Тогда на той же страничке своего блокнота, ниже имени Эрика он написал еще одно имя: Каваси.
Она могла оказаться просто подставным лицом, актрисой, перед которой, возможно, была поставлена задача как можно лучше сыграть свою роль, отведенную ей в этом абсурдном действе, по сюжету которого предполагалось любым из доступных способов заставить Эрика как следует раскошелиться. Но с другой стороны, ни ультиматума, ни каких бы то ни было финансово-материальных претензий до сих пор никем выдвинуто не было. И это тоже казалось в высшей степени странно.
И вообще, кто знает, чего еще можно ожидать от Галлафера? Насколько мог судить Майк, шеф полиции был человеком опытным, обладающим трезвым взглядом на вещи и весьма решительно настроенным. К тому же он уже достаточно долго живет здесь, знаком с местными жителями и имеет довольно неплохое представление о быте индейцев и их верованиях. Во всяком случае, достаточно неплохое для того, чтобы без предубеждений относиться к происходящему.
А что он знает об Иден Фостер? Раглан в некоторой степени догадывался, что Галлафер, навыдываясь вместе с ним в гости к Иден, преследовал некую ему одному известную цель, что это было нечто большее, чем просто светские посиделки за чашкой кофе и бутербродами, хотя, разумеется, вряд ли он предполагал, что ему удастся обнаружить столь явное доказательство, как эта книжка в бумажном переплете.
Выходит, что человек, проникший той ночью в его номер в мотеле или самолично наведывался сюда, в дом Иден Фостер, или же встречался с ней еще где-либо. Так что здесь явно должна была существовать некая взаимосвязь.
Человек, забравшийся к нему в дом, знал, где его искать. Иден Фостер скорее всего тоже было известно о его местонахождении; и вполне может статься, что здесь они были отнюдь не одиноки. То что эти люди не остановятся ни перед чем, и ради достижения своей цели у них хватит духу решиться даже на убийство, было наглядно продемонстрировано ими на примере выжженного дотла кафе, так что отныне ему придется стать поосмотрительнее. Возможно, что даже прямо сейчас в этой самой комнате находится кто-то из них, и терпеливо следит за ним, выжидая удобного момента.
Вполне логично предположить, что теперь, когда Эрик выведен из игры, сам он, Майк Раглан, представляет для них наибольшую опасность. Поэтому его тоже следует попытаться захватить в плен или ликвидировать физически.
В то время, как подошедший офицант вновь наливал ему кофе, Майк Раглан окинул беглым взглядом небольшой зал ресторана. Кое-кого из посетителей он знал в лицо. Это были завсегдатаи. Заезжих ттуристов можно было узнать без особого труда: одни были с детьми, а другие оживленно обсуждали планы на предстоящий день. Два столика были заняты одинокими посетителями, что само по себе еще ровным счетом ничего не означало.
Одним из их агентов мог вполне оказаться кто-нибудь из постоянных работников здешней обслуги или персонала гостиницы.
Иден Фостер, кончено же, даже не подозревает, что он заметил ту книгу на ее журнальном столике, но даже если ей вдруг и довелось бы об этом узнать, то все равно она никогда не догадалась бы о том, что он признал ее за свою собственную. Она неплохо обосновалась здесь, и поэтому ей никогда не придет в голову, что ее могут в чем-то заподозрить. И это тоже будет ему на руку, но все-таки излишняя осторожность никогда не повредит.
Отложив ручку, он остался неподвижно сидеть, с разных сторон обдумывая складывающуюся ситуацию, вновь и вновь восстанавливая в памяти то немногое, что стало ему известно. Много лет назад он впервые приехал в эти места по ухабистой, проложенной колесами индейских повозок дороге, что уводила на восток от горы Навахо. Он на всю жизнь запомнил те свои самые первые ощущения от встречи с этим краем, то, как поразила его суровая красота здешнего пейзажа, и как в то время сам он тоже, как и Эрик сейчас, начинал подумывать о том, чтобы выстроить себе дом на вершине одной из столовых гор.
Но только весь этот край был когда-то вотчиной тех, кого индейцы-навахо называли "анасази" - тех самых анасази, которые впоследствии стали известны исследователям как "скальные жители".
