въ Ордѣ посадилъ царя другого»
{522}. Полновластие Мамая особо подчеркнуто в следующих летописных характеристиках: «…царь ихъ не владѣяше ничимъ же, но всяко старейшинство держаше Мамай»
{523}; «Некоему убо у них худу цѣсарюющу, но все дѣющу у них князю Мамаю»
{524}.
Таким образом, к 1374 г. уже более десятилетия государственное устройство Орды находилось в «ненормальном» состоянии: цари реальной властью не обладали, она принадлежала узурпатору. После того как к этому факту добавилось стремление Мамая передать великое княжение Михаилу Тверскому и, наконец, потеря им Сарая, в Москве решились, вероятно в ответ на денежный «запрос», пойти на разрыв и не соблюдать с незаконным, ненадежным в плане поддержки великого князя и к тому же не контролирующим всю территорию Орды правителем вассальных отношений.
В том же году Мамай отправил в Нижний Новгород тысячный отряд во главе с Сарыакой (Сарайкой). Очевидно, правитель рассчитывал, что нижегородский князь будет более сговорчив в отношении выделения средств в Орду. Но Дмитрий Константинович проявил солидарность с московским князем (с января 1367 г. являвшимся его зятем): татарский отряд был перебит, а Сарайка и его окружение взяты в плен {525}.
В ноябре 1374 г. в Переяславле состоялся княжеский съезд. Считается, что на нем русские князья договорились о совместной борьбе с татарами {526}. Вероятно, что решения съезда касались все же более широкого круга вопросов, речь шла о совместных действиях вообще, в том числе и против Орды. Отношения с последней при этом, скорее всего, строились так, как это зафиксировано в следующем году в договоре Дмитрия с Михаилом Тверским: «А с татары оже будет нам миръ, по думѣ. А будет нам дати выход, по думѣ же, а будет не дата, по думѣ же. А пойдут на нас татарове или на тебе, битися нам и тобе с одиного всѣмъ противу их. Или мы пойдем на них, и тобѣ с нами с одиного пойти на них» {527}. С одной стороны, здесь допускается возможность мирных отношений с Ордой и уплаты выхода. С другой, это первый дошедший до нас факт договорного закрепления обязательств о совместных военных действиях против Орды, причем как оборонительных, так и наступательных.
В марте 1375 г. состоялся еще один княжеский съезд, место проведения которого неизвестно {528}. Во время него Василий, сын Дмитрия Нижегородского, попытался ужесточить содержание Сарайки и его людей; татары оказали сопротивление (у них не было отнято оружие) и были перебиты. Во время схватки Сарайка выстрелил в епископа Дионисия, но стрела лишь задела мантию {529}.
В ответ на избиение посольства отряды Мамая повоевали нижегородские волости — Киш и Запьянье {530}.
Тем временем к Михаилу Тверскому перебежали Иван Васильевич, сын последнего московского тысяцкого Василия Вельяминова (умершего в 1374 г.), и Некомат Сурожанин. Михаил отправил их в Орду, и вскоре оттуда пришел посол Ачихожа (тот самый, что ходил с Дмитрием Нижегородским на Булгар в 1370 г.) с ярлыком тверскому князю на Великое княжение Владимирское {531}. В ответ на Тверь двинулось невиданное по масштабам войско. Перечень участвовавших в походе князей дает возможность определить круг участников Переяславского съезда, то есть князей, договорившихся о совместных действиях и признававших верховенство Москвы. Это (помимо самого Дмитрия Ивановича и его двоюродного брата Владимира Андреевича Серпуховского) суздальско-нижегородский князь Дмитрий Константинович, его сын Семен и братья — Борис и Дмитрий Ноготь, ростовские князья Андрей Федорович и Василий и Александр Константановичи, князь Иван Васильевич из смоленской ветви (правившей, в Вязьме {532}), ярославские князья Василий и Роман Васильевичи, белозерский князь Федор Романович, кашинский князь Василий Михайлович (перешедший на сторону Москвы), моложский князь Федор Михайлович, стародубский князь Андрей Федорович, князь Роман Михайлович Брянский (Брянском он тогда уже не владел, тот был в руках Ольгерда), новосильский князь Роман Семенович, Оболенский князь Семен Константинович и его брат тарусский князь Иван {533}. Таким образом, сюзеренитет Дмитрия Ивановича признавали не только все княжества Северо-Восточной Руси (кроме Тверского, за исключением его кашинского удела), но также князья трех верховских княжеств Черниговской земли (Новосильского, Оболенского и Тарусского), Роман Михайлович, считавшийся великим князем Черниговским {534}, и вяземский князь. Последний перешел под руку Дмитрия еще в 1371 г., когда его дядя и сюзерен — великий князь Смоленский Святослав Иванович был союзником Литвы {535}. Но в 1375 г. Святослав уже являлся союзником Дмитрия {536}, поэтому если Иван и терял на некоторое время контроль над Вязьмой, к середине 70-х гг. он его наверняка вернул {537}.
В результате похода Михаил Тверской признал себя «молодшим братом» Дмитрия Ивановича, а великое княжение — его «отчиной»: «А вотчины ти нашие Москвы, и всего великого княженья, и Новагорода Великого, блюсти, а не обидѣти. А вотчины ти нашие Москвы, и всего великого княженья, и Новагорода Великого, под нами не искати, и до живота, и твоим дѣтем, и твоим братаничем». Он также отказался от сюзеренитета над Кашинским княжеством, взял на себя обязательство по совместным с Москвой действиям в отношении Орды (см. выше) и отказался впредь принимать ярлыки от татар на великое княжение (в обмен на обязательство Дмитрия не делать того же в отношении Твери) {538}.
Ответом Мамая был удар по союзникам Москвы: в конце 1375 г. его отряды вновь повоевали Запьянье и разорили Новосиль — столицу князя Романа Семеновича. В 1376 г. великий князь «ходилъ за Оку ратию, стерегася рати тотарьское» {539}. Выход с войском за Оку, то есть за пределы московских владений, — серьезная акция: очевидно, Дмитрий имел тогда основания ожидать ордынского похода на Москву и хотел встретить противника вне своей территории (как он сделал затем и в 1378, и в 1380 гг.).
В начале 1377 г. соединенные силы Московского и Нижегородского княжеств (московскую рать возглавлял сын Корь-яда-Михаила Гедиминовича Дмитрий Боброк, перешедший на службу в Москву, нижегородскую — сыновья Дмитрия Константиновича Василий и Иван) отправились в поход «на Болгары». Здесь правителями были тот же Асан, на которого был направлен поход 1370 г., и некий «Махмат-Солтан». Остается неясным, тождествен он «Салтан Бакову сыну», посаженному Дмитрием Константиновичем и Ачихожой в 1370 г., или самому хану Мухаммед-Бюлеку (который в сообщении о его воцарении в 1370 г. назван в летописи практически идентично — «Мамат Солтан»), и, соответственно, были ли Асан и Махмат-Солтан в 1377 г. зависимы от Мамая или самостоятельны {540}. Булгарские правители вынуждены были капитулировать, выплатить контрибуцию (2000 рублей
