— Но я никак не могу этому поверить, — величественно прервал его Аполо. — Киву от начала веков живет на берегах озера Нианца (Виктория, его называли также Виктория-Ньянза. — А.Б.), между тем как сонная болезнь стала распространяться среди моих подданных только за последние несколько лет.
Но Брюс не стал с ним спорить, он только резко сказал:
— Если ты мне не веришь, я берусь тебе это доказать. Ступай, Аполо Каггва, на Крокодилову косу, которая кишит мухами киву. Сядь на берегу и опусти ноги в воду на пять минут. Не прогоняй от себя мух, и я ручаюсь, что через два года тебя уже не будет в живых!
Эта маленькая хитрость увенчалась успехом.
— Что я должен сделать, полковник Брюс? — спросил Аполо.
— А вот что. Мне нужно окончательно убедиться в том, что я прав, — сказал Брюс, развертывая перед ним большую карту Уганды. — Если я действительно прав, то в той же местности, где есть сонная болезнь, должны оказаться также и мухи цеце. Там, где нет мух цеце, не должно быть и сонной болезни.
Брюс снабдил Аполо сетками, банками для удушения мух и большими пакетами; он дал указания, как нужно организовать все это дело и как убивать мух, не подвергаясь риску быть ужаленным.
— Потом мы нанесем на карту все полученные данные, и ты увидишь, насколько я был прав.
Аполо был довольно неглупый и энергичный человек. Он обещал сделать все, что от него будет зависеть. Затем последовали поклоны и взаимный обмен любезностями.
В тот же день черный премьер-министр позвал своего старшего секретаря Секибобо (один из важных сановников. — А.Б.), и весь полученный от Брюса инвентарь вместе со строгими инструкциями перешел от Секибобо к младшим чиновникам, а от них по нисходящим инстанциям к целой армии лодочников. Все колеса этой совершенной феодальной системы пришли в действие.
И вот со всех концов страны стали поступать к Брюсу пакеты; они сыпались на него, как из рога изобилия… Донесения поступали быстро и отличались идеальной точностью работы, которая велась неграми, а частично любителями-миссионерами. Это был редкий пример широкого научного сотрудничества, который почти невозможно встретить среди белых людей, даже среди медиков… Начиная с энергичного Секибобо до последнего ловца мух, люди Аполо делали свою работу с точностью автоматов. В конце концов красные и черные точки на карте с ясностью доказали, что там, где водилась муха цеце, там была и сонная болезнь, а где цеце не было, там никогда не бывало ни одного случая сонной болезни!
…Важен один факт: эти мухи живут только на берегу озера! И если они не смогут больше сосать кровь, зараженную сонной болезнью… А разве Аполо не был абсолютным монархом Уганды? И разве он не верил слепо Брюсу и не преклонялся перед ним?..
Брюс снова созвал на конференцию Аполо, Секибобо и всех младших начальников. Он объяснил им ясно и логично, что теперь нужно предпринять.
Аполо отдал приказ, и все черные жители приозерной области со своими женами, детьми и домашним скарбом, покинув жалкие тростниковые хижины на берегу озера, устремились в глубь страны, на новые поселения. Они покидали — на много лет, а может быть, и навсегда — родные тенистые берега, где все они, так же как и их далекие предки, росли, играли, ловили рыбу, торговали и производили потомство. Лодки, нагруженные циновками, глиняной посудой и детишками, одна за другой отплывали от родных островов, и мелодичные чарующие звуки „там-тама“ никогда уже больше не разносились над уснувшими водами.
— Ни один из вас, — командовал Аполо, — не должен жить ближе чем в двадцати километрах от озера и никогда не должен к нему подходить. Тогда сонная болезнь окончательно исчезнет, потому что муха киву живет только у воды, и если вас там не будет, то она не найдет ни одного больного, чтобы высосать из него смертельный яд. А когда все наши больные наконец умрут, тогда вы сможете вернуться назад и снова спокойно поселиться у берегов озера на вечные времена.
Движимые более инстинктом самосохранения, чем страхом перед ожидающими их карами в случае неповиновения, жители приозерной полосы оставили обжитые места.
