Эти предположения приводят нас к вопросу о хеттских обрядах, совершавшихся при погребениях. Свидетельства о них мы имеем из двух источников — письменных и археологических. Древние захоронения хеттов найдены в Богазкёе, в Илыдже, милях в сорока к западу от Анкары, в бывшей фригийской столице Гордионе и вблизи Хиссарлыка, где находилась знаменитая Троя.
Во всех этих захоронениях погребены простые люди. Там нет царских гробниц с золотыми кладами, как в гробницах Египта или Микенского царства той же эпохи. Подобного в Анатолии не обнаружено. Возможно, единственное исключение представляет захоронение в Гявуркале, к юго-западу от Анкары. Оно расположено на вершине холма с площадкой примерно 40 квадратных ярдов, обнесенной стеной из циклопических камней. В начале дороги, ведущей к нему, на естественной скале высечен рельеф: два бога приближаются с двух сторон к сидящей богине. А в конце верхнего плато осталось давно ограбленное погребальное помещение площадью 13x10 футов. Судя по письменным источникам, таковы были царские погребения, не сохранившиеся до наших дней.
Хеттских царей после смерти сжигали, что часто сравнивали с обычаями кремации героев гомеровского эпоса. До недавнего времени традиция кремации не была выявлена ни в микенском, ни в хеттском мире, а захоронения в Трое, относившиеся в основном к позднему периоду Трои VI, состояли целиком из погребений с трупосожжением. На основании этого был сделан вывод, что такая традиция проникла и в гомеровские и в хеттские ритуалы в результате контактов с Северо-Западной Анатолией.
Однако последние данные говорят, что подобное заключение слишком все упрощает. Сегодня известно, что кремация практиковалась в Греции еще с середины бронзового века и распространилась в Центральной Анатолии с самого начала хеттского периода. Раскопки многочисленных погребений с трупосожжением в Гедикли, в долине Исляхии, в Юго-Восточной Турции, которые явно относятся к концу III тысячелетия до н. э., указывают на то, откуда могла пойти эта традиция. А наличие сосудов в захоронениях Гедикли, которые Шлиман называл δεπας — αμφιχυπελλον (название этого типа сосудов (кубок, чара, чаша) встречается уже в гомеровском эпосе), говорит о несомненной связи их с захоронениями в Трое II, хотя эта связь до сих пор недостаточно объяснена. В погребениях с трупосожжением в Греции, например в Перати, тоже прослеживается сходство с аналогичными погребениями на Левантийском побережье.
Сейчас обнаружено множество погребений с трупосожжением в Анатолии периода позднего бронзового века; захоронение в Трое всего лишь одно из раскопанных и исследованных. Могилы там располагались на южном крае плоскогорья, примерно в 550 ярдах к югу от крепости. Пепел сожженных покойников обычно ссылали в глиняные сосуды различной формы и размеров с крышками. Их ставили в узкие могилы, зачастую чуть ниже поверхности почвы. Погребальные дары были немногочисленны и, как правило, недороги: бусы, небольшие глиняные сосуды, булавки или бронзовые кольца.
Нет никаких свидетельств, что эти могилы были индивидуальными и что даже все кладбище имело четко обозначенные границы. За крепостной стеной, под западным склоном крепости, найдены останки сожженного человека, а примерно в 220 ярдах к северо-западу от кладбища стояло кирпичное строение, весьма похожее на печь. Все это напоминает более древнее кладбище в Гедикли, где тоже были печи для сожжения покойников и где хоронили их прах.
Кладбище в Богазкёе тоже располагалось за пределами города, у дороги, ведущей к святилищу Язылыкая. Здесь большое количество погребений — урн с прахом или грунтовых захоронений — помещалось в естественных расщелинах и гротах. Стратиграфический анализ показывает, что эти погребения относятся к XVIII–XIV вв. до н. э. И здесь прах умерших тоже помещали в глиняные сосуды различной формы и размеров, многие из которых, как в Трое, использовались в виде погребальной урны после того, как были надбиты.
Это можно считать признаком бедности, но не исключено, что это имело какое-то ритуальное значение. Погребальные дары ограничивались раковинами, небольшими горшками, несколькими бронзовыми цепочками или одной простой печаткой. Во многих захоронениях найдены кости животных. Кости коров, овец и свиней, видимо, представляют собой остатки своего рода погребальных трапез. Что же касается костей собак, то это, по-видимому, говорит об обычае, когда покойного в загробное царство сопровождает верный друг. Однако существует и другое, письменное свидетельство, по которому жертвоприношение собак имело магическое или ритуальное значение.
