Храм был не только местом, где происходили большие ритуальные церемонии, но также домом бога. Здесь находилась его трапезная и его опочивальня, и здесь же, в отдельных комнатах, размещались его гости, служители храма, которые должны были во всем угождать ему. Некоторые из этих слуг божьих предположительно занимали дома за храмовым святилищем, однако остальные жили в главной части города или же обитали и работали в довольно странном квартале неопределенной формы площадью примерно 400х180 футов, расположенном непосредственно к юго-западу от основного храмового комплекса на расстоянии 25 футов. Укрепленные ворота — единственный вход в этот обособленный квартал — располагались напротив одного из боковых входов в храмовой комплекс. Через эти ворота попадали на трапециевидную площадь длиной более 100 футов и шириной примерно 50 футов. Вокруг этой площади стояло 16 отдельных строений различного размера. Весь этот комплекс можно сравнить с аналогичным кварталом храмовых египетских ремесленников в Амарне и в Мединет-Абу.
Там же, вокруг храма-святилища, находились другие здания, помимо перечисленных выше, однако они до сих пор малоизучены. Большое прямоугольное строение (комплекс 2), во многом сходное со зданиями в цитадели, стояло на открытой площади вплотную к кварталу ремесленников. В нем находился бассейн для родниковой воды, перекрытый низким коробчатым сводом; к нему вела с северной стороны каменная лестница. Вода поступала в этот бассейн через отверстие в задней стене и текла под ступеньками лестницы по каналу, проложенному под улицей.
Над входом в этот подземный грот было высечено несколько изображений, из которых уцелело только последнее. Оно представляет собой мужчину в профиль, в длинном одеянии и круглой шапке. Рука его поднята в знак приветствия божества. Все детали указывают на несветский характер этого помещения, еще раз подчеркивая связь с древнейшим культом источников.
Известны еще четыре храма в южной части города. Три из них, по-видимому, были окружены одной храмовой стеной и стояли на естественных возвышениях над нижним городом. Если не считать отдельных деталей, все они довольно точно воспроизводили план главного храма (№ 1). У всех были церемониальные входы, центральные внутренние дворы с колоннадой и внутренними святилищами или алтарями с окнами, чаще обращенными наружу, а не во внутренний двор.
В храмах II, III и IV были особые культовые помещения. В храме V, как и в главном храме I, их было два, однако в храме V по неизвестным причинам второе культовое помещение находилось не в конце центрального двора, а сбоку от него.
Примерно в миле от Богазкёя, северо-восточнее его, находится Язылыкая — пожалуй, самое внушительное хеттское святилище. Здесь в скале, где когда-то бил родник, были две естественные пещеры разных размеров. Этот скальный храм во многом напоминает другие анатолийские святилища, связанные с почитанием родников, и, возможно, существовал еще задолго до возвышения хеттской державы — может быть, за многие столетия. Первоначально была воздвигнута стена, отгородившая главное святилище от внешнего мира. При Хаттусили III на ее месте был построен целый храмовой комплекс, весьма напоминавший храмы столицы. Каменная лестница вела от больших надвратных строений через вторые ворота в прямоугольный внутренний двор, где находились алтарь и небольшое помещение для очистительных жертв или омовений. Проход с колоннадой вел отсюда в главное святилище, сооруженное на месте внутренних ритуальных помещений. Вторые ворота за внутренним двором и прилегающими помещениями открывали когда-то доступ к меньшему алтарю, однако после пожара в храме, при Тудхалии IV, помещения позади внутреннего двора были перестроены и открывались в общий коридор или проход, который соединял большее святилище с меньшим; так все эти строения соединились в единый комплекс.
Рис. 39. План Язылыкая
Однако привлекают в святилище в Язылыкае не храмовые его здания, а рельефы, высеченные на стенах двух естественных древних пещер.
