Украсив таким образом два диска, их соединили широкой плоской золотой лентой, которая слегка выступает за оба из них. Затем этот двойной диск был припаян на длинную булавку, верхняя часть которой украшена насечками. Затем булавку пропустили через плоскую золотую ленту, которая на обеих сторонах двойного диска была запаяна и свернута на обоих концах в спираль с тремя оборотами. Далее булавка была пропущена через небольшой золотой диск: он припаян под золотой лентой и хорошо виден. Наконец наверху диска была припаяна золотая лента, которая с каждой стороны была завернута в спираль с пятью оборотами.
Далее среди открытий 1878 года я должен упомянуть замечательный серебряный кинжал с рис. 901, который был обнаружен в царском доме на глубине 28 футов. Хорошая сохранность этого предмета, горизонтальные линии и черный цвет могли заставить любого поверить, что он сделан из метеоритного железа. Однако профессор Робертс из Королевского монетного двора, который отскреб немного от тонкого черного слоя, покрывавшего кинжал, и проанализировал его, доказал, что это хлорид серебра. Далее я могу сказать, что металл под этим черным слоем совершенно белый; таким образом, не может быть сомнений в том, что анализ профессора Робертса правилен и что перед нами серебряный, а не железный кинжал.
Рис. 901. Серебряный кинжал; возможно, церемониальное оружие. (2:3 натуральной величины. Найден на глубине 28 футов)
Г-н Гладстон полагает, что серебряный кинжал должен был быть церемониальным оружием. Его длина 6 дюймов; он обоюдоострый и достаточно остро заточен. Рядом с нижним концом лезвия – два отверстия длиной 0,53 и шириной 0,12 дюйма, которые, возможно, были сделаны только для украшения. Конец длинной ручки загнут под правым углом, что доказывает, что ручка была вставлена в дерево; едва ли это могла быть слоновая кость, поскольку слоновая кость, которую я находил в сожженном городе, так хорошо сохранилась. Я должен добавить, что серебряный кинжал в точности повторяет форму кинжалов, найденных в большом сокровище (см. рис. 811–814). Вероятно, мы можем рассматривать как церемониальное оружие также золотой наконечник стрелы с рис. 902, который был найден на плато у двух больших стен (Башня).
Рис. 902. Плоский кусочек золота в форме наконечника стрелы. Из башни. (Почти в натуральную величину. Найден на глубине 26 футов)
Что касается драгоценных металлов, я также обнаружил два небольших клада во время своих раскопок в 1879 году. Первый из них был найден в апреле на северной стороне холма примерно в 66 футах снаружи от черепичной городской стены (см. план Трои I, место, помеченное n a), на глубине всего 13 футов ниже поверхности; он лежал на рухнувшей стене дома и, возможно, упал с верхнего этажа. Как уже объяснялось на предшествующих страницах, слой третьего, сожженного города не всегда встречается на одной и той же глубине под поверхностью: в границах сожженного города он в основном доходит до глубины 23 футов, но по причинам, которые я уже пояснил, он также находится непосредственно под основаниями храма Афины; и на северо-восточной и восточной сторонах вне кирпичной стены сожженного города он в основном встречается на такой малой глубине, как 12 футов. Посетители без труда убедятся в этом факте, взглянув на мои раскопы. В любом случае это, судя по всему, подтверждает внешний вид золотых украшений из этого маленького клада: все они в точности похожи на те, что были найдены в кладах, открытых близ царского дома в самом городе, за исключением золотых дисков с рис. 903 и 904, которых было найдено три и которые здесь встретились впервые. Однако подобных золотых дисков было очень много в царских погребениях Микен; там в одной только третьей гробнице я собрал 701 штуку[155]. Рис. 903 изображает красивую звезду-цветок в небольшой рамке; похожую звезду мы видим на рис. 904 с тройной рамкой; все рельефное. Трудно объяснить, как троянцы изготавливали такие узоры. Г-н Джулиано вместе г-ном Ландерером полагает, что золотую пластинку положили на блок свинца и орнамент выбили или выдавили на ней. В кладе также находилось золотое нагрудное украшение с рис. 905; его длина 18 дюймов. Верхняя часть в форме корзинки длиной 1,8 дюйма и шириной 11/2 дюйма; она состоит из двадцати пяти золотых проволочек, которые были сплющены, спаяны, согнуты и соединены маленькой золотой пластинкой шириной 0,12 дюйма и двумя золотыми булавками; к верхнему краю были припаяны два золотых крюка длиной 21/2 дюйма. Одна сторона золотой «корзинки» украшена тремя рядами из одиннадцати золотых колечек; еще два таких колечка можно увидеть на нижней части крюков. Все эти кольца были заполнены веществом, напоминающим белое стекло, которое, судя по всему, раньше имело другой цвет и, возможно, было синим. На нижнем конце припаяна золотая пластинка с десятью отверстиями, из которых свисают десять цепочек, состоящих из двойных колец из золотой проволоки; на каждом звене прикреплен золотой листочек диаметром 0,2 дюйма. В каждой золотой цепочке – 155 таких звеньев и 155 таких листочков и, следовательно, 1550 двойных колечек и 1550 листочков. На конце каждой цепочки подвешен золотой идол обычной формы, с двумя четко обозначенными глазами. Рабочие не заметили это украшение и вместе с остальным мусором кинули его в тачку, чтобы сбросить со склона; но его заметил острый глаз профессора Вирхова, который поднял его с тачки и спас от неминуемой гибели. Там также были найдены фрагменты семи значительно более крупных золотых идолов.
Ознакомительная версия.
