В Туркестане эта категория евреев долгое время пользовалась правом свободной и повсеместной торговли. Но в 1890 году начальник одного из отделений Туркестанской казеннoй палаты, Сергей Петровский, опасаясь, что вступившие в русское подданство бухарские евреи составят конкуренцию местным торговцам-мусульманам и остановят «только что зарождающуюся в крае русскую торговлю», предложил ограничить их в торговых правах[436]. Ухватившись за эту инициативу, военный министр Ванновский запретил евреям данной категории свободную торговлю по всему краю начиная с 1893 года. За ними сохранялось право торговли и постоянного проживания лишь в городах первоначальной приписки. Согласно русскому законодательству, евреи имели право приобретать недвижимое имущество лишь в тех местах, где им разрешалось постоянное проживание. Распоряжение Ванновского сильно ограничило торговую деятельность евреев указанной категории. Некоторые ретивые местные администраторы начали руководствоваться им, не дожидаясь его вступления в силу. Уже в январе 1892 года было отказано в приобретении недвижимости в других местах Ферганской долины приписанному к Коканду Хаиму Вадьяеву – одному из крупнейших купцов края. Сетуя на распоряжение Ванновского, ташкентский купец Ачильды Календарев указывал в прошении, что его правовое положение после вступления в русское подданство стало еще хуже, чем было до того[437].
Для смягчения коммерческого ущерба министр финансов в апреле 1892 года добился от Военного министерства отсрочки вступления данного ограничения в действие – до 1896 года[438]. Затем оно было введено. Причем напрасными оказались опасения Куропаткина, что судебная власть будет ограничивать административную. Об этом свидетельствует основанный на распоряжении Ванновского отказ Сырдарьинского областного суда от 1901 года предоставить приписанной к Ташкенту фирме братьев Боруховых право приобретения недвижимости в Ташкентском уезде. Циркулярный, а не законодательный характер распоряжения Ванновского давал надежду купцу первой гильдии Ицхаку Борухову на пересмотр этого вопроса. Но судебный департамент Сената, рассматривая его жалобу, признал отказ правильным[439].
В начале 1902 года фирме Боруховых было отказано в праве свободного предпринимательства и в других городах империи. Тем не менее в августе того же года Министерства внутренних и иностранных дел пересмотрели это решение – из-за прошений тринадцати крупных текстильных фабрикантов Нижнего Новгорода, Лодзи и Центрального (Московского) промышленного района, общий торговый оборот (суммарный объем продаж) которых с братьями Боруховыми достигал 1,5 млн рублей в год. В конце 1902 года братьям Боруховым удалось доказать областному правлению Сырдарьинской области, что их отец, казалинский торговец Борух Джианов, проживал на территории края до русского завоевания, вследствие чего они были признаны туземными евреями[440].
В 1905 году уже сын Хаима Вадьяева, Якуб, пожаловался в Сенат на распоряжение Ванновского, на основании которого ему, приписанному к Ошу купцу, не позволяли приобретать недвижимость в Коканде. И снова Сенат поддержал Ванновского, а в 1913 году даже узаконил его распоряжение[441]. Несмотря на данное ограничение, правовое положение этой категории евреев в крае оставалось более предпочтительным, чем положение ашкеназских евреев – купцов первой гильдии, которые вообще не имели права приобретать недвижимые имущества в Туркестане[442].
В отличие от бухарских евреев, вступивших в русское подданство, евреи, остававшиеся бухарскоподданными, как было сказано выше, пользовались правом льготного въезда во внутренние российские губернии, а также в Туркестанский край и имели право свободной торговли на территории последнего. Первым из администраторов, обратившим внимание на то, что правовое положение, в котором оказывались бухарские евреи после перехода в русское подданство, становилось хуже прежнего, был Вревский. Желая поощрить переход богатых бухарскоподданных евреев в русское подданство, он попросил в 1891 году Ванновского уравнять в правах евреев – подданных Бухары и бухарских евреев, перешедших в русское подданство, путем расширения прав последних. Но расширение прав какой-либо категории евреев не входило в планы военного министра. Поэтому, соглашаясь с генерал-губернатором в том, что российские подданные не должны в России пользоваться меньшими правами, чем подданные сопредельных государств, тот решил исправить сложившееся правовое неравенство как раз наоборот – путем сокращения прав бухарскоподданных евреев. Его поддержали министры внутренних и иностранных дел. Однако в Министерстве финансов, обычно занимавшем прагматичную позицию в еврейском вопросе, и на этот раз высказались против планировавшегося ограничения. Рассчитывая заблокировать его, представители министерства предложили обсудить данный вопрос на собрании Государственного совета. После этого военный министр внес соответствующее предложение, мотивируя свое отношение к инициативе Вревского общеимперскими соображениями: «…в то время, когда в России стремятся к ограничению прав [евреев], нет никакой надобности расширять эти права на окраинах»[443].