В первом, более обширном (помещение А) изображены две процессии — богов и богинь. Они как бы движутся навстречу друг другу, а главный бог и главная богиня, отмеченные особым своим положением и размерами, стоят друг перед другом в середине наскальной композиции. Почти в конце правой процессии изображен хеттский царь, тоже более крупным масштабом и отмеченный царским картушем с именем Тудхалии. За ним узкий проход, охраняемый крылатыми чудовищами с львиными головами, ведет в меньшее святилище (помещение В) — в узкий коридор с гладкими стенами, шириной не более 9 футов, с примыкающей подземной комнатой на глубине около 30 футов, в северо-восточном углу. Стена из циклопических блоков отделяет эту комнату от внешнего мира, оставляя по левую руку лишь узенький лестничный проход, где жрец мог один на один встречать любого, кто осмелился бы проникнуть в эту святая святых.
Перед этой стеной сохранилась гладкая известняковая платформа, а на ней и вокруг нее, как выяснилось при раскопках, большое количество древесного пепла.
На стене помещения В обнаружен еще один картуш с именем Тудхалии, а ниже на той же стене — самая удивительная и загадочная сцена. На ней изображен огромный меч, по-видимому вонзенный в скалу, ибо острия его не видно. Рукоять изображена в виде четырех львиных голов и человеческой фигуры над ними; судя по остроконечной шапке или шлему, это изображение божества.
Позади этого большого рельефа, 11 футов высотой, высечены две меньшие фигуры. Более крупная — предположительно бог Шаррума — покровительственно обнимает маленькую — это опять же царь Тудхалия.
На противоположной стене и тоже как бы в сторону подземного святилища движется процессия из 12 воинов-богов наподобие тех, что изображены на стене внешнего помещения. Они идут стремительно и грозно, подняв серповидные мечи.
Рис. 40. Наскальный рельеф. Язылыкая
До сих пор трудно определить, какую роль играли рельефы Язылыкая в религии. Археолог, производивший здесь раскопки, отметил, что все храмовые строения в отличие от столичных были построены так, что не могли бы выдержать надстройки верхних этажей. Это позволяет предположить, что здешние храмовые сооружения использовались не повседневно, а только в редких случаях, скорее всего во время ежегодного празднества.
Как убедительно предположил археолог, это было большое празднество в начале нового года, которое продолжалось более месяца; на нем восхваляли всех богов, а заканчивалось оно «священным бракосочетанием».
Такое истолкование вполне подходит к первому, большему помещению, но его нельзя применить ко второму, меньшему, назначение которого явно было другое. При разгадке его назначения следует обязательно учитывать частный характер этого внутреннего «алтаря» и символ его — огромный меч, вонзенный в скалу!
Рис. 41. Царь Тудхалия (слева) и бог Шаррума (справа). Язылыкая
Ближайшая параллель этого любопытного изображения меча наблюдается в период торговых колоний и посвящена богу подземного царства. В хеттских ритуальных текстах, также посвященных подземным богам, говорится о том, как жрец создает их образы в виде меча, вонзенного в землю. Кроме того, в других текстах бог подземного царства упоминается вместе с «дюжиной богов распутья» (неизвестно, каких); невольно сразу вспоминаются 12 воинов-богов на западной стене.
Кроме того, в скалах вокруг этих подземных комнат найдены погребения, где иногда встречаются не только человеческие скелеты, но и скелеты птиц. Например, в одном случае чучело птицы было пригвождено к стене в распростертом виде четырнадцатью большими гвоздями. Поскольку из хеттских текстов известно, что птиц обычно приносили в жертву подземным богам, археологи, естественно, заключили, что внутренняя комната была своего рода погребальным святилищем. Картуш с именем Тудхалии (скорее всего четвертым, поскольку он, как известно, считал Шарруму своим богом-покровителем) позволяет предположить, что это помещение предназначалось для погребения либо самого царя, либо одного из его предков с таким же именем. Статуя, должно быть, стояла в северном конце комнаты или в прилегающей комнате, а в одном из маленьких прямоугольных углублений, вырубленных в стенах этих святилищ, по-видимому, хранился пепел покойного царя.
Эти предположения приводят нас к вопросу о хеттских обрядах, совершавшихся при погребениях. Свидетельства о них мы имеем из двух источников — письменных и археологических. Древние захоронения хеттов найдены в Богазкёе, в Илыдже, милях в сорока к западу от Анкары, в бывшей фригийской столице Гордионе и вблизи Хиссарлыка, где находилась знаменитая Троя.
