— Есть потери? — снова спрашивает Виттиг.
Унтер-офицеры Таубнер и Шмидт успокаивают своего начальника:
— Все здесь, господин фельдфебель.
Траншея, в которой оказались парашютисты взвода Виттига, проходит по задней стороне холма. Она не очень глубокая. Не больше метра. Нет ни ответвления, ни укрытий.
— Это наверняка ход для снабжения, — замечает Виттиг.
В 300–400 метрах виден каземат. Фляйшер показывает его своим товарищам из 11-й роты.
— Там наверняка есть противотанковые орудия, — говорит он. — Будьте осторожны.
С этого места можно контратаковать, тем более что бункер стоит вплотную к опушке леса, откуда русские могут привести подкрепление.
Под командой фельдфебеля Виттига теперь находится взвод 9-й роты и взвод 11-й. Он группирует солдат и выставляет наблюдателей. Патрули осматривают ближайшие окрестности. Они находят четырех раненых — это русские солдаты азиатского происхождения. Они молчат. Вскоре немецкий санитар делает им перевязку.
Вновь начинается артобстрел. Вступает орудие «ratsch-boum». Но все снаряды падают на бывшую русскую позицию, с которой немцы недавно ушли.
Виттиг приказывает ввести в бой другие пулеметы двух боевых групп своего взвода. Те, у кого только винтовки, ищут ямы, засев в которых они смогут блокировать атаку противника. Русские еще в 400 метрах, на опушке. Им надо преодолеть широкое голое место, где снег будет доходить им до пояса.
— Странно, что они не идут по траншее снабжения, — замечает Виттиг Таубнеру и Шмидту.
— Вот они уже идут, господин фельдфебель. Можно открыть огонь?
— Подожди немного.
Противник подошел уже на сто метров, когда звучит приказ. Атака советских солдат остановлена, они падают на снег, как колосья под градом.
Русская артиллерия перестала стрелять по позициям, занятым своими собственными войсками. Теперь артиллеристы поняли свою ошибку и должны заняться немцами, проникнувшими на их линии.
Слышен взрыв, черное облако поднимается в небо. Унтер-офицер Камин взорвал немецкий танк, в котором сидел вражеский корректировщик. Теперь у русских некому направлять огонь. Снаряды падают наугад — то перелет, то недолет. Пулеметы парашютистов стреляют по русским пехотинцам, и те отступают к опушке леса, оставляя за собой на заснеженном поле много людей. После такой бойни и поспешного отступления в живых остается очень мало русских солдат из трех рот, задействованных против двух немецких взводов.
Фельдфебель Виттиг отдает приказ об общем отступлении штурмового взвода 9-й роты и резервного взвода. Одна за другой боевые группы отходят, после того как они взорвали все укрытия и даже несколько отдельных окопов. Они использовали всю взрывчатку, которую с таким трудом тащили на себе.
Немцы покидают русскую позицию, уводя с собой четверых раненых азиатов.
Повсюду вокруг лежат трупы красноармейцев, погибших от рук немцев или уничтоженных своей собственной артиллерией.
Парашютисты 9-й роты отходят первыми с фельдфебелем Фляйшнером, унося мертвых и раненых. Виттиг собирает командиров групп своего взвода 11-й роты:
— Таубнер, ты прикроешь нас с запада. Шмидт, смотри за траншеей, которая ведет к артиллерийскому наблюдательному пункту. Камин, ты идешь со мной.
Но Камин не отвечает.
— Где он? — спрашивает Виттиг.
— Он ранен, господин фельдфебель. — Мы привели его. С нами также восемнадцать русских пленных.
Виттига волнует судьба командира группы. Унтер-офицер ранен в плечо.
— Грудь не задело? — спрашивает командир взвода.
— Кажется, нет, господин фельдфебель.
— Попробуй глубоко вздохнуть! Раненому это удается с некоторым усилием.
— Хорошо, — говорит Виттиг. — Тогда лучше тебя и не перевязывать. На таком морозе бинт примерзнет к ране. Пусть все сделают в тылу.
— Думаете, обойдется?
— Раз можешь дышать, значит, легкие в порядке.
Подходит унтер-офицер Таубнер.
— Ты как раз кстати, — говорит командир. — Камин ранен. Прикрой со своими людьми его эвакуацию.
— Посмотрите, что я нашел в русской землянке, господин фельдфебель.
— Это план минных полей.
— Это послужит нашим артиллеристам и ребятам из 9-й роты. Будет легко очистить проходы.
Русская артиллерия снова начинает стрелять. Почему-то русские пушки набрасываются на холм, где разбитый танк служил укрытием для русского корректировщика.