Вся страна близ озера Виктория Нианца быстро заросла буйной тропической растительностью и превратилась в первобытные джунгли… Переселившиеся в глубь страны приозерные племена перестали испытывать на себе ужасы сонной болезни»{54}
За эту работу Дэйвид Брюс был удостоен ордена Подвязки. Но и Каггва, внесший в нее немалый вклад, не был обойден британскими властями — не конкретно за это, а «по совокупности» заслуг перед британским правительством он был возведен в рыцарское достоинство и официально стал именоваться «сэр Аполо Каггва».
Выразитель интересов бугандийской знати
Кстати, о заслугах Каггвы перед британским правительством. Да, он был, используя более поздний термин, коллаборационистом — сотрудничал с чужеземными завоевателями и способствовал распространению и укреплению их власти в Уганде. Но все же это сотрудничество было неоднозначно. Он пытался прежде всего — ив ходе переговоров о Соглашении 1900 года, и в последующем — отстоять в максимально возможных пределах самостоятельность «туземного» правительства Буганды в рамках британского протектората Уганда. Конечно, для Каггвы это было связано с расширением его собственной власти, но не только, И, надо отдать ему справедливость, в этом он преуспел. Вся его политическая карьера после 1900 года может служить тому подтверждением.
В своей активной переписке с «белыми» властями протектората (а над Каггвой стояли только два белых чиновника — комиссар провинции Буганда и губернатор протектората Уганда) он выдвигает различные предложения, направленные на усиление позиций своих сторонников. Например, предлагает создать в Буганде Совет батака и включить в него баганда, имеющих не меньше десяти квадратных миль земли. Для чего это было нужно? Каггва, как и два других регента, подписавших письмо, выражали интересы нового социального слоя Буганды — крупных землевладельцев колониально-феодального типа. Того самого, который они сами создали в ходе раздачи земель «тысяче вождей» по Соглашению 1900 года. Не все получившие тогда частные земли заняли должности колониальных вождей. Каггва хотел придать официальный статус вождей крупным землевладельцам и контролировать их деятельность: вряд ли приходится сомневаться в том, что президентом этого нового органа был бы избран именно он.
Идея создания такого совета преследовала еще одну социальную цель. Не случайно его предлагалось назвать «Совет батака». Батака в Буганде назывались родовые старейшины, которые еще в доколониальные времена были оттеснены от политической власти за счет служилой аристократии — бами. К концу XIX века в результате передачи земель в кормление служилой аристократии батака превратились в хранителей родовых захоронений. Таким образом, они были естественными социальными врагами бами, к которым принадлежал Каггва и его окружение, поэтому и при раздаче земель по Соглашению 1900 года батака почти ничего не получили. Предлагая создание Совета батака из колониальных вождей, Каггва и его окружение хотели присвоить себе еще и статус родовых старейшин.
Недовольство батака вылилось в движение протеста, особенно широко развернувшееся в Буганде в 20-х годах после создания в 1921 году Ассоциации батака, требовавшей перераспределения земель. Батака поддерживали крестьяне (бакопи), страдавшие от двойного гнета — белых колонизаторов и собственных землевладельцев. Колониальные власти отказались выполнить это требование лидеров батака. Немудрено, что союзником «белой» администрации решительно выступил Аполо Каггва. В ответ на создание Ассоциации (позже — Федерации) батака Каггвой была даже создана «организация противовеса». Так Каггва защищал интересы своего социального слоя, складывающегося в Буганде при поддержке британских властей и выступавшего проводником их политики: колониальных вождей-землевладельцев.
Как катикиро и главный регент, Каггва стремился к тому, чтобы все вопросы внутренней жизни Буганды решались через ее «туземное» правительство. Правда, регентство при кабаке Дауди Чва окончилось в 1914 году, когда он достиг совершеннолетия и был коронован. Но у Каггвы оставался еще один рычаг власти — он был членом синода англиканской церкви. Во всех делах, касающихся религии, он использовал свое влияние в синоде. Так, при его участии в 1910 году синод принял решение, запрещающее вождям и их аппарату работать по воскресеньям. Через синод и люкико Каггва проводил и мероприятия по борьбе с пьянством. Несмотря на протесты администрации, он сумел заставить некоторых строптивых вождей выплачивать деньги на содержание Королевского колледжа Будо — одного из первых средних специальных учебных заведений в Буганде, созданного под эгидой протестантской миссии и существовавшего на церковные деньги.
