Ален Демурже - Рыцари Христа. Военно-монашеские ордены в средние века, XI-XVI вв.

Таблица 2. Численность и происхождение боевых братьев на Родосе согласно решению капитула за январь 1466 г.

Источник: B.N.F., Manuscrits français 17255, опубликовано в издании: Gabriel, Albert. La Cité de Rhodes, 1310–1522. Paris: E. de Boccard, 1921–1923. 2 vol. T. II. P. 226–227.

Это франко-провансальское преобладание пытались устранить: из 60 лишних братьев, отправленных в 1382 г. обратно на Запад, 51 были французами[313]. Однако создание в 1462 г. восьмого, кастильского, языка принципиально ничего не изменило.

Фридрих II, император, но также король Сицилии, покровительствовал укреплению Тевтонского ордена на Сицилии и в Южной Италии. Тем не менее последний по-прежнему остался в основном немецким. Кстати, рыцари, сражавшиеся в Пруссии и Ливонии, происходили из Германии, Нидерландов и Австрии, и их распределение за три века почти не изменилось: в Пруссии служили южные немцы, в Ливонии — северные (это относилось уже к меченосцам)[314]. В XIII в. 90 % братьев из баллея Тюрингия служили в Пруссии и только 10 % — в Ливонии[315]. Причиной такого распределения было желание магистров обеих провинций сохранить в разных монастырях своей провинции единый диалект.

Со временем явственно утвердился национальный характер иберийских орденов: Ависский орден стал португальским, Алькантара — кастильско-леонской, Монтеса — валенсианской; зато Калатраву и Сантьяго, сеть командорств которых раскинулась по всему полуострову, сотрясали многочисленные национальные конфликты; впрочем, португальская ветвь Сантьяго в конечном счете стала самостоятельной.

Монахи Клюни или Сито предавались созерцанию и молитве. Они повсюду вели один и тот же образ жизни; организация монастыря повсюду была одной и той же. Миссии военных орденов были разными (военная, милосердная, странноприимная) и выполнялись по-разному в зависимости от того, на «фронте» происходило дело или в «тылу». Однако организационные уставы были приняты довольно похожие. Ведь существовало семейство военно-монашеских орденов, и Калатрава, хоть и входила в цистерцианский орден, скорей напоминала орден Храма, чем Клерво.

Организация всех была иерархической и включала три уровня: центральный, провинциальный и местный.

Руководство ордена находилось во фронтовой зоне, на Святой земле или в Пруссии. В Испании ситуация изменилась после 1250 г., когда фронт сместился далеко на юг, к границам маленького эмирата Гранады.

Так называли резиденцию руководства ордена. До 1187 г. в Иерусалиме находились штаб-квартиры Госпиталя (напротив храма Гроба Господня) и Храма (мечеть Аль-Акса и пристройки). Потом они перебрались в Акру, где обосновались также тевтонцы и орден святого Фомы. Когда на срок между 1229 и 1244 гг. Святой город вернулся в руки франков, в Иерусалиме снова не поселился никто. Они даже предпочли перевести главные резиденции в крепости, которые целиком контролировали, как Шато-Пелерен (после 1220 г.) — тамплиеры или замок Монфор — тевтонцы[316].

Иберийские военные ордены переносили свои резиденции в зависимости от перипетий Реконкисты; ордены Ависский и Алькантары, как мы видели, изменили название, поменяв резиденцию. Медленное смещение Реконкисты к югу в XIII в. оставило монастыри-крепости Калатрава и Сантьяго далеко от фронта. Орден Калатравы даже отказался переводить свою резиденцию из Калатрава-ла-Нуэва в Осуну, на фронт, как хотел король Кастилии[317].

Изгнанные в 1291 г. со Святой земли, тамплиеры, госпитальеры и тевтонцы эвакуировались на Кипр. Тамплиеры здесь «умерли». Тевтонцы оказались тут только проездом, прежде чем поселиться в Венеции, ставшей чем-то вроде моста между Святой землей и Пруссией[318]; в конечном счете они в 1309 г. избрали последнюю и сделали столицей теократического государства Мариенбург. Город Родос, завоеванный в 1310 г., сыграл ту же роль (столицы государства и резиденции ордена) для госпитальеров, хозяев острова с 1306–1310 по 1522 г.