Останки лошадей (два черепа и отдельные кости) свидетельствуют о древнейшей связи с кочевой жизнью в русских степях. Таким образом, это еще одно звено в связи хеттов с народами «культуры курганов», которую, как мы предполагаем, привнесли в Анатолию носители индоевропейских языков. Обнаруженные в погребениях черепа и кости ослов, видимо, говорят о том, что некоторые обитатели Хаттусы были недостаточно богаты и не могли принести в жертву коней, а потому обошлись более дешевыми животными.
Обращает на себя внимание одна особенность этого кладбища. Она заключается в том, что в большинстве сохранившихся погребений рядом со скелетом взрослого лежит скелет ребенка. Это могло быть простым совпадением, однако возможность своего рода детских жертвоприношений тоже не исключена.
Кладбище в Илыдже, которое можно отнести к периоду Древнего царства, также состоит из разных погребений — урн с прахом и грунтовых захоронений, однако первых здесь больше. Прах покойных, как правило, помещался в полуразбитые глиняные сосуды с носиками, обращенными на восток. И опять же здесь были кости животных и скудные погребальные дары. Но это кладбище отличают мегалитические надгробные памятники или скорее надолбы, ограничивавшие ряды могил, но не индивидуальные захоронения. Они расположены в одну или две линии длиной около 220 ярдов. Возможно, первоначально таких линий, типичных для кладбищ того времени, было больше, однако эти надолбы почти все сброшены и уничтожены.
Илыджа находится всего в 40 милях от Гордиона, поэтому удивительно, что кладбище в Гордионе, которое относится примерно к тому же времени, что и в Илыдже, совсем не имеет погребений с трупосожжениями, а состоит из погребений в грунте, гробницах, но в основном в пифосах (сосудах). Весьма вероятно, что обычные захоронения были наиболее ранними (примерно в период торговых колоний), а во времена Древнего царства хоронили только в пифосах.
Скелеты находились в пифосах в скорченном положении, и пифос был положен так, что голова покойника обращена к юго-востоку. Отсутствие погребений с трупосожжением можно было бы объяснить простым различием в местных обычаях, однако, что более вероятно, в Гордионе были в тот же период погребения с трупосожжением, но они еще просто не обнаружены.
Гедикли, поселение, где найдены погребения с трупосожжениями, относящиеся еще к III тысячелетию до н. э., также имеет обычные могилы примерно середины II тысячелетия до н. э. А совсем недавно Археологический музей в Анкаре приобрел керамику из Ферзанта, расположенного вблизи Мерзифона, которая свидетельствует о том, что где-то неподалеку находилось еще одно древнее хеттское кладбище.
Помимо захоронений на открытых, вне городских стен площадях существовали, очевидно, и кладбища в черте города. Например, в Богазкёе трупы хоронили в домах под полом или рядом с домами. В большинстве случаев это были простые могилы, однако имелись и исключения: могилы под каменными плитами, а в одном случае — погребение под двумя половинами распиленного вдоль пифоса.
Погребальные дары городских могил обычно немногочисленны и бедны. Все погребения в городах и вблизи них, по-видимому, принадлежали бедному люду.
Глава VIII. Искусство и литература
Каждый, кто обращается к искусству Анатолии периода между 1650 и 1200 гг. до н. э. и сравнивает его с искусством соседних народов, испытывает чувство разочарования. Именно в этот период появились удивительные фрески в египетских гробницах Нового царства, в которых прослеживается чувственный натурализм амарнского периода и техническое мастерство больших батальных сцен времен XIX династии. Именно в то же время были созданы настенная живопись минойских и микенских дворцов, каменные печати Крита и металлические изделия шахтных погребений, которым принадлежит замечательная глава в истории мирового искусства.
По сравнению с этим Анатолии почти нечего предложить. Тут мало воображения, тонкого изящества, вдохновенного таланта или технического совершенства, одна грубая сила, которая сразу ощущается и в огромных настенных рельефах, и в изделиях малых форм. Возможно, это объясняется случайностями — мало что уцелело. Не осталось, например, роскошных «царских гробниц». Но, с другой стороны, в таких местах, как дворец и храмы Богазкёя, где наверняка должны были находиться художественные произведения, их не оказалось, и нет даже следов, что они там когда-либо были. Наоборот, существует предположение, что рельефные украшения на хеттских сосудах являются копиями с оштукатуренных и раскрашенных настенных рельефов хеттских зданий, которые, в свою очередь, подражают сирийско-месопотамским фрескам из Мари и Алалаха. И хотя в отдельных хеттских поселениях находят фрагменты штукатурки, на ней не обнаружено никаких следов настенной декоративной росписи.
