баталию видел». Шведы потеряли 900 чел. убитыми и около 200 взятыми в плен; наши потери: 59 убитых и 224 раненых. На месте было найдено более 5.000 убитых коней. Вообще же отряд Любекера за время этого похода уменьшился на одну треть.
Этот поход Георгия Любекера был последним нашествием шведов на Ингерманландию; после него вооруженные шведы не переступали границ Ингрии, т. е. земель «отчич и дедич», которые Россия считала своим достоянием еще во времена св. Владимира и Ярослава. Между тем лица, заслуживавшие доверия, говорили, что если бы Любекер разумно и своевременно взялся за дело, то мог бы не только сжечь весь Петербург, но и овладеть крепостью или даже совсем разрушить ее.
Любекер сделался предметом общих нападок. Его обвиняла также и риксдагская комиссия, собравшаяся весной 1710 г., в Стокгольме. Правительство ограничилось тем, что назначило ему помощника, ген.-майора Ганса Генриха фон-Ливена, который также никакого влияния на ход событий не оказал.
Где находился за все это время главный противник Петра? Карл увяз в Польше.
Знамя артиллерийского полка
Повсюду в Саксонии Карл выходил победителем столь легко, что, — по выражению одного шведа, — «война заключалась в быстрой и трудной погоне за бегущим неприятелем или в ловле партизанов». Министр короля Пипер советовал заключить мир с Августом, который, напуганный шведскими успехами, жаждал прекращения борьбы. — Пипер дерзнул даже напомнить королю о той опасности, которая угрожает Швеции со стороны русских, опустошавших Балтийские провинции. «Все находят очень странным ту нацию, — писал Пипер, — которая, продолжая в чужих странах бесполезные войны, не заботится об охранении своих собственных провинций от неприятельских опустошений. Эта прекрасная армия, обеспечивая могущество нашей страны, истощит свои силы без всякой пользы для своего отечества»... Карл задумался, но ничего не ответил. Август, видя, что опасность грозит его наследственным владениям (Саксонии), с которых Карл взял уже 626.000 талеров контрибуции, решился просить мира. Он отрекся от польского престола, признал Станислава, отказался от союза с Россией и выдал Паткуля. — 24 сентября 1706 г. был подписан мир в Альтранштадте. Паткуля колесовали.
Карл на семь лет «увяз в Польше» и этим обстоятельством как нельзя лучше воспользовался энергичный Петр.
Карл из Саксонии через Польшу направился к Украине. Зачем? Каков был план его дальнейших действий? На это не мог в свое время ответить сам Карл, а после него не в состоянии объяснить его историки. Карл понял свою ошибку, но открыто признать ее — не соответствовало его убеждениям. Идти назад было для него невозможно (Норденсван). Обстоятельства громко говорили Карлу, что его поход в Россию — рискованное предприятие; но Карл ни к чему не прислушивался и ничего не желал знать о той новой России, которую успел создать великий Петр. «Если-б, — сказал Карл, — Бог послал мне своих ангелов с неба, чтоб заставить меня послушаться вашего совета, то я его не стал бы слушать». Войска гибли от морозов и голода, но Карл продолжал движение, а генерал его Спарре хвастается тем, что ему дан уже «патент на губернаторство Московское».
Фузилер драгунского полка (1700—1720)
У Пинских болот Карл убедился, что поход в восточном направлении невозможен, однако, маршрута не меняет и надеется покончить войну с Россией, как закончил ее в Польше. «Дьявол его сюда несет, — воскликнул якобы Мазепа, — он погубит все дело, он погубит себя и нас». В «консилии» Петра долго рассуждали, выступить ли за границу против Карла XII или впустить его. Шереметев один решил: впустить, заманить и привесть в самую нутрь России, и в длинной речи предсказал его уничтожение.
Продолжая двигаться вглубь России, Карл не раз еще «освещал шведское оружие лучами победы» и, меледу прочим, выиграл дело при Головчине (в июле 1708 г.) и Малатице. — Генерал Левенгаупт подходил к Могилеву с громадным обозом, но нетерпеливый Карл, не дождавшись его прихода, свернул с московского пути к югу; это повело к тому, что Левенгаупт при Лесной (28 сент. 1708 г.) потерял 5.000 человек, все пушки и повозки. Тут русские были в меньшинстве, но «первая проба солдатская» (т. е. регулярного войска) оказалась очень удачной. Лесная явилась «матерью Полтавской баталии» и «начальным делом нашего добра».
Наконец, в виду русского войска, Карл решил осадить Полтаву. Зачем была предпринята эта осада? На это можно ответить только словами фельдмаршала Реншельда: «Король хочет, пока не придут полки, доставить себе забаву». Генерал Гюлленкрук настойчиво доказывал, что осада бесполезна и опасна. Король стоял на своем и в оправдание мог только сказать: «Да, нам следует совершить именно то, что необычайно. Тогда мы пожнем славу и честь». Другого основания не было. Шведы, осаждая Полтаву, произвели 8 приступов, оставив 3.000 человек у валов города, где покрыли себя вечной славой комендант полковник Алексей Степанович Келен и его малый гарнизон. На помощь храбрым спешил Петр. «И грянул бой, Полтавский бой!».
У Карла было всего до 25.000 чел. и 4 орудия. Сила русской армии доходила до 42.000 чел. пехоты, около 8.500 кавалерии при 72 орудиях.
«Порадейте, товарищи, — ободрял Петр свою молодую рать перед сражением. — Вера, церковь, отечество сего от вас требуют».
За несколько дней до Полтавы Карл был ранен в ногу и не мог сесть на коня. Командование он передал Реншельду, к которому армия не питала доверия. О его незнании и неопытности говорили хмурый лоб и тусклый взор. В Полтавском бое артиллерия шведов не могла принять участия, за неимением снарядов; кавалерия была неудачно поставлена; генералы горячились, потеряв самообладание. Все предрекало, что «страшная рать синих молодцов Карла будет уничтожена».
Великий Вождь: «Здравствуйте, сыны отечества, чада мои возлюбленные»...
«В сем нужном случае за людей и отечество, не щадя своей особы», Петр поступал, как «доброму проводцу надлежит». Он находился в сфере ружейного огня противника; его шляпа и седло были прострелены. Преданье гласит, что пуля ударила также в грудь и расплющила крест. Оба войска «зело жестоко во огне» бились. Бой был краток: он длился всего два часа.
Петр Великий
Видев баталию оконченной, Петр прибыл к первой дивизии и, уклоня шпагой, сказал взволнованным голосом: «Здравствуйте, сыны отечества, чада мои возлюбленная и вожделенная, потами труда моего роди вас! и как телу без души, тако мне и государству без вас бысть невозможно; вы особливую имеете любовь к славе Божией и благосостоянию