Во главе военно-монашеского ордена стоял магистр (magister) — этот титул использовали в военных и странноприимных орденах[319]. Если Герард Госпитальер был только ректором, или надзирателем, Госпиталя, то Раймунд дю Пюи первым принял титул магистра в 1125 г., когда Госпиталь еще не был военным орденом: magister sancte domus hospitalis[320]. Первые тамплиеры тоже пожелали выбрать себе магистра. С XIII в. часто используется выражение «великий магистр». Боэмунд III Антиохийский в 1181 г. уже называл магистра Госпиталя великим магистром, а в переписке между монархами и военными орденами наряду с термином «великий магистр» (в Испании — mestre mayor) встречается термин «генеральный магистр» (magister generalis). Выражение «magister generalis» часто использовалось у тевтонцев наряду с немецким термином «хохмейстер» (Hochmeister), которое отличало магистра ордена, имеющего резиденцию в Пруссии, от «ландмейстеров» (Landmeister, магистров земель) Ливонии и Германии[321]. В официальном титуловании магистры были скромнее: Раймунд Беренгер 1 марта 1366 г. представился титулом «милостью Божьей смиренный магистр священного дома Госпиталя святого Иоанна Иерусалимского и страж бедняков Христовых»[322].

Магистра избирали братья его ордена. Военные ордены родились в атмосфере григорианской реформы, восстановившей этот принцип на основе устава святого Бенедикта. На деле генеральный капитул, которому следовало производить выбор, полагался на избирательную коллегию. Посмотрим, что говорят retrais ордена Храма: маршал ордена, временно исполняющий обязанности магистра, сообщает «о кончине магистра так скоро, как только сможет, всем командорам провинций по сю сторону моря (на Западе), дабы они приехали в назначенный день для проведения совета в доме и избрания великого командора, каковой займет место магистра (на время выборов)». Потом капитул называет командора выборов, которому придают компаньона. Оба назначают двух других братьев, потом четверо — еще двух и так до двенадцати; «и будет их двенадцать в честь двенадцати апостолов. И двенадцать братьев должны совместно избрать брата-капеллана, дабы он занял место Иисуса Христа»[323]. В ордене Госпиталя «конституционная ситуация», по выражению Энтони Латтрелла[324], многократно менялась со временем: согласно Маргатским статутам 1206 г. командор выборов назначал триумвират — рыцаря, сержанта и священника, которые одного за другим кооптировали в свой состав новых членов, пока не набиралось тринадцать человек[325]. Ситуацию изменил один статут 1302 г., предоставивший назначение этого триумвирата делегатам от семи языков (см. ниже)[326]. В 1503 г., если верить старому историку ордена Джакомо Бозио, 387 братьев, находившихся на Родосе, проголосовали поязычно (тогда языков было восемь) и назначили восемь рыцарей, в свою очередь назначивших триумвират; тот учредил шестнадцать «капитуляриев», которые избрали магистром Эмери д’Амбуаза[327]. Значит, к тому позднему времени отказались от коллегии из тринадцати человек, которая использовалась до тех пор.

Впрочем, это система достаточно общая, ведь она обнаруживается и у тевтонцев, где командор сначала выбирает одного компаньона, совместно они назначают третьего, потом втроем — четвертого и так далее до тринадцати[328]. Орден Сантьяго тоже проводил эту процедуру с участием коллегии из тринадцати человек («Тресе»). В орденах Храма, Госпиталя, у тевтонцев эта коллегия из тринадцати выборщиков состояла из восьми рыцарей, четырех сержантов и одного капеллана. В орденах, присоединенных к Сито, капитул проводил прямые выборы под контролем представителя Сито.

Этот принцип выборности иногда подрывали. В маленьком каталонском ордене Сан-Жорди-де-Альфама, которым до 1355 г. руководил простой приор, магистра, теоретически избираемого, фактически назначал король Арагона[329]. В конце средних веков иберийские суверены бесцеремонно вмешивались в дела орденов, навязывая своих кандидатов. Как и папы: Иоанн XXII в 1319 г. использовал все свое влияние, чтобы провести кандидатуру Элиона де Вильнёва[330].