При обсуждении этого вопроса в апреле 1892 года Государственным советом с докладом выступил министр финансов Иван Вышнеградский. Он заявил, что, по собранным его министерством сведениям, бухарские евреи являются основными торговыми партнерами московских фирм, для которых российские среднеазиатские владения и сопредельные с ними государства представляют собой значительный рынок сбыта. Поэтому устранение столь предприимчивых посредников причинило бы крупный ущерб русской промышленности, лишив ее приобретенных рынков. Под впечатлением от этого доклада члены Государственного совета поручили военному министру собрать сведения о численности бухарскоподданных евреев, характере их торговли и величине торговых оборотов, а также о возможности заменить их другими торговцами[444].
4. Экономическое положение бухарских евреев в последней четверти XIX века
В 1870-х годах объем всей торговли Туркестанского края оставался невысоким. Значительный толчок она получила в последнем десятилетии XIX века, что было результатом строительства Закаспийской железной дороги. Начатая строиться в 1880 году, к 1886-му она была доведена до Бухары, к 1888-му – до Самарканда, к 1898-му – до Андижана и, наконец, к 1899 году – до Ташкента. В 1888–1899 годах грузы, перевозимые раньше два – два с половиной месяца на верблюдах, стали доставляться по железной дороге до Каспийского моря. Там их перегружали на пароходы, чтобы после доставки в Астрахань вновь загрузить в вагоны и отправить дальше. Хотя такая доставка из-за необходимости перегружать товары была неудобна, но и она сокращала время их перевозки до сорока дней[445]. Приведенные ниже цифры показывают динамику роста вывоза хлопка во Внутреннюю Россию сразу после начала эксплуатации железной дороги:
1888 год – 873 092 пуда;
1889-й – 1 470 503 пуда;
1890-й – 2 673 267 пудов;
1893-й – 3 588 025пудов[446].
Как указывалось, сколько-нибудь заметные купцы появились среди бухарских евреев только в первой трети XIX века, а к концу второй трети они уже представляли заметный слой среди купечества крупных среднеазиатских городов. Так, российский востоковед Радлов в 1868 году отмечал, что бухарские евреи уже прибрали к рукам торговлю в Самарканде[447]. На самом деле объем их торговли в первое десятилетие после русского завоевания оставался невысоким. Об этом свидетельствуют сведенные в таблицу 2 данные на 1874 год, которые основаны на сведениях русской администрации о количестве торгового налога, взятого в туземной части Самарканда. Попутно отмечу, что русские власти, хотя и называли этот налог по-старому – закат, но в отличие от прежних властей брали его уже не с товара, а с торгового оборота. В то же время русские власти сохранили размер налога – 2,5 %, но установили такой процент уже не только для мусульман, а для представителей всех конфессий. Использование старого названия «закат» ввело в заблуждение некоторых исследователей, увидевших здесь сохранение прежней налоговой системы[448]. Такое налогообложение использовалось до 1875 года, пока русские власти не заменили этот налог налогом на недвижимость.
Таблица 2
Изменение доли торговых оборотов бухарских евреев всех категорий в общем торговом обороте Самарканда от 1874 к 1892 году
i ЦГА Узбекистана. Ф. 1. Оп. 10. Д. 1406. Л. 2.
ii Там же. Ф. 1. Оп. 18. Д. 14. Л. 27–28; Там же. Ф. 22. Оп. 1. Д. 535. Л. 16–17; Там же. Ф. 717. Оп. 1. Д. 8. Л. 808–809 об. Хотя администраторы в середине 1893 года присылали данные о текущем состоянии годовых оборотов, наверняка в действительности это были сведения о прошедшем 1892 отчетном годе.