Сперва они селились на вершинах столовых гор, в жилищах, выдолбленных среди камней. И с незапамятных времен они начали искать путь к тому, чтобы ни капли с таким огромным трудом добываемой воды не пропадало бы даром. Позднее они все-таки спустились со своих горных вершин, обосновавшись с огромных открытых каменных пещерах среди скал, строя там себе дома из дикого камня, дверные проемы в которых вверху были шире, чем внизу. Тому приводилось множество всевозможных объяснений, но скорее всего это можно было объяснить более чем элементарно: при входе в дом человеку, несущему на своих плечах поклажу - будь то вязанка дров, кувшин с водой или же туша добытого на охоте животного - требуется больше места как раз для верхней части туловища.
Иногда среди пещерных камней били родники, но обычно и пищу, и воду приходилось доставлять из простиравшегося внизу каньона, со дна которого наверх вели коварные скальные тропы. Жизнь в столь тяжелых условиях могла быть оправдана лишь часто возникавшей необходимостью держать оборону от вражеских нападений.
Во второй половине тринадцатого века на эти земли пришла великая засуха, ознаменовавшаяся участившимися набегами воинствующих племен индейцев-кочевников, перебиравшихся сюда с севера - очевидно, это и были предки теперешних навахо, апачей и уте, расселившихся по этому региону в последующие годы.
Но какой бы ни оказалась причина, а только примерно в то же самое время скальные дворцы опустели, возделанные поля были заброшены. Анасази исчезли.
Вот так. Жили себе люди, а потом вдруг пропали неизвестно куда.
Некоторые свидетельства указывали на то, что незначительная часть племени анасази растворилась среди других групп, положив начало народности хопи. Остальные же, по всей вероятности, тоже могли примкнуть к другим племенам, но только складывается такое впечатление, как будто основная часть скальных жителей просто бесследно исчезла. А что если из-за установившейся засухи и непрекращающихся набегов чужаков на их земли, кое-кто из анасази и в самом деле решил вернуться в тот Третий Мир, прежде ими покинутый?
Оставляя наш мир, они возвращались туда, где было взрощено зло, предпочитая иметь дело с уже известными им пороками, чем обрекать себя на верную смерть от голода. И вернувшись обратно, они, очевидно, сделали попытку отрезать все пути назад, в расчете раз и навсегда отделаться таким образом от возможных преследователей. И вот так, веками среди них культивировалась паническая боязь того мира, что был ими отвергнут и остался по другую сторону таинственной грани.
Возможно - и Каваси как будто тоже упоминала об этом - только очень немногие, избранные из избранных, знали, как и где можно совершить этот переход, и время от времени сами наведывались в ставший чуждым им мир, чтобы раздобыть и прихватить обратно с собой те вещи и предметы, которых иначе не было на их Обратной Стороне.
Майк Раглан допил кофе и теперь уже просто сидел, глядя на так и оставшуюся пустой страничку блокнота с двумя выведенными на ней именами.
Эрик. Каваси.
Она знала его. Виделась с ним. И все же во всем это должен быть еще кто-то, хотя бы потому, что прося о помощи, Эрик вел речь о "нас", говоря о себе во множественном числе. Так кто же был тем неизвестным?
Скорее всего Эрик стал чьим-то пленником, но с другой стороны, Майк знал его как в высшей степени образованного и сметливого человека, обладавшим обширным багажом знаний, применив некоторые из которых на практике, ему, вероятно, и удалось бы бежать.
Зло? Что это за зло? Может быть те, кто вернулся на Обратную Сторону пошли по тому же пути, что и некоторые из племен, жившие на территории Мексики и Центральной Америки? Ацтеки, например, ежегодно совершали кровавые жертвоприношения тысяч людей, большинство из которых были пленниками, захваченных ими во время набегов и войн. Совсем недавно были обнаружены факты, подтверждающие, что майя поступали подобным образом. Было ли это именно тем злом, от которого бежали анасази? Или их гнало нечто другое? Нечто менее осязаемое, но еще более коварное?
Он пребывал в глубокой задумчивости, стараясь принять во внимание решительно все аспекты этой проблемы, но факт тем не менее оставался фактом: Эрик похищен; вероятно, в данное время он находятся на этой самой Обратной Стороне, и его надо освободить.
К тому же Майк не знал никого, кто мог бы оказать ему в этом реальную помощь. У Галлафера было полно своих собственных дел и забот; ну а если тогда предположить, что ему, Майку, и впрямь удастся разыскать на Обратной Стороне того ковбоя, о котором ему рассказала Каваси? А что если, освобождая Эрика Хокарта, он заодно поможет выбраться и тому старику?
