Вадим Эрлихман - Робин Гуд

Сверив балладу «Смерть Робин Гуда» с планом усадьбы Кирклис, исследователи пришли к выводу, что приоресса принимала Робина именно в надвратном доме, а не в дормитории — из мужчин на территорию обители допускали только священников, хотя, как следует из скандала 1315 года, из этого правила случались исключения. Хотя нынешний дом построен только в конце XV века, до него на этом месте находился точно такой же. В комнатке на втором его этаже теоретически мог быть заперт разбойник — из маленького окошка, выходящего в лес, он перед смертью пустил стрелу, которая долетела до места, где Робину суждено было найти вечный покой. В 1999 году уже упомянутый краевед Ричард Резерфорд-Мур выпустил в это окно три стрелы из длинного лука, пытаясь определить, долетят ли они до могилы. Стрелы не смогли преодолеть расстояние 600 метров; сконфуженный исследователь оправдывался тем, что не обладает нужной физической подготовкой, забыв о том, что Робин стрелял из лука, умирая от потери крови, и никак не мог пустить стрелу так далеко.

Первое упоминание о могиле Робин Гуда встречается в записках королевского антиквара Джона Лиланда, который в 1542 году объехал всю Англию, собирая по приказу короля сведения о монастырских древностях и богатствах — в первую очередь затем, чтобы при закрытии обителей монахи не утаили что-нибудь ценное. Он посетил и Кирклис, где монастырь был уже упразднен, и нашел там только одну достопримечательность: Monialium ubi Ro. Hood nobilis ille exlex sepultus. Что означает: «Памятник, под которым погребен Робин (или Роберт) Гуд, знатный муж, объявленный вне закона»[55]. Мы не знаем, прочитал это Лиланд в надгробной надписи или просто пересказал известные ему сведения. Однако в той части своих трудов, что была опубликована в 1744 году под названием «Путевые записки», он упомянул разбойника еще раз: «Я видел прославленный дремучий лес Барнсдейл, где, как говорят, жил разбойник Робин Гуд».

Ричард Графтон в своей хронике 1569 года изложил новые подробности о могиле — ее, оказывается, устроил для разбойника не кто иной, как погубившая его приоресса: «На могиле она воздвигла весьма красивый памятник, на котором были выбиты имена Роберта Гуда, Уильяма из Голдборо и других». Кто такие эти «другие», непонятно — быть может, разбойники, убитые вместе с их атаманом? На такую мысль наталкивает показательный характер поступка монахини: «Приоресса той обители велела похоронить его на обочине дороги, где он грабил и обирал тех, кто проходил мимо… Она похоронила его там, чтобы пешие и конные, видя эту могилу, могли следовать этим путем более спокойно и безопасно, чем при жизни упомянутого разбойника. И на обоих концах могилы было воздвигнуто по каменному кресту, как можно увидеть и по сей день»[56].

Стоящие каменные кресты нечасто встречаются в средневековых английских захоронениях, и похоже, что Графтон имел в виду крест, высеченный на надгробной плите. Именно такой крест обнаружил на могиле Робин Гуда знаменитый антиквар Уильям Кэмден, автор монументального труда «Британия», посвященного географии и истории Великобритании. Посетив Кирклис в 1582 году, он увидел на памятнике «простой крест на гладкой плите без всяких надписей». При этом он упомянул, что «неподалеку находятся еще два надгробия, одно из которых несет на себе имя Элизабет де Стэнтон, приорессы той обители». В 1677 году могила была упомянута в заметках местного викария, причем в довольно зловещем контексте — возле нее упал с коня и сломал шею сэр Джон Армитедж, возвращавшийся поздно вечером домой после пирушки с друзьями в упомянутой таверне «У трех монахинь». Несколькими годами ранее, в 1665 году, могилу зарисовал местный историк Натаниэл Джонстон. На его рисунке можно увидеть шестиконечный лотарингский крест, который часто встречается на английских надгробиях XIII–XIV веков.

