Однако в отличие от прошлых лет войны экономическая и военная мощь СССР в целом, а Красной Армии в частности неизмеримо возросли. Уже к 10 апреля 1943 года соотношение сил и средств под Курском было в пользу советской стороны. В тот период, по советским подсчетам, Красная Армия имела здесь 958 тысяч человек личного состава, 11 965 орудий и минометов, 1220 танков и самоходных орудий и 1130 боевых самолетов. Германская армия, развернутая на этом участке фронта, имела около 700 тысяч личного состава, 6000 орудий и минометов, 1000 танков и штурмовых орудий и 1500 боевых самолетов. Кроме того, советские войска стратегического резерва советской группировки под Курском насчитывали 269 тысяч солдат и офицеров, 7406 орудий и минометов, 120 танков и самоходных орудий и 177 боевых самолетов. В то же время все советские резервы на советско-германском фронте исчислялись в 469 тысяч солдат и офицеров, 8360 орудий и минометов, 900 танков и самоходных орудий и 587 боевых самолетов, по сравнению с немецкими резервами в 60 тысяч солдат и офицеров, 600 орудий и минометов, 200 танков и штурмовых орудий (боевых самолетов не было вовсе). За исключением незначительного роста количества танков, численность германских резервов практически не изменилась вплоть до начала Курской битвы.
Реальное соотношение войск противников на Курской дуге на 10 апреля 1943 года было следующим: 1,8:1 — по личному составу; 3,2:1 — по артиллерии; 1,3:1 — по танкам и САУ (во всех случаях в пользу советской стороны). Только в авиации немцы сохраняли незначительное превосходство. Такое положение делало готовящееся немецкое наступление весьма рискованным. Кстати, еще в конце апреля германская разведка сделала правильный прогноз возможного развития событий:
«Руководство красных сумело так провести ясно выраженную подготовку крупной наступательной операции против северного фланга группы армий „Юг“ в направлении Днепра…, что оно до ее начала свободно в своих решениях и путем сохранения достаточных оперативных резервов может не принимать окончательного решения о проведении этой операции до последней минуты точного определения срока немецкой атаки… После того, как поступят новые… сведения, не исключено, что противник разгадает подготовку к наступлению… сперва выждет и будет все время усиливать свою готовность к обороне, имея ввиду достижение своих наступательных целей при помощи ответного удара… Нужно считаться со все увеличивающимися силами противника и с тем, что противник уже достиг высокой готовности против атак немцев»[11].
Осознавали это и немецкие генералы. Генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн предлагал придерживаться на советско-германском фронте оборонительной тактики, постепенно сокращая протяженность линии фронта. Однако его концепция «маневренной обороны» была отвергнута Гитлером из-за плана по оставлению Донбасса, а также из-за недостатка горючего и боеприпасов. Генерал-полковник Г. Гудериан также придерживался оборонительной тактики. 10 мая на совещании у Гитлера он убеждал фюрера отказаться от плана наступления на Курск из-за больших трудностей его осуществления. Гудериан отверг замечание начальника ОКВ (оперативное командование вермахтом. — Примеч. авт.) генерал-фельдмаршала В. Кейтеля, что немцам следует атаковать Курск по политическим соображениям, и заметил, что «миру совершенно безразлично, находится ли Курск в наших руках или нет». В процессе полемики Гитлер сказал, что когда он думает об этом наступлении, он испытывает сильную боль в животе. Быть может, Гитлер не слишком верил в успех операции и откладывал ее проведение столько, сколько мог, поскольку таким образом он отдалял и неизбежное советское наступление, которое немцы практически не имели возможности отразить.