В десять часов утра оба взвода возвращаются на немецкие линии. Связной проводит Виттига к командиру 1-го парашютно-стрелкового полка подполковнику Шульцу.
— Поздравляю, — говорит тот Виттигу. — Знайте, что все раненые из взвода Зингера и ваш унтер-офицер уже в медсанчасти. Вы можете с вашими людьми вернуться в свою роту.
Обер-лейтенант Хорбах, который командует 11-й ротой, встречает фельдфебеля Виттига и его парашютистов с искренней радостью.
— Быстренько расскажите, как все произошло, Виттиг, и идите отдыхать.
После отчета Виттиг не может скрыть улыбки.
— Хотите водки, господин обер-лейтенант? — спрашивает он Хорбаха.
— Откуда она?
— Пулеметчик Хорвач нашел ящик в одном из укрытий и прихватил несколько бутылок.
— Он парень не промах, — заключает Хорбах. — Надеюсь, что и обер-лейтенант Меркордт получил от вас бутылочку.
— Конечно, господин обер-лейтенант. И подумать только — командир 9-й роты считал, что мой резервный взвод будет только наблюдать за действиями штурмового взвода Зингера!
— Да, без вас и ваших ребят никто из них не вернулся бы живым из этой вылазки.
В ноябре 1942 г. 7-я авиационная дивизия меняет название и становится 1-й парашютно-стрелковой дивизией, оставшейся под командованием генерала Гейдриха.
Так же, как и их товарищи из 1-го парашютно-стрелкового полка подполковника Шульца, солдаты 3-го полка Короля Людвига — полковника Хайльмана — держат небольшие деревни, которые образуют главную боевую линию в этом районе Смоленщины, которая растянулась теперь для парашютиетов дивизии Гейдриха примерно на 100 километров.
Прибыв на свои позиции, парашютисты 3-го полка обнаруживают, что в их распоряжении имеются индивидуальные окопы и отрезки траншей, но ходы их не связывают. Немецкая оборона не линейна, а группируется вокруг нескольких опорных пунктов, которые в случае неприятельских атак рискуют быть отрезанными.
17-я рота обер-лейтенанта Хорна устраивается в деревне Шелушово и принимает подкрепление из взвода легких пехотных орудий обер-фельдфебеля Крюгера.
Сначала на фронте все довольно спокойно. Только иногда бомбардировки нарушают повседневную жизнь первых линий. Самая главная опасность исходит от снайперов Красной Армии, засевших на деревьях. Они постоянно подстерегают противника, и каждое перемещение — это риск.
Обер-ефрейтор Мозер из взвода Крюгера убит во время бомбардировки, и кандидат в офицеры Ганс Шнёвитц заменяет его на должности наводчика.
Жизнь на позициях течет довольно монотонно. Быстро, уже с начала ноября, наступают холода.
Зима уже полностью сковала заснеженный пейзаж. Обер-лейтенант Хорн заявляет на собрании взводных командиров своей 17-й роты:
— Мне нужны добровольцы для выполнения специальных заданий в тылу врага. Посмотрим, каких парней это заинтересует.
Первым выражает желание Ганс Шнёвитц, его примеру следуют его товарищи, такие же кандидаты в офицеры, как и он.
Эта группа смельчаков усилена несколькими русскими, решившими перейти на другую сторону и служить теперь в немецкой армии. Во главе этой необычной части стоит капитан, который уже находился на позициях до прибытия парашютистов 3-го полка. Все называют его Капитан-1. Он большой специалист по всяким налетам. С такими же решительными парнями ему уже удавалось проникнуть на русские линии и разрушить командные пункты, инженерные сооружения и артиллерийские позиции.
Он и его люди были веселыми кутилами, после каждой экспедиции водка лилась рекой, и надо было обязательно отдохнуть перед новым заданием.
Капитан-1 берет в свои руки парашютистов-добровольцев и учит их прежде всего ориентироваться и передвигаться, стирая на снегу свои следы. Тренировки заканчиваются упражнениями с боевыми патронами и большим количеством взрывчатки.
Начинаются первые задания.
Парашютисты покидают немецкие позиции и перехватывают русский наряд, направляющийся за водой. За несколько минут все восемь солдат этого наряда выведены из строя.
Солдаты ударной группы быстро отступают. Вернувшись на свои линии, Ганс Шнёвитц находит в укрытии своего товарища Фреда Хёнесса, одного из командиров группы 16-й роты 3-го полка. Шнёвитц и Хёнесс долго болтают, не обращая внимания на жесткую бомбардировку русских, которая отмечает возвращение патруля.