Однако современное надгробие Робин Гуда выглядит совсем по-другому. Это массивный бесформенный камень без всяких изображений, окруженный кирпичной стеной с решеткой наверху. С внутренней стороны в стену вделана каменная плита с малопонятной стихотворной эпитафией:

В вольном переводе это означает:

Ниже стоит дата «24 календы декабря 1247 года», что само по себе настораживает. В ту эпоху даты всегда записывались римскими цифрами, а арабские вошли в употребление только в XVII веке. Не внушает доверия и сама эпитафия: и язык ее, и шрифт кажутся искусственно стилизованными под средневековые образцы, мало напоминая реальные надписи того времени. Мы знаем, что этой надписи на могиле не было по крайней мере до 1607 года, когда вышла в свет «Британия» Кэмдена — иначе любознательный антиквар обязательно упомянул бы ее в своих трудах. Когда же она появилась? Около 1697 года эпитафию в слегка измененном виде привел в своих заметках йоркский декан Томас Гейл. Еще раньше, в 1632 году, Мартин Паркер завершил ею свою «Подлинную историю Робин Гуда». Правда, его версия немного отличается от кирклисской: добавлены две строчки о том, что Робин «будоражил северные края тринадцать лет или даже больше», а место искусственного «старояза» занимает нормальный язык эпохи Шекспира.

Паркер утверждал, что лично скопировал эпитафию с могилы разбойника, а это значит, что она появилась там в начале XVII века — скорее всего, не без помощи Армитеджей, которые всегда гордились расположенной на их земле реликвией. Но могло случиться и наоборот: впоследствии кто-то из членов семьи снабдил могилу эпитафией, переписанной из широко известной баллады Паркера. На рисунке Джонстона рядом с надгробием можно разглядеть еще одну плиту меньших размеров — быть может, эпитафия была высечена на ней? В 1727 году текст надписи на могиле был приведен в анонимном сочинении «Надгробные надписи», но она была совсем другой: «Под этим маленьким камнем, похищенный смертью, лежит тот, кого знали под именем Робин Гуд — разбойник и меткий стрелок, который тринадцать лет и даже больше грабил богатых, чтобы кормить бедных. Так омойте его могилу слезами и помолитесь за его душу!» Еще один, уже четвертый, вариант текста переписал в свой дневник посетивший Кирклис-холл в 1856 году журналист Джон Своллоу: «Под этим камнем лежит Робин Гуд, умерший от потери крови. Маленький Джон, его друг, тоже ушел. Помни о них и жди той же участи!» Все остальные гости усадьбы — а их было немало — не упоминали загадочную эпитафию вовсе.

Около 1730 года могила подверглась реконструкции, о чем упомянул в своих заметках приходской священник Джозеф Исмей: «Надгробный памятник Робин Гуда возле Кирклиса был поставлен стоймя, чтобы уберечь его от грубых рук любопытных путников, которые часто отбивали кусочки этого камня, уничтожая его первоначальную красоту». «Путниками» были рабочие, мостившие дорогу; среди них распространилось поверье, что камень с могилы Робин Гуда, положенный под подушку, усмиряет зубную боль (интересно, что то же самое говорили о камнях Стоунхенджа). Возможно, те же рабочие разбили или повалили камень с эпитафией, о котором с тех пор долго никто не вспоминал. Поставленную вертикально плиту обнесли оградой, но это не спасло ее от вандалов. Стоит отметить, что к тому времени могила давно уже была пустой. Семейное предание гласит, что сэр Сэмюел еще в молодости, в 1706 году, из любопытства раскопал ее на глубину трех футов, но не нашел ни человеческих костей, ни остатков гроба.

Исмей, обучавший детей Армитеджа, часто посещал Кирклис-холл и видел там грубые деревянные статуи Робин Гуда, Маленького Джона, Уилла Скарлета и Мача. Он также приложил к своим записям рисунок надгробия, не слишком похожий на то, что изобразил Джонстон, — но Исмей честно признался, что рисовальщик он плохой. Почему-то любознательный священник ничего не пишет о надписи, и этому есть объяснения: уже в 1715 году живший близ Кирклиса Ричард Ричардсон писал своему другу, антиквару Ральфу Торсби: «Надпись на могиле Робин Гуда и раньше была едва видна, а теперь она совершенно исчезла, так что ни язык, ни смысл ее нельзя разобрать; вы можете увидеть только то, что написано на краю камня. Я слышал, как доктор Армитедж говорил, что там можно прочитать слова „Hie jacet Robertus Hood, filius secundus Comitis de Huntingdon“[57], но, хотя он был достойным человеком, я не слишком верю этому его утверждению». В те же годы с памятником случилась еще одна интересная история: антиквар Томас Гент в своей книге по истории Йоркшира, изданной в 1730 году, писал, что «недавно» какой-то сквайр перевез надгробный камень Робин Гуда в свое поместье, но на следующий день камень вновь обнаружился на прежнем месте.