Последним предлогом к затягиванию сроков начала операции стало ожидание поступления новых образцов бронетанковой техники: тяжелых танков Pz.Kpfw.VI «Тигр», самоходных орудий Sd.Kfz.184 «Фердинанд», танков Pz.Kpfw.V Ausf.D2 «Пантера». Обладая мощными артсистемами и броневой защитой, эта техника значительно превосходила советские образцы (Т-34, КВ-1С) по бронепробиваемости, особенно на дальних дистанциях (впоследствии советские танкисты подсчитали, что для уничтожения одного «Тигра» требуется в среднем 13 Т-34. — Примеч. авт.). В течение мая — июня 1943 года необходимая техника наконец поступила в требуемых количествах, и Гитлер принял окончательное решение — наступать. Однако он сам отдавал себе отчет в том, что это будет последнее крупное наступление немцев на советско-германском фронте и даже в случае успеха операции — будущая тактика Германии в борьбе с СССР — стратегическая оборона. В одной из речей, произнесенных Гитлером незадолго до начала наступления перед лицами высшего командного состава, на которых возлагалось проведение операции, он заявил о своем твердом решении перейти к стратегической обороне. Германия, сказал он, должна отныне изматывать силы своих врагов в оборонительных сражениях, чтобы продержаться дольше, чем они; предстоящее наступление имеет целью не захват значительной территории, а лишь выпрямление дуги, необходимое в интересах экономии сил. Расположенные на Курской дуге советские армии должны быть, по его словам, уничтожены, — нужно заставить русских израсходовать все свои резервы в боях на истощение и тем самым ослабить их наступательную мощь к предстоящей зиме[12].
Таким образом, германское военно-политическое руководство уже опасалось растущей мощи СССР и Красной Армии и не рассчитывало выиграть войну одним сражением.
Парадокс заключался в том, что, в свою очередь, советское военно-политическое руководство, несмотря на одержанные победы и растущую мощь Красной Армии, также опасалось повторения ошибок весны и лета 1942 года. В докладе советских разведорганов Центрального фронта «О действиях мотомехвойск противника и его системе противотанковой обороны с 5 июля 1943 года по 25 августа 1943 года», подготовленном вскоре после окончания Курской битвы, оценка численных сил противника была явно преувеличена, что в целом и отражало настроения военно-политического руководства СССР.
Германская группировка, развернутая на севере орловско-курского направления, состояла из 9-й и 2-й полевых армий группы армий «Центр» (около 50 дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных; командующий — генерал-фельдмаршал Г. Клюге). Резервы для будущего немецкого наступления начали прибывать еще в марте 1943 года. В основном новые соединения и части сначала перебрасывались с других участков фронта — из районов Ржева и Вязьмы, так как собственно крупных соединений в резерве германского командования не имелось. Кроме группы армий «Центр» в операции по ликвидации Курского выступа, которая получила кодовое название «Цитадель», принимала участие группа армий «Юг» (командующий генерал-фельдмаршал Э. Машптейн). Всего в составе обеих ударных группировок германских войск находилось более 900 тысяч человек, около 10 тысяч орудий и минометов, до 2700 танков и штурмовых орудий и более 2000 самолетов.
В каждой из наступательных группировок особая роль отводилась бронетанковым войскам, численность которых с апреля по июнь 1943 года последовательно наращивалась.
К 1 апреля 1943 года, по советским оценкам, противник перед войсками Центрального фронта в первой линии сосредоточил 15 пехотных дивизий (299, 216, 383, 7, 78, 137, 102, 251, 45, 82, 88, 327, 340, 482, 258); 4 танковые дивизии (18, 20, 12, 4); 1 кавднвизию (1 кд СС); 1 отдельный полк (1 пдп 7 адп), т. е. всего до 29 дивизий. Боевой и численный состав войск в первой линии, по оценкам советского командования, равнялся: всего людей — 109 495 чел.; винтовок — 58 610 шт.; автоматов — 5595 шт.; ручных пулеметов — 4166 шт.; станковых пулеметов — 1190 шт.; орудий ПТО — 687 шт.; полевых орудий — 722 шт.; минометов — 1254 шт.; танков — 350 шт.
Оперативная плотность построения немецких войск составляла около 15 км на дивизию.
Тактическая плотность на 1 км фронта имела следующие параметры:
Всего людей Винтовок Автоматов Пулеметов Орудий Минометов Танков Ручных Станковых ПТО Полевых 342 183 17 13 4 2 2,2 4 1
Кроме войск, действующих в первой линии, имелось до 10–11 дивизий и до 200 танков во втором эшелоне. В состав дивизий, находившихся во втором эшелоне, входили потрепанные во время зимних боев немецкие дивизии, охранные и карательные немецкие части и соединения, итальянские части и венгерские дивизии (108, 105, 102 пд венгров)[13].Таким образом, дивизии, находящиеся во второй линии, имели исключительно низкую боеспособность и впоследствии в операции «Цитадель» не использовались.
