Во Франкфурте, Бремене, Гамбурге, Штеттине, Данциге количество обложенного налогом и конфискованного также было весьма существенно. Таможенникам и солдатам полагалась пятая часть захваченного, что приумножало их воодушевление и усердие.
Казна, независимо от поступлений в деньгах, которые оценивались примерно в сто пятьдесят миллионов, внезапно оказалась собственницей гигантского количества товаров. Захваченные в Голландии товары отправлялись по каналам в Антверпен, захваченные на севере Германии складировались под навесами в бастионах Магдебурга. Наполеон приказал перевозить их в Страсбург, Майнц и Кельн на артиллерийских повозках, возвращавшихся во Францию. В Антверпене, куда съехались все торговцы колониальными товарами Империи, были начаты продажи с торгов, продолжавшиеся нескольких недель. Подобные же торги, также по самым выгодным ценам, должны были состояться в Майнце, Страсбурге, Милане и Венеции. В то время как происходили захваты сахара, кофе, хлопка и индиго с последующей распродажей, повсюду на континенте производилось публичное сожжение английских тканей. Количество таких тканей было значительно, особенно в Германии, и их предание огню вселяло в подпольных торговцев подлинный ужас.
Таким образом, контрудар по Англии был велик. Одно случайное обстоятельство способствовало еще большей его жестокости. Противные ветра долго удерживали множество английских судов у входа в Балтику. Более шести-семи сотен торговых судов стояло на якоре, под защитой британского флота, в виду Швеции и Дании. Когда до них дошло известие об этих строгих мерах, они почти одновременно повернули обратно, хотя Наполеон, дабы завлечь их, уменьшил охрану портов. Одни из них попали в руки французских корсаров, другие вернулись на родину, пополнив тем самым массу непроданных товаров, что заставляло Англию испытывать нужду среди изобилия.
Желая довести британскую коммерцию до последней крайности, Наполеон под большим секретом подготовил в устьях Эльбы и Везера морскую экспедицию в две-три тысячи человек, которой назначалось быстро передвинуться к острову Гельголанд и захватить это переполненное богатствами логово контрабандистов.
В своем желании подчинить своей воле всё, Наполеон дополнил систему лицензий, сделав их всеобщими и применив ко всей торговле. Изначально лишь некоторые суда пускались в плавание по лицензиям. Теперь всякое судно, пускаясь в плавание по Океану или в Средиземном море, должно было, дабы избежать захвата корсарами, брать лицензию, в которой указывались порты отбытия и прибытия и природа груза, как при отправлении, так и на обратном пути. Судам дозволялось, скрыв свое происхождение, отправляться даже в Англию, несмотря на Берлинский и Миланский декреты, если они вывозили национальные продукты и привозили обратно определенные товары. Отправлявшиеся из Франции и союзных стран суда могли вывозить зерно, полотно, шелк, сукно, предметы роскоши и вина и ввозить сырье для кораблестроения, американский хлопок, индиго, кошениль, красильное дерево, рис и табак. Вся торговля оказалась регламентирована декретом, то есть сделалась почти невозможной. Однако результат, которого Наполеон в действительности добивался столь насильственными, но действенными средствами, состоял в том, чтобы нанести жестокий удар по британскому кредиту, обесценивая все продовольственные товары, служившие залогом ценных бумаг Банка Англии. Крайние последствия его грозных мер, при упорном их применении, предвидеть было невозможно.
Вот какими средствами боролся Наполеон в течение 1810 года с британской торговлей, в то время как его генералы на Иберийском полуострове теснили английские армии к морю. Эти средства, обнаруживавшие широту его гения, глубину расчетов и увлеченность страстями, могли привести к цели, но могли завести и дальше. Пытаясь изгнать Англию с континента, нужно было поостеречься, чтобы явные помощники блокады не превратились в тайных союзников англичан; ведя таможенную войну, нужно было поостеречься, чтобы вскоре не пришлось воевать по-настоящему с теми, кто сам откажется подчиниться лишениям, к которым принуждали Англию. Важно было не затягивать отвратительное всем стесненное положение и как можно скорее посвятить себя единственно Испанской войне, дабы нанести Великобритании решающий удар, который в соединении со стеснением торговли, вероятно, принудил бы ее подписать мир и признать преобразование Европы. Судьбе Империи назначалось решиться в Испании, именно там нужно было нанести сильный и быстрый удар, чтобы положение, прежде чем стать нестерпимым для Англии, не стало таковым и для союзников Франции, и для ее самых искренних друзей, и, быть может, для нее самой.
Переход французов через Гвадарраму в декабре 1808 года
Капитуляция Мадрида 4 декабря 1808 года
Жозеф, король Испании
Карл IV, король Испании
Мария-Луиза, королева Испании
Князь Мира, Мануэль Годой
Фердинанд VII, принц Астурийский
Карл IVвыясняет отношения с Фердинандом VII в Байонне
Фердинанд VII, узник в Байонне, со своими братом и отцом
Николай Петрович Румянцев
Александр I
Наполеон в Эрфурте принимает австрийского посланца барона Винцента в присутствии Александра I, Талейрана, короля Жерома и других
Наполеон в Эрфурте беседует с Гете и Виландом
Защитники Сарагосы
Испанцы, вооруженные дубинами, сражаются с французами
Наполеон получает ранение в пятку в битве при Регенсбурге 23 апреля 1809 года
Остров Лобау. Наполеон обсуждает с генералом Массена и инженерами, как построить мост через реку
Переход моста у острова Лобау
Наполеон и Дюрок навещают раненых на острове Лобау
Смерть Ланна
Бивак Наполеона на поле битвы при Ваграме 5 июля 1809 года
Наполеон с картой наблюдает за движением войск на поле Ваграма.
Рядом с ним – на земле – маршал Бертье, под которым упала лошадь
Лассаль
Последняя атака генерала Лассаля в сражении при Ваграме
Меттерних
Мария Луиза
Эрцгерцог Карл Австрийский
Луи, король Голландии, с сыном
Ней
Вандам
Монсей
Бессьер
Латур-Мобур
Коленкур
Макдональд
Жюно
Дюпон
Нансути
Себастиани
Сент-Илер
Массена
Лефевр
Сульт
